Просто совершенство

И впрямь абсурд.

Может, одна из маленьких шуток Бога? Если так, у него отменное чувство юмора.

Казалось, совсем недавно Джозеф вот так же стоял рядом с Невиллом возле алтаря, ожидая прибытия невесты. Только в то время он был шафером, а Нев – женихом. Теперь они поменялись ролями, и Джозеф понимал, почему его кузен не в силах устоять на месте и поминутно жалуется на слишком тугой узел шейного платка.

Странно и нелепо было бы предположить, что Клодия просто не явится в церковь. Она согласилась выйти за него, писала ему ежедневно с самого июля – за исключением десяти дней в конце августа, когда он привозил Лиззи в Бат. Кроме того, она сожгла за собой мосты, продав школу мисс Томпсон. И поручила своему лондонскому поверенному Хэтчарду подыскивать ей бездомных детей-калек.

И даже если бы всех этих доводов показалось ему мало, он мог бы напомнить себе головокружительную новость, которую Клодия сообщила ему не далее как вчера. Она в положении! У них будет общий ребенок. Джозеф до сих пор переваривал это известие, хотя вчера выслушал его, ровно через тридцать секунд чуть не задушил Клодию в объятиях и в то же время разозлился: могла бы сказать и пораньше! Господи, да если бы он только знал, что у них будет ребенок, он добился бы особого разрешения на брак и послал ко всем чертям пышную свадебную церемонию, которую устроила целая армия родственниц во главе с Уилмой, и не подумав спросить у него позволения!

Пару месяцев назад состоялась другая свадьба по особому разрешению: или Маклиту, или Порции, или же им обоим хватило ума вернуться в столицу после побега из Элвесли. Вместо того чтобы пожениться в Шотландии, они объявили о своей помолвке в доме у Болдерстонов и сыграли тихую, но благопристойную свадьбу через несколько дней.

Желудок Джозефа предостерегающе сжался, Невилл бросил на друга сочувственный взгляд.

В этот момент прибыла Клодия, и Джозеф, обернувшись, увидел, как она идет по широкому проходу между скамьями, заполненными гостями.

Она была прекрасна; Она была… как это она сказала после ночи страстной любви? Ах да: она – женщина. Учительница, директриса, подруга, любовница – все эти звания и заслуги вытеснил один-единственный факт.

Она просто женщина.

Как всегда, она была одета просто и элегантно – если не обращать внимания на нелепо кокетливую соломенную шляпу, слегка надвинутую на лоб. Джозеф улыбнулся – и шляпе, и невесте.

Она улыбнулась в ответ, и он напрочь забыл про шляпу.

Ах, Клодия!

Они встали рядом, лицом к священнику.

– Возлюбленные братья и сестры! – начал он торжественным голосом, который разнесся на всю церковь.

Джозеф и опомниться не успел, как церемония бракосочетания завершилась и он стал мужем Клодии Мартин, ныне Клодии Фоситт, маркизы Аттингсборо. На всю жизнь. Пока смерть не разлучит их. В богатстве и бедности, в болезни и в здравии.

Клодия не сводила с него глаз, ее губы были плотно сжаты.

Он улыбнулся ей.

Она улыбнулась в ответ, и необычно теплое октябрьское солнце, заглянувшее в двери церкви, отразилось в ее глазах.

Они поставили свои подписи и двинулись через всю церковь мимо улыбающихся гостей, которым вскоре предстояло заполнить большой зал собрания, где уже ждал свадебный завтрак.

У второго ряда скамей, где между Энн Батлер и Дэвидом Джуэллом сидела Лиззи в роскошном платье из розовых кружев, с атласным розовым бантом в волосах, Клодия остановилась. Наклонившись над плечом подруги, новобрачная что-то прошептала дочери Джозефа и помогла ей встать.

На виду у всего бомонда они продолжили путь по церкви втроем: Лиззи шла посередине, держа их обоих за руки и сияя от счастья.

Джозеф видел, что кое-кого из гостей это зрелище возмутило, но предоставил им возможность осуждать их, сколько заблагорассудится. Он заметил, что его мать улыбается, Уилма украдкой вытирает слезы, а отец смотрит строго, но с безграничной любовью.

Переглянувшись с Клодией поверх головы Лиззи, Джозеф улыбнулся.

Она ответила улыбкой, они вышли из церкви и направились к находящемуся неподалеку бювету, возле которого собралось не меньше народу, чем в аббатстве. Кто-то издал приветственный крик, его сразу подхватили. Зазвонили колокола аббатства. Солнце выглянуло из-за туч.

– Я люблю тебя, – произнес Джозеф одними губами и по глазам Клодии увидел, что она поняла его.

Лиззи запрокинула голову и поворачивалась лицом то к Джозефу, то к Клодии, словно видела их. Она смеялась.

– Папа и мама!

– Да, милая! – Джозеф наклонился и поцеловал ее в щеку, а потом, к шумному восторгу зрителей и гостей, уже успевших выйти из церкви, притянул к себе Клодию и поцеловал ее в губы. – Вы обе мои милые, – добавил он.

Глаза Клодии влажно заблестели.

– Ни за что не стану лить слезы на собственной свадьбе! – объявила она голосом школьной директрисы. – Веди нас к экипажу, Джозеф.

Лиззи склонила голову к плечу.

– Сейчас же, – добавила Клодия тоном, которым целых пятнадцать лет приводила в чувство даже самых ленивых учениц.

– Слушаюсь, мэм, – с усмешкой отозвался он. – Нет, не так: слушаюсь, миледи.

И все трое рассмеялись, а Джозеф повлек их через двор, сквозь толпу гостей, выкрикивающих добрые пожелания, под каменными арками, между рядами родных и знакомых, в том числе Бедвинов, заранее приготовивших пригоршни цветочных лепестков.

К тому времени как они выбрались на улицу и сели в карету, у Клодии появилось весомое оправдание слез на щеках. Просто она только что смеялась до слез, сказала бы Клодия, отвечая на вопрос Джозефа.

Но он ни о чем не спросил.

Усадив Лиззи на одно сиденье, он занял место рядом с Клодией на другом, обнял ее за плечи и крепко поцеловал.

– Что ты делаешь, папа? – спросила Лиззи.

– Целую твою маму, – объяснил он. – Ты забыла, что мы только что поженились?

– Замечательно! – Девочка снова засмеялась. Клодия тоже, но смущенно.

– На нас смотрят, – напомнила она.

– Тебе не нравится? – Он отстранился и снова поразился ее сияющей красоте.

– Наоборот! – Клодия положила ладонь на плечо мужа и притянула его к себе. Экипаж катился к зданию собрания. – Это один из счастливейших дней моей жизни, и я не против, если о нем узнает весь мир.

Она подалась вперед, взяла Лиззи за руку, крепко пожала ее и наградила Джозефа еще одним поцелуем.

Он провел ладонью по ее животу, отметив, что тот уже слегка округлился. Вся семья в сборе. Его настоящее и будущее. Его счастье.

«Любовь. Я мечтаю о любви, семье – жене и детях, чтобы дорожить ими больше жизни».

Неужели это его слова?

Ему определенно следовало произнести их раньше.

Правда, лелеять эту мечту ему больше незачем.

Она только что исполнилась.