Просто совершенство

– Их я тоже буду любить, – щеки Клодии порозовели, – точно так же, как тебя. Не больше и не меньше. Любовь не требуется делить, Лиззи. Ее не становится меньше, когда даришь ее. Наоборот, она лишь растет. Да, весь мир будет отличать тебя от других детей, которые… могут появить ся у нас с твоим папой после свадьбы. Но для меня все вы – любимые дети.

– И для меня, – решительно поддержал Джозеф.

– Мы втроем будем жить в Уиллоугрине, – сообщила Лиззи и шагнула к Клодии, протягивая руки. Клодия обняла ее. – И Хорас с нами. Уиллоугрин – это папино поместье. Вы будете учить меня разным вещам, папа тоже, я научусь записывать сказки, которые сочиняю, так что получится книга. Может, иногда к нам будут приезжать в гости мои подруги, а когда родится малыш, я буду играть с ним, укачивать и…

Румянец на щеках Клодии разгорелся ярче.

– Лиззи, – она пожала пальцы девочки, – мне надо управлять школой в Бате. Там меня ждут девочки и учителя. Там моя прежняя жизнь.

Лиззи запрокинула голову, ее веки затрепетали, губы беззвучно шевелились.

– Значит, эти девочки важнее меня? А учителя – важнее папы? А школа – лучше дома в Уиллоугрине?

Вмешался Джозеф:

– Лиззи, это несправедливо. У мисс Мартин есть свои интересы в жизни. Мы не вправе рассчитывать, что она выйдет за меня и уедет с нами в Уиллоугрин только потому, что нам так захотелось – потому что мы любим ее и не знаем, как без нее жить.

Он перевел взгляд на Клодию, которая была явно расстроена – пока не прозвучали его последние слова и не возмутили ее. Джозеф рискнул усмехнуться.

Лиззи высвободилась из объятий Клодии.

– Вы не любите папу? – спросила она.

Клодия вздохнула:

– Люблю, конечно, но не все в жизни так просто, Лиззи.

– Но почему? – воскликнула девочка. – Так все говорят! Почему жить непросто? Если вы любите меня и папу, а мы – вас, что может быть проще?

– Пожалуй, нам пора на прогулку, – решил Джозеф. – Эти трехсторонние переговоры – несправедливость по отношению к мисс Мартин, Лиззи. Нас двое, а она одна. Мы вернемся к этому разговору, когда останемся с ней вдвоем. Вот, возьми поводок и покажи нам, как ты сама выходишь из дома и без посторонней помощи находишь дорогу к озеру.

– Легко! – Девочка взялась за поводок. – Смотрите.

– Смотрю во все глаза, – заверил Джозеф.

Едва все трое вышли из дома, Лиззи остановилась и наклонила голову набок. Даже сквозь плеск воды в большом фонтане она различила какие-то знакомые звуки. Оказалось, приближаются мисс Томпсон и школьницы. Лиззи вскинула руку и позвала их:

– Молли! Дорис! Агнес!

Подойдя к ней, девочки вежливо поклонились.

– Я пойду с вами, – сказала Лиззи. – Папа хочет остаться с мисс Мартин наедине. Он говорит, несправедливо, что нас двое против нее одной.

Мисс Томпсон поджала губы, глядя на начальницу, но ее глаза весело блестели.

– Значит, сегодня ты не уедешь, Клодия? – спросила она. – Надо сказать Вулфрику. Приятной вам прогулки.

И она повела девочек, в том числе и Лиззи, обратно в дом.

– Вот так! – Джозеф предложил Клодии руку. – Один на один, честная игра, равные шансы. Конечно, если ты готова сыграть. Но я предпочел бы обсудить свадебные планы.

Клодия крепко сцепила пальцы, держа руки на уровне талии, и повернула к озеру. Поля ее старенькой шляпы трепетали на ветру.

Вчера ночью, точнее, сегодня ранним утром, Элинор дождалась ее возвращения. О некоторых событиях минувшего вечера Клодия рассказала ей сама, об остальном Элинор догадалась.

Она вновь предложила заменить подругу на посту директрисы и даже выкупить школу – и призвала Клодию обдумать все как следует, не поддаваться порыву и не ставить обязанности превыше желаний.

– Знаешь, Клодия, призыв следовать зову сердца уже давно стал банальностью, в твоем случае он был бы чрезмерным упрощением, к тому же не мне давать подобные советы, но… Словом, это и вправду не мое дело и мне давно пора спать. Спокойной ночи.

Но, не успев покинуть комнату, она вновь приоткрыла дверь и заглянула в щель.

– И все-таки я это скажу, – предупредила она. – Клодия, глупая, следуй зову сердца, ясно?

Утром оказалось, что вести успели облететь все поместье. Сознавать это было мучительно стыдно.

– Я чувствую себя так, словно стою на сцене театра, а в зале полно публики, – призналась Клодия, шагая к озеру бок о бок с Джозефом.

– И все ждут, когда ты сделаешь вдох и произнесешь финальные реплики? А я не знаю, зритель я или актер. Но если актер, то от репетиций я отлынивал и потому не знаю, каким он будет, этот финал.

Замолчав, они приблизились к берегу озера.

– Это невозможно, – пробормотала она, глядя, как ветер гонит по воде волны с белыми гребешками.

– Напротив – возможно. Я даже сказал бы, вполне вероятно, но полной уверенности у меня нет. И от этой неуверенности сердце колотится у меня в груди, ноги подгибаются, а желудок уже пустился в какую-то дикую пляску.

– Твои родные ни за что не примут меня.

– Мама и сестра уже приняли, – возразил он. – А отец и не подумал лишить меня наследства.

– А он мог?

– Нет. – Джозеф улыбнулся. – Однако он мог доставить мне массу неудобств. Тем не менее ничего подобного не сделал. К своим детям он привязан всей душой, но вряд ли когда-нибудь признается в этом. Как и в том, что он под каблуком у мамы.

– Я не смогу родить тебе детей, – напомнила Клодия.

– Ты точно знаешь это?

– Нет, – поколебавшись, ответила она.

– Это под силу не каждой вчерашней школьнице, если она выйдет замуж. Многие женщины остаются бездетными. А у тебя вполне могут появиться дети. Признаться, я очень на это надеюсь. Дело не только в том, что я обязан обзавестись наследниками: просто я хочу, чтобы у нас с тобой были общие дети. И мечтаю жить с тобой до конца своих дней. Но что бы ни случилось, бездетными мы не останемся – у нас будет Лиззи.

– Из меня не получится маркиза, – упрямо заявила Клодия, – а тем более герцогиня. Я не знаю, что от меня требуется, учиться мне уже поздно. К тому же я все равно этого не хочу. Себе я нравлюсь такой, какая я есть. Звучит самонадеянно, выдает нежелание меняться и развиваться. Но на самом деле я готова и к тому, и к другому, только предпочту выбирать, в какую сторону буду меняться.

– Тогда сделай единственный выбор: найди в своей жизни место для меня, – попросил он. – Пожалуйста, Клодия. Больше я ни о чем не прошу. Если ты не хочешь, чтобы мы с Лиззи поселились с тобой в Бате, тогда перебирайся к нам в Уиллоугрин. Сделай поместье своим домом. Строй свою жизнь, как считаешь нужным. Делай все, что захочешь. Только приезжай. Пожалуйста.

Внезапно Клодия осознала всю нереальность происходящего. Словно отступив на шаг, она увидела Джозефа незнакомцем – как в тот день, когда он впервые появился в школе. Как он хорош собой, какой он элегантный, благородный и уверенный в себе! Неужели он и вправду умоляет ее выйти за него? И может быть, даже любит ее? Он ее любит, это ей известно. Видение не продержалось и нескольких секунд. Перед Клодией вновь был ее любимый Джозеф.

– Думаю, в Уиллоугрине надо устроить подобие моей школы, – заговорила она, – только по-другому. Когда я представляла себе, как буду учить Лиззи, эта задача захватила меня, я поняла, что такое обучение может быть в радость для ребенка. Не понимаю, почему я до сих пор не додумалась принимать в школу детей с физическими недостатками. Возможно, такие ученики появятся в Уиллоугрине. Мы могли бы даже усыновлять некоторых из них – слепых детей, маленьких обладателей физических и умственных недостатков… Энн когда-то была гувернанткой у кузины маркиза Холлмира, которую считали слабоумной. Но несмотря на этот изъян, девушка была очень мила. Она вышла за рыбака, родила ему крепких сыновей, научилась содержать в порядке дом и теперь счастлива, насколько это возможно.

– Мы усыновим дюжину таких детей, – негромко пообещал Джозеф. – В Уиллоугрине они будут и жить, и учиться. Мы полюбим их, Клодия.