Мой порочный маркиз

Через секунду он со стоном отодвинулся назад. Где-то в глубине его горла зародился стон.

— Если мы сейчас не уедем домой, я возьму тебя прямо здесь. — Он подхватил ее на руки.

Она улыбнулась и, обняв его за шею, провела губами вдоль его шершавого подбородка.

— Пока еще нам нельзя уезжать. Холли рожает.

— То-то я слышал, как она бранится, когда я вошел. Я думал, мне показалось.

В это время снаружи раздался хлопок выстрела и вслед за тем громкий невнятный крик. Они с Барретом переглянулись.

— Что это? — нахмурилась Меган.

— Если я не ошибаюсь, — сказал Баррет, — это Джон объявляет всем, что ребенок родился.

Сзади послышался топот, и мимо них пролетела Энни с сияющей улыбкой.

— Это девочка! Это девочка! Я слышала, как папа крикнул! Теперь у меня есть сестричка!

— О, Баррет, мы должны остаться. Я хочу посмотреть малышку. — Меган наблюдала, как Энни сбегает вниз и волосы подпрыгивают у нее на спине.

— Мы останемся, но только на несколько минут, не больше.

— Спасибо. — Она поцеловала Баррета в суровую складку меж бровей и решила пока не рассказывать ему об их ребенке.

В рождественское утро Баррет вошел в гостиную и застал Меган у окна. Она смотрела на улицу, прижавшись носом к стеклу и прислушиваясь к симфонии колоколов. Церковный звон слышался по всему городу.

О Боже! До чего же она была прекрасна! И целиком принадлежала ему. Кудри ее были убраны только со лба и, удерживаемые на темени гребнем, украшенным жемчужинами, темным потоком стекали по плечам и спине. Платье из шотландки в яркую красно-зеленую клетку красиво облегало полную грудь и подчеркивало достоинства фигуры. Баррета так и тянуло прикоснуться к ней. Ему казалось, что он может трогать ее до бесконечности, но все равно ему будет недостаточно.

— Доброе утро, — сказал он и ткнулся носом ей в шею.

— Это замечательное утро. — Меган отклонила голову, чтобы ему было удобнее целовать ей шею.

— Почему ты не разбудила меня?

— Я не посмела, — сказала она. — Ты так чудесно посапывал, и я решила, что тебе нужно выспаться.

Баррет повернул ее к себе лицом.

— Разве выспишься при таком адском шуме и всем этом содоме?

— Это не содом. Это Рождество. — Она дотронулась до его голой груди, проглядывающей над вырезом халата.

— Пусть будет так. — Баррет положил руки поверх ее рук. Ему доставляло удовольствие прикосновение к телу ее нежных пальцев. Он поцеловал ее в ладони. — Ну, раз это Рождество, то у меня для тебя есть подарок. — Он вынул из кармана конверт и протянул ей.

Меган нетерпеливо распечатала его и вынула их брачное свидетельство.

— Что это? — Она хмуро взглянула на стоящую на нем большую печать. — И ты таким образом просишь меня выйти за тебя замуж?

— В действительности мы уже состоим в браке.

— Что?! — Она выронила бумагу.

Баррет подхватил ее и сказал:

— Джеймс сообщил мне об этом вчера вечером.

Меган потеряла дар речи.

— Он еще об этом пожалеет. — Баррет хитро усмехнулся. Затем наклонился и поцеловал ее в изящную линию рта. — А я отложил до сегодняшнего утра, потому что хотел сделать тебе сюрприз вместе вот с этим. — Он вынул из кармана перстень и надел ей на палец, рядом с маленьким обручальным колечком, которое подарил ей в день венчания.

Она вытянула руку и посмотрела на золотое кольцо с гравировкой, представляющей в миниатюре Солнечную систему. На месте планет — каждая, как положено, находилась на своей орбите — были вправлены бриллианты.

— О, Баррет, мне так нравится! — Меган обхватила его за шею и поцеловала.

— Нравится? — Он ласкал ее до тех пор, пока не почувствовал, как бешено забилось его сердце, а она ощутила стремительно нахлынувшее тепло. Хотя этой ночью они трижды предавались любовным утехам, он опять испытывал мучительную жажду. — Но настолько ли тебе нравится, чтобы вернуться со мной в постель?

— Позже, — прошептала Меган. — У меня тоже есть для тебя небольшой сюрприз. Это мой рождественский подарок.

— Единственный подарок, который я хочу, — это ты.

— Но я должна сделать тебе подарок, Баррет.

Заинтригованный, он спросил:

— Что это?

Меган ззяла его руку и положила себе на живот.

— Ты будешь отцом, — сказала она после минутного колебания и взглянула на него с тревогой в глазах.

Он скрыл свое волнение за суровой миной.

— И ты говоришь мне об этом только сейчас?

— Да. Потому что, когда я обнаружила это, мы не разговаривали.

— Понятно, — сказал Баррет.

— Но я бы все равно сказала. — Привстав цыпочки, Меган обняла его за шею и чмокнула в губы. — Ты ведь не сердишься?

— Не знаю. Возможно, мне придется провести целый день в постели, прежде чем я решу. — Баррет подхватил ее на руки. — И начнем прямо сейчас.

— Но мы не можем.

— Почему?

Появившийся Ривз деликатно кашлянул.

— Прошу прощения.

— Да? — Баррет недовольно поморщился.

— Лорд Кенсингтон ждет в большой гостиной.

— А вот и причина. — Меган улыбнулась и поцеловала Баррета.

— Что здесь делает мой отец?

— Я пригласила его сегодня рано утром.

— Ясно.

— Отпусти меня, пожалуйста, — потребовала Меган. Но так как голос ее был полон ласковых ноток, это прозвучало почти как мольба.

Баррет неохотно поставил ее на ноги, и Меган потащила его в гостиную.

Отец сидел на софе. Рядом с ним возвышалась гора свертков. Надоеда, расположившийся у него в ногах, обнюхивал его ботинки. На шее у пса был завязан красный бант, резко выделяющийся на черной коже ошейника. Коутс, перегнувшись через стремянку, зажигал свечи на рождественском дереве. Незажженными оставались только три свечи. Видя, как он старается держать равновесие, Баррет испытал острое беспокойство.

Герцог Кенсингтон встал и взглянул на вошедших.

— Счастливого Рождества! — Он обнял Меган и чмокнул ее в щеку. Затем повернулся к Баррету, всматриваясь в его лицо, словно желая сделать то же самое, но не решаясь.

Никогда Баррет не видел на лице отца столь явного волнения и был этим глубоко тронут. Он раскрыл ему объятия и сказал:

— Счастливого Рождества, отец.

— Да разве может быть иначе? — Герцог Кенсингтон улыбнулся и обнял сына.

Баррет почувствовал, как его держат отцовские руки. Он не мог припомнить, чтобы хоть раз в жизни обнимал своего отца. Сейчас до него дошло, как много он упустил.

— Ой! — вздохнула у них за спиной Меган.

Ривз стоял в дверях, улыбаясь, как это мог делать только гордый отец. Линг с Тессой вошли рука об руку и уставились на дерево. Тесса запела: «Господь, благослови счастливых джентльменов». Герцог Кенсингтон похлопал Ривза по спине и подхватил песню своим густым баритоном.

Баррет подошел к Меган и обнял ее за талию. Они обменялись взглядами. Он заглянул в ее широко раскрытые фиалковые глаза, светящиеся волнением и любовью, и почувствовал, как его переполняет счастье, настоящее счастье. И любовь. И он запел громче всех.