Гордость и предубеждение-2

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Кэролайн медленно плыла, повиснув на руке своего мужа. Она на мгновение задержалась около Джорджианы.

— Он мой теперь, — прошептала она вкрадчиво. — Он предпочел меня.

— Вы не любите его! — закричала Джорджиана. Гости, собравшиеся в церкви, ахнули.

— Может, и не люблю. Но как я буду любить Розингс! — тихо-тихо прошипела ей на ухо Кэролайн. — И что заставило тебя думать, что ты могла бы спасти его, ты, маленький мышонок! Ты не спасешь его. Никто не сможет спасти его теперь.

Джорджиана проскочила мимо этой ужасной девушки и побежала прочь от церкви, остановив свой бег только на кладбище. Она бежала так быстро, что слезы высыхали на бегу. Она пробежала через все кладбище, место упокоения умерших, и оказалась на аллее, ведущей назад к воротам.

Она услышала, как чей-то голос позвал ее по имени: «Джорджиана!» Он шел сквозь ворота к ней, но она махнула ему, чтобы он подождал ее там. Она побежала по аллее и выбежала за ворота к нему. Он крепко обнял ее, хотя не имел на это права. Она подняла к нему губы для поцелуя.

— Джозеф, — вымолвила она.

При звуках этого имени Джорджиана вздрогнула и проснулась. Она смотрела в бархатную черноту, прижимая к груди руки. Биение сердца глухо отдавалось в ушах.

Он ждал ее в салоне и встал, когда она вошла. Он ничуть не изменился. Она едва могла поверить в это.

— Генри, вот ты и вернулся домой из этой Бельгии, — сказала она, протягивая кузену руку.

И снова внимательно посмотрела на него. Он совершенно не изменился. Это был все тот же Генри Фицуильям, ее кузен, ее опекун, ее самый близкий, самый дорогой друг.

— Я полагаю, ты влюбилась, кузина, — поддразнил он Джорджиану. — Ты раньше не держалась так отчужденно. — Он поцеловал ее в щеку. Дарси удивленно посмотрел на сестру, которая не сходила с места.

— Джорджиана, разве в отсутствие Элизабет у тебя нет никаких обязанностей?

— Конечно. Простите меня. Прошу тебя, кузен, присаживайся. — Она позвонила и заказала чай. Потом вернулась, села с ними у окна и смотрела на озеро. Генри отвечал на вопросы Дарси о сражении.

— Я ушел в отставку, как только это позволили приличия, и покинул полк.

— Мы очень гордимся тобой, кузен. Когда ты получишь свою медаль?

— Я не сделал для своих людей ничего, чего они не сделали бы для меня. Их преданность — это самое большее, что можно только пожелать.

— Я не сомневаюсь, что ты заслужил награду.

— Этого совсем недостаточно для нашей тети. Она требует объяснений, почему я не стал бригадным генералом Фицуильямом в отставке. — Они оба засмеялись, но девушка не поддержала их.

Генри пожал плечами и посмотрел на Джорджиану. Поняв, что она глубоко ушла в свои мысли, он стал тихо рассказывать:

— Я потерял четверть своих людей, Дарси, за каких-то два дня. Тела офицеров были возвращены в Англию, но солдат… Солдат мы хоронили прямо на поле битвы. Я написал их семьям; я не мог заставить их ждать впустую, бесконечно ждать любимых, которые никогда не вернутся.

— Я понимаю. Один из моих арендаторов просил справиться о его сыне.

— Что? — Джорджиана очнулась и стремительно повернулась к ним. — Ты говоришь о Бентридже? Значит, его сын так и не прислал письма и до сих пор не вернулся? Разве армия не сообщает семьям о погибших? Я не знала этого.

— Не тревожь свою душу так, Джорджиана. Как я понимаю, армейские чиновники полагаются на офицеров в этом вопросе, — сказал ее брат.

— Действительно, не стоит так волноваться. Это я виноват, что затеял этот мрачный разговор в твоем присутствии! — сказал Генри. — Я сменю тему на что-нибудь более веселое. Я надеялся представить вам полковника Кентли, но ему придется оставаться в Париже еще долго.

— Полковника Кентли? — переспросил Дарси.

— Да, новое звание подоспело как нельзя кстати.

— Я не припоминаю этого имени. Мы встречались?

— Нет, но признаюсь, я удивлен, что вы не слышали о нем. Я не думал, что такое событие держится в секрете.

— Какое «такое событие», Генри? — недоумевала Джорджиана. — Почему столько таинственности?

— Ну-ка, давай скорее! Тебе придется рассказать нам все.

— Мой хороший приятель Кентли обручился с мисс Бингли.

Джорджиана зарделась, как маковый цвет. Дарси облегченно вздохнул.

— Ну конечно, — сказала Джорджиана учтивым тоном благовоспитанной барышни. — Естественно, нам сообщили, что она обручена, и мы были в полном восторге за нее.

— Мы еще не видели мисс Бингли после ее возвращения из Брюсселя, и больше не получали никаких писем от Хёрстов, поэтому… — пробормотал Дарси.

Генри посмотрел сначала на брата, потом перевел взгляд на сестру и улыбнулся.

— Скажите-ка мне честно. Вы ведь подумали, что это я стал женихом мисс Бингли, или я ошибаюсь?

— Мы не думали, нам так написала миссис Хёрст, — воскликнула Джорджиана, — а в твоих письмах ничто не опровергало этого. Вот мы и предположили, что это правда.

— И я не упоминал об их помолвке?

— Надеюсь, ты не сильно переживал, Генри.

— Я с восторгом услышал об успехе Кентли. Со стороны, возможно, кто-то неправильно истолковал наши отношения. Что касается меня, так я рискнул сразу предсказать истинные склонности мисс Бингли.

Джорджиана почувствовала себя необычайно спокойно.

— Совсем не блестящая партия для мисс Бингли, — заметил Дарси.

— Скорее это Кентли преуспел. Но знаешь, что он сказал мне? «Я сошел с ума, но она такое роскошное создание!»

Дарси рассмеялся, но Джорджиана странно затихла.

— Кентли из очень представительной семьи. Повышение по службе поспело весьма кстати, но богатство — не их удел. Им придется жить с его матерью и старшим братом по меньшей мере несколько лет. Он надеется когда-нибудь купить небольшое имение, если сумеет убедить жену расстаться с частью денег, которые принадлежат ей по наследству. Сам же он не сможет уйти в отставку еще очень долго.

— Кэролайн захочет купить имение, — объявила Джорджиана.

— Захочет? Вы, несомненно, знаете ее много лучше меня, — сказал Генри. — А теперь ваша очередь рассказать мне о чудесах Дипдина. Отец был необыкновенно доволен известием о вашей поездке туда.

— Мы пробыли там всего три дня, — пробормотал Дарси.

— Я был удивлен, услышав, что вас видели вчера, когда вы проезжали через Дерби, я-то думал, вы погостите у маркизы много дольше. А где же миссис Дарси? Ушла на раннюю прогулку, как я догадываюсь?

— Она сейчас в Кимптоне, кузен. Домой из Дипдина нас вернуло тревожное сообщение.

— Ее отсутствие должно было меня насторожить в первую очередь. Теперь я понимаю, почему вы оба кажетесь совсем не в настроении. Расскажите же, что случилось.

— Тяжело больна миссис Тернер. Все опасаются, что ей недолго осталось быть с нами.

— Миссис Дарси будет сильно опечалена, если ее сестра умрет. Даже ты, Дарси, мне кажется, успел сильно привязаться к ней. Она столько времени проводила в Пемберли.

— У меня есть некоторые неотложные дела, — побормотал Дарси. — Вы извините меня, если я покину вас на полчаса?

— Конечно, — согласился Генри. — Давай прогуляемся к озеру, Джорджиана.

Они стояли на берегу, глядя на серую гладь озера.

— Мы с Фицуильямом сейчас только вдвоем. — Джорджиана нарушила молчание. — Мы пробыли в Кимптоне около часа, но не смогли повидать миссис Тёрнер из-за ее плохого состояния. Брат решил, что мы освободим мистера Тёрнера от лишних хлопот, если уедем домой. — Она повернулась к кузену и взяла его под руку. — Ох, Генри, боюсь, она не поправится. Она вся светилась от счастья после замужества. Как несправедлива бывает жизнь.

— Ее смерть, конечно, будет ударом для мистера Тернера. Что до меня, то бывали времена, когда я предпочел бы прожить счастливо несколько месяцев, чем вообще не испытать счастья.

— Дорогой Генри, ты все еще очень несчастен?

— Нет, милая моя девочка. Но я долго выздоравливал от чувства, которое теперь кажется лишь безрассудным увлечением.