Гордость и предубеждение-2

— Фу, моя дорогая. Мне наплевать на людскую благодарность. — Маркиза выдержала паузу. — Для меня награда в другом: я люблю наблюдать за успехами тех, чьи таланты я распознала и взлелеяла.

— Сдается мне, мистер Гловер достаточно успешен, какая ему надобность продвигать себя еще и за мой счет.

— Я говорила вовсе не о таланте Гловера, а о вашем таланте! — воскликнула леди Инглбур. — Мистер Дар-си старается спрятать вас от всего мира, когда вы, под моим руководством, могли бы прославить его семью.

— А что, если мы… никто из нас… не желает подобной славы? — Элизабет вскочила с места. — Что касается бесцеремонного вторжения мистера Гловера в мою жизнь и его дерзкого изучения моего характера, тут вы сталкиваетесь с моим собственным негодованием и обидой. И вам никогда не удастся подавить мои возражения. Пожилая дама любовалась этой юной спорщицей. Как великолепна была Элизабет, разрумянившаяся от внутреннего огня! Сколько гордости было в ее вздернутом подбородке!

— Театр многие годы был лишен больших драматургов. Мистер Гловер — один из немногих многообещающих авторов, и я верю: когда-нибудь вас будут славить, как ту, что вдохновила Гловера на создание лучшего из его творений.

— Я категорически отказываю мистеру Гловеру в моем позволении когда-либо изображать меня публично, не важно, прямо или косвенно он обращается к моему образу. И никто не сможет убедить меня в обратном.

— Никто-никто, моя дорогая миссис Дарси?

— Никто на всем белом свете.

— Я давала советы некоторым из самых замечательных умов Англии.

— Я достаточно наслаждалась обществом вашей милости, чтобы не испытывать сомнений в вашем уме и в вашем влиянии.

Маркиза не спускала глаз с Элизабет. Восхищаясь этой девочкой за ее остроумие и самоуважение, она не разглядела всей глубины присущей ей гордости. Это не было ни суетным тщеславием, ни кичливой спесью, ни барским высокомерием. Относясь по происхождению к низшему слою дворянства, Элизабет спокойно отвергала помощь супруги пэра, способную ввести ее в самый высший свет. Элизабет обладала беспримерным чувством собственного достоинства, и ее милость благоговела перед этим качеством.

— Меня страшит даже мысль о ссоре с вами, моя дорогая, — сказала маркиза. — Вы стали необходимы мне.

— Я не ищу ссоры, мадам. Я просто не знаю, сумеем ли мы понять друг друга, — ответила Элизабет и повернулась к двери. Леди Инглбур остановила ее, взяв за руку.

— Вы дороги мне, как была дорога мне моя дочь. Подобного чувства я не испытывала с тех пор, как лишилась своей девочки.

— Я соболезную вам в вашей потере, леди Инглбур, но я не могу занять ее место. Я никогда не смогу стать той вашей девочкой. Я чувствую, что вы заготовили для меня рамки, в которые я так легко не вписываюсь. — Печаль сквозила в каждом ее слове. — А теперь, я прошу вас, отпустите меня, я пойду.

Несколько минут маркиза сидела не шелохнувшись.

— Я тщательно все обдумаю, — наконец объявила она, подняв глаза на Элизабет.

Миссис Дарси покинула комнату.

Элизабет рассеянно смотрела в зеркало, пока Уилкинс доделывала ее прическу. Дарси постучал и вошел.

— Я спущусь через несколько минут, — сказала она мужу.

— Я подожду здесь, — ответил он и сел.

Ее явно нервировало его присутствие. Она поглядела на его отражение в зеркале; он неотрывно смотрел на нее, тщательно изучая, без всяких эмоций. Элизабет отвернулась.

— Ты намерена надеть на обед это платье? — уточнил он.

Она грациозно развернулась на табурете. Шелковое платье ее любимого желтого цвета тщательно облегало фигуру.

— Мне казалось, тебе оно нравилось.

— То было в Лондоне. Я не желаю, чтобы моя жена ходила в нем здесь.

— Многие модницы носят платья более смелые.

Он передернул плечами, и в глазах его промелькнуло нечто вроде презрения, по крайней мере ей так показалось. Она снова повернулась к зеркалу.

— Мне переодеться? В чем ты желаешь меня видеть? Он не хотел одерживать победу ценой такой холодности.

— Я не вижу причин для твоего недовольства. Элизабет поймала в зеркале вопрошающий взгляд горничной.

— Уилкинс, принесите мне что-нибудь квакерское, если найдете.

— Квакерское, мадам? Я принесу белое шелковое, обшитое тесьмой?

— Прошу тебя, дай мне пять минут, — сказала Элизабет, не поворачивая головы.

Это прозвучало как требование покинуть комнату. Дарси вышел. Джорджиана ждала у дверей своей комнаты. Она боялась спускаться одна. Они вместе пошли по коридору. Джорджиана украдкой поглядывала на брата. Он погрузился в думу, у него был непроницаемо мрачный взгляд.

— Фицуильям, — обратилась она к нему. Дарси удивленно посмотрел на сестру: он совсем забыл, что она шла рядом. Они проходили мимо двери гардеробной Элизабет.

— Ты ведь не станешь драться с ним? — прошептала Джорджиана.

— Я бы дорого дал, чтобы проучить его, но дуэли удел джентльменов. Я не могу вызвать на дуэль сына торговца!

Элизабет появилась на пороге своей комнаты. Джорджиана покраснела так сильно, как будто сама произнесла эти слова. Элизабет взяла Дарси под руку:

— Сэр, я несказанно довольна. Значит, мой дядя Гардинер избавлен от дуэли. Мы спускаемся? Боюсь, мы можем опоздать.

В тот вечер дамы, казалось, с особенным удовольствием оставили мужчин наедине с их портвейном. Они играли дуэты и вместе пели, и даже Джорджиана присоединилась к ним. Маркиза добавляла определенный заряд энергии и своим едким остроумием заставляла их всех смеяться. Элизабет спела любимую песню ее милости.

Войдя в гостиную, мужчины нашли дам в беззаботном расположении духа и очень тому обрадовались. Маркиз счастливо похохатывал, уж очень он уставал от всяких полемик.

Элизабет встретила сумрачный взгляд Дарси и внутренне пожала плечами.

«Пусть сердится, если ему так больше нравится», — думала она.

Гловер тоже следил за ней, в нем все время чувствовался этот непостижимый тлеющий огонь.

«Два болвана. С ума с ними можно сойти».

— Давайте послушаем многоголосие! — дребезжащим голосом предложил маркиз. — Прошу вас, не уходите, миссис Дарси. Вы тоже будете петь. Когда мы шли из столовой, то слышали, как вы выводили трели.

Сэр Бомонт обеспечивал квартет глубоким трепетным баритоном, а Уиттэйкер тенором.

— Арабелла, прошу тебя, займи мое место. — Эмилия поднялась. — Твой голос скорее доставит всем удовольствие.

— Благодарю, но я пас, — возразила Арабелла, апатично улыбаясь. — Я испорчу весь ансамбль, вы так хорошо смотритесь вместе!

Послышался общий согласный ропот, поскольку они действительно неплохо спелись именно в таком составе. Уиттэйкер занял место рядом с Элизабет. Симпатичный белокурый блондин оттенял очарование брюнетки с искрящимися темными глазами. Основательные габариты сэра Бомонта и его львиные локоны служили внушительным фоном для озорного обаяния изящной Эмилии.

— Ох уж это пение, Дарси, — воскликнул мистер Куртни голосом трагического актера. — Чувствую, мы скоро окажемся тут лишними.

Отметив выражение лица Дарси, Элизабет испугалась саркастического выпада мужа. Но этому помешал возглас леди Хант:

— Сэр Бо, вы похожи на льва подле милого хрупкого эльфа. Остерегайтесь, однажды ночью я превращусь в Далилу, если вы не вызовете парикмахера.

— Мадам, молю вас, остановите вашу руку. Я вхожу в интересный образ. Может так случиться, вас еще восхитит результат.

Его слова вызвали смех. Комедиантство, по правде говоря, было любимым коньком сэра Бомонта. Элизабет вопросительно посмотрела на Дарси. Он холодно встретил ее взгляд. Элизабет перевела взгляд на Джорджиану, которая сидела в немом изумлении. Лорд Брэдфорд присел рядом и наклонился к девушке.

— Мисс Дарси, — тихо окликнул он ее.

Она повернулась к нему. Никто на свете не проявлял к ней столько нежности.

— Надеюсь, я не обидел вас по неосторожности?

— О, нет, милорд! Разве вы вообще в состоянии кого-нибудь обидеть?! Я и представить себе такое не в силах.