Кэти Малхолланд. Том 2

Когда он встал и, прихрамывая, приблизился к ней, она сидела, держась рукой за горло, и не сводила с него глаз. Сейчас она видела его лицо в точности таким, каким оно было в спальне Гринволл-Мэнора во время их последней встречи. С тех пор прошло восемь лет, но в его глазах была та же теплота и нежность, что и тогда.

– Бриджит! Значит, ты не получала моих писем?

Она едва заметно покачала головой, потом поднесла руку к губам и зажала ладонью рот.

Он взял ее другую руку, лежащую на коленях, и, осторожно разжав ее нервно стиснутые пальцы, прижал к своей щеке.

Прикоснувшись к его коже, она почувствовала, как в ней просыпается вся нежность и любовь, которую она испытывала к нему с их самой первой встречи. И та боль, которую она держала в себе все эти восемь лет, прорвалась наконец наружу. Когда слезы хлынули из ее глаз, он привлек ее к себе, и она, уткнувшись лицом в его грудь, разрыдалась. Она плакала так, как ей не случалось плакать уже долгие годы, и вместе со слезами изливалась вся горечь, накопившаяся в ней за это время. Боль постепенно смягчалась, и наступало облегчение.

Наконец ее рыдания стихли, и тогда он взял ее лицо в ладони и вытер кончиками пальцев слезы с ее щек.

– Как же это жестоко, как жестоко! – прошептала она.

– Да, Бриджит, это было очень жестоко с их стороны. Меня поражает, как далеко могут зайти люди в своей жестокости, когда они уверены, что их действия направлены на благие цели. Они считали, что делают это ради твоего блага, как будто тот факт, что они тебя любят, давал им право решать за тебя.

Она быстро высвободилась из его объятий, но, когда он пошатнулся, тут же схватила его за локоть.

– Сядь, – сказала она, и чуть не добавила «любимый».

Он оперся одной рукой о стол и потянулся за своей тростью.

– Я не могу сейчас сидеть спокойно, Бриджит. Я лучше пройдусь по дому. – Он протянул ей руку, и она после минутного колебания вложила свою руку в его. – Мне было бы очень неприятно встретиться с ними сейчас, – сказал он.

– Мне тоже будет это неприятно. Я никак не могу поверить, что, они способны на такое. Но ведь они… они это сделали, не так ли?

Он наклонил голову и посмотрел ей в глаза.

– Да, они это сделали, Бриджит. Но знаешь что? Для меня было в некотором смысле облегчением узнать, что ты не получала моих писем. Это по крайней мере лучше, чем думать, что ты получила их и предпочла не отвечать… Скажи, они ведь не говорили тебе о том, что я приходил сюда в то воскресенье?

– Нет, Дэниел, они мне этого не говорили.

– И ты не знала, что я был здесь в то утро, когда ты вышла замуж?

– Нет. Но я помню, что когда мы вернулись, тетя Кэти была сильно расстроена.

– Меня это не удивляет.

В эту минуту из глубины дома донесся звонок.

– Это она, – сказала Бриджит. – Она, должно быть, проснулась и хочет меня видеть. Я пойду к ней, Дэниел. Я быстро. Тебе, я думаю, лучше не встречаться с ней сейчас.

– У меня нет желания встречаться с ней ни сейчас, ни когда бы то ни было, Бриджит.

– Да, я понимаю, но… Знаешь, она ведь очень стара. Ей в этом году исполнится сто, и она быстро угасает.

– Она была очень стара и восемь лет назад, Бриджит, однако это не помешало ей спланировать всю эту историю.

– Да, ты прав, – Бриджит опустила глаза. – Ты пока присядь, а я скоро вернусь.

– Я лучше пройдусь по комнате, если ты не против.

– Послушай, Дэниел, – Бриджит остановилась в дверях. – Если у нее сейчас ясная голова… а у нее еще бывает ясная голова, когда она не бредит о прошлом… Так ты, может, все-таки заглянешь к ней, если она сейчас в себе?

– Мне все равно, Бриджит. Если ты посчитаешь, что мне стоит увидеться с ней, то можешь меня позвать. У меня нет к ней вообще никаких чувств – ни положительных, ни отрицательных.

Она с минуту молча смотрела на него, потом, не сказав ни слова, вышла из комнаты.

– Я хотела рассказать тебе свой сон, моя дорогая, – сказала Кэти, когда она вошла в гостиную. – Мне приснился очень странный сон. Мне снилось, что Бетти снова работает у нас, – а ведь Бетти уже давным-давно умерла, не так ли?

– Да, тетя Кэти, Бетти давно умерла.

Бриджит остановилась возле кровати и посмотрела в большие запавшие глаза Кэти. В первую минуту, узнав о письмах Дэниела, Бриджит почувствовала, что ненавидит ее, но сейчас уже не могла испытывать ненависть к этой дряхлой старухе. Она испытывала только грусть, а еще какое-то странное чувство брезгливости. Она вспомнила слова Дэниела насчет жестокости, на которую способны люди, когда они уверены в своей правоте.

– Что с тобой, дорогая? Ты выглядишь неважно.

– Я очень устала, тетя Кэти.

– Ты, наверное, не высыпаешься по ночам. Из-за этих воздушных тревог невозможно спать спокойно. Лучше бы бомбили днем, а ночью давали людям поспать.

– Да, тетя Кэти, – Бриджит наклонилась и поправила одеяло. – Было бы просто замечательно, если бы мы могли перенести воздушную тревогу на дневное время.

– Ты говоришь в точности так же, как твой отец.

– Тетя Кэти… ты помнишь Дэниела?

– Дэниела?

– Да, Дэниела. Дэниела, который приезжал из Америки, твоего правнука. Так ты его помнишь?

Прошло уже много лет с тех пор, как Кэти в последний раз слышала имя Дэниела, но это имя не выходило у нее из головы, и нередко она со страхом думала о том, что он еще может вернуться. И вот сейчас Бриджит произнесла это имя вслух.

– Да, да, конечно, я помню Дэниела, – сказала старуха, пожевав бескровными губами.

– Он сейчас в военно-воздушных силах, тетя Кэти. Он был ранен и попал в госпиталь недалеко от Ньюкасла. И он… – Она с секунду помедлила. – Он зашел сегодня вечером к нам, чтобы повидаться с тобой.

В комнате наступила мертвая тишина. Кэти внимательно смотрела в лицо Бриджит, словно надеялась прочесть там ответы на мучившие ее вопросы. – Так ты хочешь повидаться с ним? – спросила Бриджит. – Если не хочешь, можешь с ним не встречаться, он поймет.

– Его ранили?

– Да, он был ранен в ногу. Ну так что ты решила? Провести его к тебе?

– Он… он очень изменился с тех пор?

– Он выглядит старше, чем тогда. Но прошло уже восемь лет, и все мы постарели за это время.

– Он в самом деле пришел сюда, чтобы повидаться со мной?

– Да, – ответила Бриджит после продолжительной паузы. – Он пришел повидаться с тобой.

– Я очень устала, Бриджит.

– Ну что ж, тогда он зайдет в другой раз.

– Да. Может, завтра или послезавтра я смогу с ним встретиться… А Кэтрин еще не вернулась?

– Еще нет, тетя Кэти.

– А скоро она вернется?

– Я думаю, не раньше девяти.

– Скорее бы она пришла!

– Успокойся и отдыхай. Тебе принести что-нибудь выпить?

– Нет, моя дорогая, спасибо.

Кэти закрыла глаза, и Бриджит отошла от кровати и, подойдя к окну, опустила тяжелые светомаскировочные шторы. Потом она вернулась в столовую, где ее ждал Дэниел. Он стоял возле пустого камина, опершись локтями о каминную полку, и смотрел на дверь.

– Тетя Кэти сегодня неважно себя чувствует, – сказала Бриджит, подходя к нему. – Может, тебе лучше встретиться с ней в другой раз… А сейчас подожди еще минутку, я должна опустить шторы.

Он никак не прокомментировал ее слова насчет Кэти.

– Тебе помочь? – спросил он, отходя от камина.

– Нет, спасибо, я управлюсь сама. У меня уйдет на это не больше трех минут. Я обычно опускаю их пораньше на тот случай, если вдруг по рассеянности включу свет.

– Бриджит! – окликнул ее он, когда она уже собиралась выйти из комнаты. – Мне скоро надо уходить. Около девяти за мной заедет сюда друг. – Он посмотрел на свои наручные часы. – Сейчас уже почти половина девятого, у нас осталось совсем мало времени. Мой друг поехал на джипе навестить знакомых, а к половине десятого мы оба должны быть в госпитале. Ну, ты понимаешь – таковы правила.

– Что ж, в таком случае шторы подождут, – согласилась она, возвращаясь к нему.

Теперь они снова стояли друг подле друга.