Вечный огонь страстей

– Бедняга, – сочувственно подумала она о вознице.

Она едва различала его крики на лошадей между порывами ветра.

– Как он видит дорогу? Вдобавок он, наверное, замерз.

Не успела она подумать, как экипаж резко остановился. От внезапного толчка она чуть не упала с сидения. Джулиана попыталась выпрямиться. Дверь распахнулась, и она увидела возницу. Обмотанный вокруг головы шарф и плечи были в инее. Он сдвинул с губ шарф и мрачно посмотрел на нее.

– Не знаю, мисс, как я смогу ехать дальше. Мы уже на полпути к Трентону, но даю голову на отсечение, не знаю, как мы туда доберемся.

Он помолчал, шмыгнул носом, затем вытер его рукавицей.

– По правде говоря, надо повернуть назад. Иначе попадем в большую беду. Не знаю, как поступить. Что вы скажете?

Джулиана смотрела на него. Он с нетерпением ждал ответа. Она не могла поверить, что впервые в жизни ее спросили, как поступить.

– Я… я не знаю… как быть. Боюсь ошибиться, – заикалась она. – Примите решение сами. Ведь вы и раньше ездили здесь.

– Это ни о чем не говорит, – пробурчал старик и задумчиво покачал головой. – Я никогда не попадал в такой буран. – Он снова шмыгнул носом, потер глаза и сказал, что, наверное, надо ехать вперед. – Я не знаю, что впереди, но точно знаю, что сзади.

Возница полез на свое место и тряхнул поводьями. Экипаж заскрипел. Усталые лошади продолжили путь, а Джулиана снова откинулась на спинку сидения и облегченно вздохнула. Ей не хотелось возвращаться в ненавистную Филадельфию.

Следующие два часа лошади еле тащились вперед. Едва различимый диск солнца все больше клонился на запад, а буран не ослабевал. Джулиана изрядно проголодалась. Она утешала себя мыслью, что Джон и Айва еще не успеют пообедать до того, как экипаж прибудет в Трентон. Если она пропустит обед, ей вряд ли что останется.

Она с тоской вспомнила о куске яблочного пирога, оставленного ею утром в спальне. Вдруг от резкого удара карета остановилась, и испуганно заржали лошади.

В голосе закричавшего на перепуганных лошадей старика она услышала ужас.

Дрожа всем телом, Джулиана осторожно приоткрыла дверь со своей стороны. Порыв ветра, обдавший ее, вырвал дверцу из рук и с силой снова хлопнул. От испуга она застыла на месте, когда увидела, что одним краем карета висит над глубоким ущельем. Колесо бешено крутилось в воздухе.

Кровь стучала в висках. Джулиана решила одно: ей как-то нужно выбраться. В любой момент они могли полететь в разверзшуюся пропасть. Едва дыша, она медленно и осторожно стала передвигаться на другую сторону кареты. Ее пальцы нащупали ручку дверцы. Попытка открыть ее была безрезультатной. На лице появилась испарина; ее охватила паника. Она была заперта и в любую секунду может сорваться в ущелье. В отчаянии Джулиана стала пытаться снова открыть дверь, удерживая крик, рвущийся из груди.

Внезапно дверца распахнулась. Она облегченно перевела дыхание. Из-за охватившего ее страха она ворочала ручку в другую сторону. Джулиана собрала все силы, открывая тяжелую дверцу кареты навстречу неистовому ветру. Наконец ей удалось это сделать. Раскачиваясь на ступеньке, она соображала, куда выпрыгнуть в этой густой снежной пелене, поглотившей все вокруг.

У нее оставалось мало времени для размышлений, карета начала медленно съезжать вниз. Джулиана крепко зажмурилась и прыгнула. Едва она оттолкнулась от подножки, вся громадина опрокинулась вниз. Она знала, что если ей повезет остаться в живых, она уже никогда не сможет забыть это жуткое ржанье лошадей и крики возницы, падавшего в ущелье.

– Помолюсь за него, – подсознательно пронеслось у нее в мозгу. – Сейчас нужно отсюда выбираться.

При помощи обледеневшей сосновой ветки она кое-как встала на ноги. Казалось, все вокруг нее пляшет. Постояв несколько минут, пока не прошло головокружение, она стала прокладывать себе путь в наступающих сумерках. Никаких признаков дороги не было.

– Ничего удивительного, что возница ехал куда придется, – прошептала она, соображая, что делать дальше.

Джулиана решила взобраться выше и осмотреться. Все напрасно: кроме деревьев и сугробов ничего не было видно.

– Должно быть, я иду не туда, – молча сказала она себе и свернула вправо. Через несколько шагов она споткнулась, едва не просмотрев узкую тропку, еле различимую среди снега.

– Слава богу, – выговорила она, переводя дыхание. – Тропинка всегда куда-нибудь выведет.

Она пошла по узкой извивающейся среди деревьев дорожке, молитвенно приговаривая:

– Только бы дойти до ее конца раньше, чем стемнеет.

Ей казалось, что она идет уже много часов, тяжелые ветки со снегом били по лицу. Промокшие шаль и верхняя одежда холодным обручем стягивали ноги.

В мозгу билась одна мысль: быстрее, скоро будет темно. До полной темноты надо найти кого-то.

Вдруг она оцепенела от жуткого волчьего воя и сразу остановилась. Затем она, как пружина, распрямилась и опрометью бросилась сквозь быстро сгущающуюся темноту. Казалось, ее сердце выскочит из груди. Несколько раз ветки деревьев цепляли ее, и она падала на снег, но продолжала ползти вперед. Когда поднялась на ноги, снова раздался волчий вой.

– О, боже! – прошептала она.

Затем застонала, когда вдали второй волк ответил призывным воем. Она мчалась, не разбирая дороги. Ужас охватил все ее существо.

Была уже ночь, когда волк снова завыл. На этот раз где-то рядом. Глаза Джулианы отчаянно метались среди окружавших ее деревьев. Она так вымоталась, что была готова сдаться на произвол своей несчастной судьбы.

Замерзая, она едва различила безмолвно возникшую из темноты фигуру человека, пробирающегося к ней. Когда он приблизился к ней, Джулиана вскрикнула и потеряла сознание.

Сэйт Магрудер проснулся перед самым рассветом от свиста ветра. Он облокотился, отбросил со лба длинные спутанные волосы и стал смотреть в окно. Начинало светать; метель прекратилась. Он мрачно прислушивался к вою ветра в трубе. Затем услышал, как Докси кашляет и шмыгает носом, и перевел взгляд в ее сторону. Индианка на коленях стояла перед огнем, пытаясь установить горшок с мясом. Магрудер покачал головой, видя, как она рукой трет слезящиеся глаза. Глупая индианка, не сообразит даже прикрыть горшок крышкой. Он сам ощутил горечь во рту.

Сэйт опять лег, положил под голову руки и стал молча смотреть в закопченный потолок. Надо что-то предпринимать, вряд ли он выдержит эту индианку всю зиму. Он быстро понял, что с ней не о чем говорить. И, черт побери, ко всему прочему, она не умела готовить. Да и хижина была скорее похожа на гнездо, чем на человеческое жилье. Все, что они умела, так это пить виски да раздвигать ноги.

Размышляя, он положил одну руку под одеяло и стал дотрагиваться до члена, решая, нужна ли сейчас ему женщина или нет. Придя к мысли, что впереди ночь, он решительно сбросил с себя одеяло и сел на постели. Если сегодня пойдет снег, а было очень похоже на это, нужно поберечь силы.

Когда Сэйт вышел из хижины просмотреть капканы, стало вполне очевидно, что повалит снег. Северный ветер обжег лицо, дыхание перехватило.

– Черт! – пробурчал он и отскочил в сторону: рядом упало промерзшее дерево. – Кажется, сейчас начнется настоящий буран, – он снова чертыхнулся.

Сэйт около часа обходил капканы, когда пошел снег. Пляшущие в воздухе снежинки беззвучно падали на землю. Однако вскоре они превратились в крупные хлопья и в несколько минут засыпали все ловушки.

Сэйт передвигался от капкана к капкану, собирая попавшую дичь. Ветер, завывая, крепчал. К полудню Сэйт уже еле передвигался по снегу, часто падая на колени. Слезы текли из глаз, замерзая прямо на щеках. Он решил вернуться назад в тепло и досмотреть завтра оставшиеся капканы.

Хорошо поразмыслив, он пришел к выводу, что если он едва открывал замки сейчас, то завтра это будет сделать труднее вдвойне. Наконец он покончил с последним капканом, вынимая отличного бобра. Сэйт насадил кусок яблока на крючок ловушки, снова устанавливает ее. Плечо его оттягивала добыча, он устало перевел дыхание, отправился в обратный путь.