Вечный огонь страстей

– Джулиана, не сутулься, – раздраженно делала она замечание.

– Тебе еще рано заглядываться на парней.

– Ты слишком громко смеешься.

В конце концов ее раздражительная и угрюмая невестка заявила, что возмущена поведением своей золовки, и девушке здесь не место.

Сначала Джон как-то пытался защищать сестру, но настойчивость Айвы победила и он отправил письмо тете Эми, старшей сестре их матери.

Джулиана лежала, уставившись в потолок, с тоской вспоминая их молчаливую поездку из Трентона в старый теткин дом в Филадельфии. Джон занес в дом багаж, справился о здоровье тетушки и уехал. Прощаясь с ним в темной и мрачной гостиной, она взглядом его просила не оставлять ее здесь в этом старом доме. Но он старался не замечать просящих глаз, погладил ее по щеке и пробормотал:

– Так, пожалуй, лучше, Джулиана. Сейчас я ничего не могу поделать, но как-нибудь позже…

Она хотела было что-то сказать, но, встретив на его красивом лице виноватый взгляд, заставила себя промолчать. Она стояла и смотрела ему вслед, пока он, ссутулившись, не пропал из виду. Стояла и думала, чем виновата перед своей невесткой, чем ее поведение не понравилось Айве. Имела ли та право обвинять ее в чем-то.

– Эта старая ворчунья завидует моей молодости и красоте, – заявила девушка гордо, – она бы сама с удовольствием пофлиртовала, если бы на нее обращали внимание.

Они со служанкой посмеивались над Айвой, невестка была некрасива: у нее было длинное и костлявое лицо, а редкие волосы, собранные на затылке в пучок, не украшали ее. Джулиана не переставала удивляться, как брат мог делить постель с сухой, костлявой ведьмой. Многие, знавшие их, были того же мнения. Понимала она и то, что Джон женился на этой женщине ради денег, да и сама Айва прекрасно осознавала эту причину замужества. А чем еще могла она завлечь мужчину?

Джулиана вздохнула в очередной раз и закрыла глаза своими руками с красивой, гладкой, словно атлас, кожей. Ею снова овладели воспоминания. Она как сейчас видела тот вечер, когда они вдвоем с Айвой сидели в мрачной неуютной гостиной; та была занята нескончаемым шитьем, а Джулиана просто смотрела на разгорающийся в камине огонь. Она ощущала на себе изучающий взгляд невестки, ожидая, как женщина разожмет свои тонкие, злые губы и в который раз начнет отчитывать ее за что-нибудь. Она была страшно удивлена и внутренне сжалась, когда Айва начала разговор в приятных тонах.

– Джулиана, ты уже достаточно взрослая, чтобы подумать о замужестве. Выбери любого, кто тебе понравится, а я обеспечу хорошее приданое.

Чтобы скрыть неловкость и неожиданность от ее предложения, Джулиана взяла со стола пилочку для ногтей и начала обрабатывать пальцы.

– Я как-то ни на кого еще не обращала внимания.

Краешком глаз она заметила, как Айва насторожилась. Джулиана положила пилочку на стол и поспешила объяснить:

– Все они какие-то… какие-то бесхарактерные. Хочу, чтобы мой муж был сильным во всем, – она мягко вздохнула, – все знакомые мне мужчины теряются, когда видят, что я немного сержусь на них.

На лице Айвы появилось раздражение.

– Ты слишком разборчива в твоем положении. Если ты достаточно умна, то должна выйти за первого, кто сделает предложение, – резко ответила она и быстро вышла из комнаты, грубо оттолкнув входившую Тилли.

– О чем Вы говорите, мисс, сильные мужчины, где их взять? Впрочем, лучше уж я займусь делом, а то выскажу что-либо не очень приятное, – сказала Тилли, перенося с подноса на небольшой низкий столик чайник, чашки, сахарницу, и мягко улыбнулась. Она подбросила дров в камин, вытерла руки и полусерьезно, полушутливо продолжила:

– Мисс Джулиана, боюсь, что мужчину, о котором Вы мечтаете, в нашем городе не найдешь, – ее глаза заблестели, выдав повышенный интерес, – Вам бы поискать такого среди неотесанных охотников в штанах из оленьих шкур, которые иногда появляются в городе. Какой-нибудь из них быстро показал бы Вам, кто хозяин, – посоветовала Тилли.

Джулиана рассмеялась и швырнула в нее подушкой.

– Я совсем не хочу сказать, что мне нужен грубый муж, – воскликнула она, тряхнув головой и многозначительно улыбнувшись.

Из всех качеств, про которые она говорила с Айвой, Том Рэслер имел одно – очень доброе отношение к ней. Бедняжка Том. Он был такой нежный. Джулиана вздохнула и выпустила маленькое облачко пара, хорошо заметное в холодной гостиной. Она надеялась в душе, что он испытал достаточно счастья, прожив с ней так мало.

Уже месяц жила она у тети Эми. Долгий, осенний, сырой и тоскливый месяц, когда непрерывно шел тоскливый дождь, еще больше портивший настроение. Джулиана почти не выходила из старого, пахнущего сыростью дома, если не считать прогулки с тетей по парку. Чтобы дни шли быстрее, Джулиана старалась подольше спать по утрам.

Время шло медленно. Девушка ходила от окна к окну, молча и тоскливо вздыхая.

Однажды утром за завтраком, когда Джулиана отрешенным взглядом смотрела на мелкий, беспрерывно идущий дождь, пожилая женщина, перебирая почту скрюченными от артрита пальцами, наткнулась на голубой конверт с золотой печатью. Тетушка Эми вскрыла его, пробежала глазами послание и, раздраженно нахмурившись, бросила его на стол:

– Мы приглашены на бал к губернатору.

Ложка выпала из рук Джулианы, звякнув о блюдце.

Она едва осмеливалась надеяться, что тетушка даст согласие, и украдкой из-под густых ресниц наблюдала за круглым, добрым лицом, ища в нем подтверждения своему желанию. Спокойная тетушка не давала никакого ответа, и она заставила себя спросить:

– Мы поедем туда?

Тетя Эми уловила в ее интонации страстную просьбу и своей маленькой, унизанной драгоценностями рукой похлопала по изящной девичьей ручке.

– О, моя дорогая, боюсь, что я была невнимательна к тебе: мы никуда еще не выезжали, – она мгновение помолчала, затем вздохнула и печально улыбнулась, – я терпеть не могу эти приемы, но губернатору нельзя отказывать.

– О, да, конечно, – с радостью согласилась Джулиана, ее глаза сияли, – там будет так здорово.

Но когда тетя стала описывать предыдущие балы, важных персон, присутствовавших на них, фантастические наряды и драгоценности, Джулиана загрустила. Что ей одеть? Она вспомнила три вечерних платья, висящих наверху в спальне. Незамысловатые, простенькие наряды, скрывающие ее красивую, стройную фигуру и высокую грудь.

Тетя Эми добрым взглядом своих бледно-голубых глаз наблюдала за племянницей.

– Надеюсь, не обидишься. Я как-то просмотрела твой гардероб. Мне стало вполне ясно, что зажимистая Айва не слишком раскошеливалась на тебя.

– Вы абсолютно правы, тетушка, – возмущенно подтвердила Джулиана. – Когда я пришла к ней жить, у меня было несколько хороших платьев. Вы не поверите, тетя, и меня это злит больше моего, она раздала их, заявив, что их может одеть только девица из пивной.

Тетя Эми погладила сжатый в гневе кулачок племянницы.

– Дорогая, не расстраивайся. Если завтра будет погода получше, мы пойдем в магазин. Ты выберешь себе самое красивое платье. Все должны видеть и оценить твою красоту.

Наступил долгожданный день. Большую его часть Джулиана провела перед зеркалом, решая, какую сделать прическу. Вечером тетя Эми восхитилась ее красиво уложенными волосами, сказав, что прическа красиво подчеркивает ее грациозную шею и открывает маленькие уши.

– Сначала оденусь я, – добавила тетя, – а потом пришлю Китти помочь тебе. Потребуется помощь, чтобы застегнуть сзади все пуговицы.

Джулиана кивнула ей и счастливо улыбнулась. В этот момент она с восторгом думала о темно-коричневом платье из бархата, которое эффектно подчеркивало ее янтарного цвета глаза.

Спустя час молодая служанка держала чудесное платье, готовая надеть его на Джулиану.

– Как красиво, мисс.

Китти с восторгом поправляла на высокой, полной груди девушки лиф с глубоким вырезом и одергивала пышную юбку с кружевами, спускающимися от талии вниз.

Как только быстрые пальцы служанки застегнули на платье последнюю пуговицу, Джулиана одела ожерелье из жемчуга и подобрала подходящие серьги. Она уже набрасывала на обнаженные плечи шаль, когда тетя позвала ее, сообщив, что карета уже их ждет. Джулиана спустилась вниз, вся сияя от искренних тетушкиных комплиментов.