Английский союз

— Ну что, Магнус махнул рукой на возраст и снова отправился сражаться с британцами, верно? Да не бойся так, девочка! Если мы не сможем побить британцев, значит, мы не заслуживаем звания свободной нации. Н-да! Когда я была молодой, мы сражались с индейцами. Конечно, совсем не так, как с французами или англичанами. С моей сестры-близняшки индейцы сняли скальп, ты об этом не знала? — Она почти с удовольствием вспоминала о прошлом. — Я многое пережила и намереваюсь пережить еще больше, прежде чем уйду в мир иной. Так-то, девочка!

Сара улыбнулась.

— Я и не сомневаюсь, мадам. Вы столько повидали в жизни.

— Следующей весной мне стукнет восемьдесят шесть! — торжествующе объявила мисс Дэнвилл. — И поверь мне, я пока не собираюсь умирать, особенно от рук британцев. Да! — Мисс Дэнвилл с интересом взглянула на Сару. — Я вдруг вспомнила твоего молодого человека, который, как я слышала, отправился вместе с Магнусом. Когда ты собираешься положить конец его несчастьям и выйти за него замуж, вот что я бы хотела знать, дорогая!

— Честно говоря, я не думала об этом, — возразила Сара, как всегда, испытывавшая прилив бодрости рядом с упорной старушкой. — Мне кажется, вы прожили чрезвычайно яркую и насыщенную жизнь, и у вас не было нужды выходить замуж, утруждать себя мужем и детьми.

Хотя мисс Дэнвилл была польщена, ответила она просто и решительно:

— Не старайся меня умаслить, девочка. Кроме того, что хорошо одному, не обязательно принесет пользу другому. Тебе ведь не зря досталось такое прелестное личико.

— Я иногда удивляюсь, мадам, — грустно призналась Сара, — мне почти двадцать четыре, а я еще не встретила мужчину, которого рано или поздно не стала бы презирать.

— Тоже ничего удивительного. Дураков всегда подавляющее большинство, а умных совсем мало. Когда найдешь одного, ухватись за него покрепче. Мне подобного мужчину встретить не пришлось. Но у тебя есть шанс. Ведь ты такая же, как твоя мать. Она тоже ждала, а когда наконец сдалась, то, кажется, нельзя было отыскать кандидатуру хуже: только что сошедший с корабля эмигрант без пенни в кармане. А его немыслимый акцент! Поначалу его вряд ли кто-нибудь вообще мог понять. Единственным его достоянием была яростная любовь к жизни, и твоя матушка с ее здравым смыслом мгновенно это распознала. Все, включая твоего дедушку, думали, она сошла с ума, но я-то понимала что к чему! И кто оказался прав? Теперь Магнус — сенатор Соединенных Штатов, один из столпов общества. Ха! Могу поклясться, ты такая же, девочка!

Сара уже открыла рот, собираясь ответить, как вдруг обе они застыли, услышав приглушенный выстрел. Глаза собеседниц встретились, и мисс Дэнвилл веско сказала:

— Ну, значит, началось. Да не пугайся так, девочка. Я пережила столько битв, можешь мне поверить — женщинам выпадает самая тяжкая доля. Ничего не поделаешь. Остается только ждать и надеяться на лучшее.

Начался настоящий обстрел; в горячем тугом воздухе тяжелый гул пушек и легкий звон мушкетных выстрелов отчетливо слышался даже на расстоянии восьми миль. Мисс Дэнвилл казалась безмятежной, она потягивала шерри и при каждом глотке испытывала удовольствие от недозволенного наслаждения. Сара знала: доктор запретил старушке принимать что-либо крепче красного вина.

Пожилая леди блаженно добавила:

— Мне известно из самых надежных источников: Долли Мэдисон, которая, как я всегда утверждала, человек без твердых убеждений, будь она хоть трижды президентская жена, удрала сегодня утром, прихватив с собой все картины, принадлежащие правительству, и, что еще было нелепо, огромный и тяжеленный портрет Джорджа Вашингтона. Я бы многое отдала, чтобы сейчас на нее взглянуть.

Как и следовало ожидать, Сара весело рассмеялась, однако она отклонила предложение остаться с хозяйкой дома, пока все не закончится.

— Като с мушкетом дежурит в холле, а коли придется, я и сама смогла бы прострелить пару красных мундиров, — храбро заявила старушка.

Сара опять засмеялась.

— Я не боюсь британцев, мадам. И Магнус, когда вернется, станет искать меня дома. Может, лучше вы переждете у нас? Мы устроим вас с комфортом, а Като будет дежурить в нашем холле с тем же успехом.

Но мисс Дэнвилл решительно возразила:

— Я поклялась не покидать свой дом. А что касается британцев, они и близко не подойдут к Вашингтону, запомни мои слова, девочка!

Как и предвидел капитан Эшборн, медленное продвижение вперед обходилось дорого. Американцы в Блейденсберге успели вырыть траншеи, и, хотя даже невооруженным глазом Эшборн видел, что они плохо укрепились на высотах, господствующих над городом, вытеснить их оттуда было бы нелегко.

Так и вышло. Янки, плохо обученные и не имевшие боевого опыта, столкнувшись едва ли не с лучшей армией в Европе, все же сопротивлялись изо всех сил. Они сорвали первое наступление на город, заставили замолчать артиллерию и остановили прорыв по мосту; при этом британцы понесли тяжелые потери.

Эшборн, командовавший одним из наиболее пострадавших подразделений, проклиная некомпетентность высшего начальства, посылал своих людей вперед, чтобы те, скрываясь между домами и используя сады, попытались прорваться к восточному ответвлению реки Потомак сразу в нескольких местах. Там его люди умудрились угодить в грязь, и им под шквальным огнем пришлось отступить под прикрытие фруктового сада, находящегося южнее моста, откуда им наконец удалось подавить батарею американских пушек. Впрочем, это мало радовало: капитан злился на то, что битва приобрела слишком жестокий характер и войска несли тяжелые, ничем не оправданные потери.

После того, как англичане заняли город, Росс позволил людям, попавшим на самые тяжелые участки, немного отдохнуть, а затем направил их на Вашингтон. Сопровождавший пехоту адмирал Кокберн находился в отличном настроении, и капитану, которого такое высокомерное невежество и глупость выводили из себя, стоило больших трудов не попадаться адмиралу на глаза.

Затемно, около восьми часов утра, они достигли столицы. Казалось, город опустел, и они не встретили никакого сопротивления. Эшборн отдал приказ разбить лагерь за пределами города и, только когда солдаты расположились на ночлег, узнал о разработанном начальством стратегическом плане.

— Сжечь город? — повторил он, не веря словам Росса. — Сжечь после того, как они совсем не сопротивлялись? Да вы шутите! Росс чувствовал себя очень неловко, и в голосе его слышались чуть ли не просительные нотки.

— Я знаю, это выглядит варварством, но поймите, это акт возмездия. В конце концов янки сожгли Йорк в начале войны, на что же им жаловаться?

— Вы великодушны, сэр! — отрезал капитан, больше не задумываясь о последствиях своих слов. — Надеюсь, вы меня простите, но я не намерен сжигать город, не оказавший никакого сопротивления и полностью находящийся под нашим контролем. Вы можете представить себе Веллингтона, отдающего подобное приказание? Если же это особая военно-морская тактика, очень сожалею, я такой тактике не обучен.

Росс нисколько не обиделся.

— Хорошо, хорошо, — неловко сказал он. — Я не прошу вас принимать в этом участие. Более того, мне самому это не слишком нравится, но, кажется, в здешних местах это обычное дело. Я сам возглавлю отряд. Возьму с собой человек триста, чтобы не допустить мародерства и насилия.

Капитан сжал зубы и молча отвернулся. За долгие годы службы он в первый раз испытал стыд из-за того, что носит красный мундир.

Ближе к полудню гром пушек внезапно стих, но тишина выглядела страшнее неистовой канонады. Казалось, битва кончилась, однако догадаться о том, чья сторона победила, было невозможно, как невозможно было представить, что же происходит в настоящую минуту.

Сара дала отцу слово остаться в Вашингтоне. Она старалась не думать о том, что могло случиться сМагнусом, Джефом или любым другим из тех, кого она знала и кто так решительно выступил на защиту своей страны всего несколько дней назад.