Соловей для черного принца (СИ)

— Роби, Роби… ты права. А я тороплю события и командую, будто вправе распоряжаться тобой. Привык своеволить и буянить, когда не по моему. Прости безмозглого индюка!

— Ох, вы и хитрюга, граф! — рассмеялась я, отмечая его слишком уж взволнованное лицо. И хотя его волнение было наиграно, но в душе дед, действительно, испугался, что я могу уехать.

— Пусть все идет, как идет. Привыкни к Китчестеру, изучи дела, а там посмотрим…Уверен, в конце концов, ты согласишься со мной. В тебе есть моя кровь! И она не подведет меня… А если же нет, то документы можно всегда переписать!

Я понимала, он специально успокаивает меня. А сам думает иначе. Он не уступит, как не уступил и моему отцу. Но я кивнула ему, показав, что принимаю предложение. Да, во мне течет его кровь. А значит, я была не менее упряма, чем он сам. И я тоже не собиралась уступать. Ведь если бы не трагедия, я бы не переселилась к своей тете. А графу Китчестеру пришлось бы сделать наследником Дамьяна. Так почему же не пойти на это сейчас. Дамьяну замок требовался гораздо больше, чем мне. А главное у него были все шансы возродить Китчестер, о чем так мечтал старик. Поэтому я не могла понять, почему же дед так настаивает, чтобы наследником была я.

Через некоторое время, старик меня шутливо прогнал. Ему не терпелось, чтобы я поскорее приступила к осмотру. Уходя, я все-таки дерзко заметила.

— Если вы будете мной недовольны, сразу скажите. Тетя Гризельда будет в большом восторге, если я тут не задержусь.

Старик понял мой намек.

— Я не могу тебе приказывать и держать тебя силой. Но, думаю, ты и сама не захочешь уехать отсюда, пока не будет удовлетворено твое любопытство.

В некотором расстройстве я вышла из дедушкиной комнаты. У нас еще никогда не было размолвок. Дед всегда говорил, что одобрит любой мой выбор. А тут выясняется, что он уже давным-давно решил все за меня. И хотя я негодовала по этому поводу, меня предательским червячком грызло сомнение, а так ли я против отведенной мне стариком роли?

Когда я начала осматривать замок, червячок сомнения разросся в настоящего змея искусителя. Любуясь комнатами и бродя по лабиринтам галерей и переходов, меня не отпускала мысль, что я могу стать хозяйкой всему этому великолепию.

Одного дня было не достаточно, чтобы все осмотреть. Настолько замок был огромен. Казалось, здесь нет преграды между прошлым и настоящим. Даже мебель не менялась веками, и трудно было отделаться от мысли, что и сотни лет назад, когда в доме звучали другие голоса и шаги, и длинные тени других людей падали на эти стены, все тут выглядело точно так же.

Узнав у слуг, что Джессика уже вернулась из Солсбери, но находится у леди Редлифф, я не сильно расстроилась. В одиночестве я осмотрела большую часть дома, лишь изредка натыкаясь на служанок, спешащих по поручениям.

Начала я с гостиной. Отсюда узкий коридор вывел меня в музыкальную комнату. Старинный клавикорд, хрупкая арфа под льняным чехлом и пианино, царственно возвышавшееся на низком подиуме. По его черной поверхности вилась позолоченная роспись. На передней стенке гордо сияли изящные латунные подсвечники, а между ними красовались закрученные буквы вензеля. Яркий свет играл на полированной, вкусно пахнущей канифолью поверхности инструмента. Не удержавшись, я подняла тяжелую крышку и, едва касаясь, провела кончиками пальцев по белой веренице клавиш. Мелодичный перелив разлился по комнате. Для старого пианино звучание вышло ясным и стройным. В доме кто-то очень любил музыку!

Выйдя из музыкальной комнаты, я прошла темный переход, и, спустившись по лестнице, попала в библиотеку. Здесь было светло и тихо. К арочным окнам с темно-зелеными портьерами подступал благоухающий сад. Алые розы, прислонившись к стеклу, беззастенчиво всматривались вглубь комнаты, словно желали проникнуть за прозрачную преграду.

Мне подумалось, что тут хранятся бесценные сокровища. До потолка возвышались резные шкафы, заставленные книгами в тисненых переплетах. Их было бесчисленное множество! И я уже представляла себе, как с упоением буду перебирать книгу за книгой, наслаждаясь пленительным шуршанием страниц. Закрыв глаза, я благоговейно вслушивалась в безмятежную тишину. Здесь царил покой, окутанный неповторимым книжным запахом, запахом старины.

На стенах висели охотничьи трофеи. Казалось, оскаленные морды зверей ревностно стерегут доверенные им сокровища. У окна располагались мягкий диван, столик из красного дерева, стулья и кресла с необычными подлокотниками, вырезанными в форме застывших в прыжке львов.

Прямо из библиотеки можно было попасть в рабочий кабинет. Первое, что мне бросилось в глаза, когда я ступила туда, была высоченная стопка бумаг и папок на массивном ореховом столе. Именно про эти бумаги говорил вчера Дамьян и именно их мне придется изучать! Я моментально сникла, представив себе эту удручающую картину. Как же мне претили все эти расходные книги и отчеты! И в особенности то, что дед настаивает на их изучении, истово веря, что у меня, в конце концов, возникнет непреодолимое желание владеть замком.

В памяти всплыла наша сегодняшняя ссора. Ну почему граф так уверен, что я должна разделить с ним его фанатичное поклонение Китчестеру? Он уже пытался навязать замок и рабскую любовь к нему своему сыну. И только разрушил жизнь — и себе, и сыну!

Чтобы избавиться от угнетающих мыслей, я поспешила покинуть кабинет и через портретную галерею спустилась в пиршественный зал. Самую древнюю часть замка. Когда-то здесь был земляной пол и голые каменные стены. Я живо представила, как шумные, разгоряченные весельем и брагой рыцари пировали за уставленным яствами столом, а в громадном полыхающем камине жарилась на вертеле кабанья туша, распространяя по всему залу опьяняющий мясной аромат. Краснолицый толстый повар обильно поливал тушу таким же красным, как и его лицо, соусом с кислым запахом домашнего вина. А два его помощника подкладывали в огонь ольховые поленья и медленно поворачивали вертел.

Мое воображение сыграло со мной злую шутку. Я так отчетливо представила себе эту картину, что мой нос нетерпеливо задергался, готовый уловить и вдохнуть терпкий, дурманящий аромат жареного мяса. А живот, протестуя против такой ужасной пытки, заурчал.

Я вынула из крохотного карманчика, спрятанного в складках юбки, часики. Уже подходило время обеда. И если я не потороплюсь, то вновь опоздаю. Как же мне не хотелось встречаться с родственниками! Однако я не собиралась давать леди Редлифф лишний повод, чтобы отчитать меня и насладиться своею властью надо мной. Развеявшись несколько минут в саду среди густых душистых роз, я вернулась в дом и поднялась в свою комнату. Там я освежила лицо и причесала волосы. На переодевание времени уже не было. В коридоре я встретила Жаннин, как всегда, радушно улыбающуюся.

— Ах, ты тут! — взмахнула она руками. — А я думала ты у старика или где-нибудь по дому бродишь. Ну, как замок? Уже все посмотрела?

— Только начала…

— Была на башнях? Там такой вид! Вся долина, как на ладони, и ближайшие деревни видны, и лес до самого горизонта. Только там все прогнило. Как и везде! Будь осторожна, если захочешь подняться. Или сходи к крепостным стенам. Там башни крепче.

— Хорошо, — я еле успела вставить.

— А как спалось? Кровать то у тебя какая огромная, а перина мягкая, пуховая, утонуть можно. На такой перине только младенческим сном спать, — и, не сделав паузы, настороженно спросила. — Ничего не слышала?

— Вы о привидении? — уточнила я. — Да вроде бы нет. Даже как-то обидно, что за всю ночь никто ни разу не завыл, не застонал и не загремел цепями у меня под дверью.

Жаннин хихикнула и принялась мурлыкать под нос веселенький мотивчик. Когда подходили к гостиной, она предложила после обеда показать мне кухни и служебные помещения.

В этот раз в гостиной присутствовали все кроме Дамьяна. Завидев меня, дед подал команду рассаживаться и отодвинул для меня стул, стоявший справа от него. Леди Редлиф нахмурилась, но граф усадил меня и, опередив готовые сорваться с ее губ слова, воскликнул: