Вкус огня

— О, сеньор, как хорошо, что вы вернулись! — обрадовался Санчо и, открыв дверь, впустил троих мужчин.

— А где все, черт возьми? Что, уехали? — встревожен но спросил Ройал.

— Да, сеньор. Остались только сеньора, Камден и я. Потом началась гроза, и сеньора приказала мне закрыть двери.

Хотя мальчик не казался особенно испуганным, что-то в нем насторожило Ройала.

— Где сеньора?

— Наверху, в постели, хозяин. Ребенок решил появиться на свет. Она сказала, что он не может ждать.

Тот же страх, который заставил Ройала скакать, несмотря на ливень, теперь приковал его к месту. Он посмотрел наверх. Неужели случилось то, чего он ждал с такой тревогой?

— Что, Антония рожает?

— Да, сеньор.

И тут сверху донесся крик. Ройал бросился наверх. За ним последовали братья. У двери в комнату Ройал замер.

В затуманенное болью сознание Антонии проник какой-то шум. О'Нил уверял ее, будто боль продлится лишь несколько минут, но Антонии казалось, что это длится уже несколько часов. Увидев Ройала, примчавшегося сюда в такую непогоду, она испытала смешанные чувства. Зная, что роды неприятное зрелище для мужчины, Антония не хотела, чтобы Ройал видел все это, но с другой стороны, ей было приятно чувствовать, что он рядом с ней.

Ройал не верил своим глазам и не понимал, как вести себя. Антония лежала на кровати, вцепившись в спинку, и явно страдала от ужасной боли. А громадный рыжеволосый мужчина с распахнутой на груди рубашкой внимательно следил за тем, что происходит между ног Антонии.

— О'Нил? — Ройал сделал шаг к кровати.

— Не подходи близко, пока не вымоешься и не высохнешь, — сказал О'Нил.

— Но…

— И если поспешишь, успеешь увидеть, как этот упрямый ребенок появляется на белый свет.

— Пошли, Ройал. — Коул потянул брата за руку. — Я помогу тебе. Дентон и Санчо, присмотрите за лошадьми?

— Но…

Когда они вышли в холл, Коул сказал:

— О'Нил знает, что делает. Если он велел вымыться, ты должен послушаться его. Поблагодари Бога за то, что он появился здесь в нужный момент.

— Но откуда, черт возьми, он взялся?

— Лиам подоспел вовремя, как и тогда, с Томасом.

Идем.

— Ройал, — прошептала Антония, увидев мужа, но когда он исчез, решила, что это пригрезилось ей. — Ройал здесь?

— Да, девочка, — ответил О'Нил. — Только что вернулся. Но он мокрый и весь в грязи. Ему надо вымыться. А теперь у тебя есть несколько минут. Решай, хочешь ли ты, чтобы он был здесь, или нет.

— И ты не пустишь его, если я попрошу тебя об этом?

— Конечно, даже если мне придется связать Ройала.

— Роды такое неприятное зрелище…

— Так и есть, девочка. — Лиам засмеялся. — Конечно, картина некрасивая, но зато он увидит, что ты даришь ему.

— Да. Ройал хочет быть здесь. И я этого хочу, хотя и понимаю, что не в лучшем виде.

— Ну ладно, я посмотрю, как он себя поведет.

— Скоро? — прошептала Антония. — Скоро это начнется?

— Скоро, девочка. Я понимаю, что тебе тяжело, но все идет как надо.

Застегивая на ходу пуговицы чистой рубашки, Ройал быстро подошел к Антонии. Она протянула к нему руку.

— Чуть не опоздал, Ройал, — заметил О'Нил, затем обратился к Антонии: — Когда я скажу тебе, поднатужься изо всех сил, дорогая.

Словно зачарованный, Ройал смотрел, как его дитя появляется на свет. Антония крепко сжимала руку мужа, а он затаив дыхание ждал, когда его ребенок в громадных руках О'Нила подаст первые признаки жизни. И в тот момент, когда младенец закричал, Ройал с облегчением закрыл глаза.

— Живой, — прошептал он, улыбнувшись. — О'Нил!

— У нее небольшой обморок, — сказал О'Нил, осмотрев Антонию. — Не о чем беспокоиться. У тебя прекрасный сын.

— Сын! — Ройал взглянул на кричащего младенца, которого мыл О'Нил.

— Кричит, как здоровый ребенок.

— О да! — рассмеялся Ройал и перевел взгляд на плачущего племянника. — Дентон, — позвал он, выйдя в коридор с Камденом на руках.

Дентон взял сына на руки:

— Как Антония?

— Отлично. Мне надо вернуться гуда.

— Подожди. — Дентон схватил Ройала за руку.

— Мальчик, — предвосхитил Ройал вопрос Дентона, и братья подошли к кровати.

Ройал неотрывно смотрел на спящую жену и лишь изредка бросал взгляд на колыбель, где спал их новорожденный сын. Он должен услышать ее голос, и только тогда он поверит О'Нилу, который утверждал, что Антония скоро придет в себя.

Ройал не представлял себе, что такие мучения могут остаться без последствий. О'Нил уверял его, что все пройдет бесследно, но Ройал сомневался в этом. Он с нетерпением ждал, когда Антония придет в себя, надеясь увидеть жену такой, какой оставил ее этим утром.

Очнувшись, Антония с беспокойством заметила, как изменилось ее тело. На мгновение ей показалось, что все это только сон, но чувство пустоты и боль вернули ее к действительности. Она обвела глазами комнату и задержала взгляд на колыбели младенца.

— Живой, — прошептала она. Ройал взял ее за руку:

— Да, Антония. У нас сын, и очень живой.

Она посмотрела на мужа и улыбнулась:

— Ты вернулся!

— Да, видит Бог, как я сожалею, Антония. Мне следовало сделать так, чтобы кто-нибудь остался с тобой.

Она приложила палец к его губам:

— Я должна была заметить. Если бы не гроза, я послала бы Санчо за кем-нибудь. Но приехал О'Нил, и теперь все в порядке.

— На самом деле? Ты в порядке?

— Да. Разве О'Нил не сказал тебе это?

— Сказал, — покачал головой Ройал, — но это было так больно, а ты такая маленькая. Я подумал, что если услышу твой голос, то поверю О'Нилу.

— Боль уже стихает, но мне очень хочется пить. Он помог ей сесть и подал стакан воды.

— О'Нил говорит, что ты можешь покормить ребенка грудью. — Он бережно поднял сына и положил его на кровать. — Кстати, я не спросил тебя, не надо ли найти для него кормилицу?

Антония взяла спящего младенца на руки, расстегнула сорочку и дала ему грудь.

— Нет. Это мой ребенок. Зачем мне кормилица?

Ройал с удовольствием наблюдал эту картину.

— Ну а как мы его назовем?

— Шалунишкой.

— Возможно.

— Хуан Рамирес Бенкрофт — подойдет?

Ройал вздохнул:

— Ты же знаешь, я не хочу называть своего сына в честь бандита.

— А я обещала Хуану у его смертного одра, что назову своего первого ребенка в его честь. Он сказал: «Значит, обо мне останется память. Мне этого довольно».

— Таких, как он, люди не скоро забывают, Антония.

— Я понимаю твои чувства, но я обещала ему. Он был мне как отец, Ройал.

— Знаю. Но давай найдем компромисс. Рамирес — совсем неплохо. Это обычное имя. Никто не узнает, что так звали знаменитого бандита.

— Рамирес Бенкрофт? А разве Рамирес не странное имя?

— Но тогда моего сына хотя бы не будут путать с Хуаном Рамиресом, которого власти разыскивали на Юго-Западе целых двадцать лет. В свидетельстве о рождении мы запишем «Хуан Рамирес», но будем звать его Рам или как-нибудь еще. Ведь имена часто сокращают. Ты можешь рассказать ему о Хуане, когда он немного подрастет. Лишь бы потом нашему сыну не пришлось объяснять, почему его назвали в честь бандита.

— Думаешь, люди все еще не забудут о Хуане, когда наш сын подрастет?

— Наверное, не забудут. Он был частью этой страны целых двадцать лет. И стал легендой еще при жизни. О нем будут еще долго рассказывать. Часто людей, не подчинявшихся законам, помнят лучше, чем законопослушных.

— Очень хорошо. Рамирес. Рам. Хуан поймет. А ты можешь дать имя следующему ребенку.

— Но это еще не скоро.

— А ты хочешь, чтобы у нас был только один ребенок?

— Хочу, чтобы их был полон дом, но хочу и тебя. Нам надо быть осторожными. Ты не должна состариться прежде времени, рожая одного за другим. Мы должны дождаться и внуков.

— И научить наших детей воспитывать их, — улыбнулась Антония.

Ройал посмотрел на нее и на сына и легонько обнял обоих.

— Благодарю тебя. — Он поцеловал Антонию в лоб.