Приди, полюби незнакомца (Где ты, мой незнакомец?) (др. перевод)

— Она умерла.

— О, прошу прощения, миссис Синклер, — сочувственно отозвался хозяин. — Я не знал. — Он печально покачал головой. — Сначала муж, а потом жена. Остается только восхищаться вашим мужеством.

Ленора изумленно уставилась на него.

— Муж?

Джозеф явно удивился.

— Ну да: Вы ведь вдовствовали, когда впервые появились здесь, — Джозеф задумчиво почесал в затылке. — По крайней мере, мне кажется, вы так говорили. Впрочем, я могу и ошибаться. Мы ведь никогда подолгу не разговаривали, так, перекинемся словом-другим… Я всего месяц назад узнал, что вы вышли за мистера Синклера…

У Леноры голова кругом пошла, в сознании замелькали смутные фигуры. Одна из них, инстинктивно почувствовала Ленора, принадлежала ее отцу. Хоть черты его расплывались, он явно протягивал в ее сторону руки, как бы призывая подойти. Рядом возникла еще одна фигура, она вроде подталкивала ее к отцу. Это был Малкольм.

— Ага, вот ты где! — Откуда-то сзади донесся знакомый голос.

Ленора обернулась и увидела Малкольма. На какое-то мгновенье фантазия и реальность переплелись, и трудно было отделить одно от другого. Возникло видение: чья-то сильная мужская рука опускается на спину Малкольма.

— Что это тебе вздумалось выходить из экипажа? — грубовато спросил он. — Я уж было забеспокоился.

— Прошу прощения, Малкольм, — негромко произнесла Ленора. — Я не хотела волновать вас, но мне стало очень жарко.

Малкольм заметил, что хозяин в некотором недоумении смотрит на них, и неохотно пояснил.

— Жена не вполне здорова. Надеюсь, она не слишком вас обеспокоила, — Малкольм предпочел не заметить удивленного взгляда, брошенного на него Ленорой. — В последнее время у нее что-то неладно с памятью, многое забывает.

— Весьма печально, — сочувственно откликнулся мистер Блэквелл.

Малкольм натянуто улыбнулся.

— Ну что ж, если не возражаете, мы тронемся. — Он вежливо поклонился. — Прошу прощения. Мы договорились о встрече с ее отцом, и я уже опаздываю. Всего доброго, сэр.

Крепко, почти до боли сжав Леноре руку, он вывел ее на тротуар и подсадил в экипаж. Садясь рядом с ней, он хмуро сказал:

— Я ведь просил тебя не выходить.

— Здесь было слишком жарко, — с трудом сдерживая раздражение, ответила она. — А вас слишком долго не было. И вообще, мне кажется, что вы взяли меня с собой лишь из страха, что Эштон появится снова, пока вас не будет.

— Я не боюсь этого подонка, — отрывисто бросил Малкольм.

— Не понимаю, почему вы так настаивали, чтобы я оставалась в экипаже. Мы очень мило поговорили с мистером Блэквеллом.

— В самом деле? — Взгляд его был холоден. — И о чем же? — Да кое-что интересное выяснилось. — Лирин слегка нахмурилась. — Почему вы не сказали, что женились на вдове?

Малкольм сдвинул брови.

— Я думал, если сказать тебе, будет только хуже. Вот почему я так старался оградить тебя от городских сплетен. Мне просто трудно было себе представить, как ты это воспримешь. — В голосе Малкольма зазвучали едва ли не прокурорские ноты. — И что этот милый джентльмен сказал тебе?

— Да ничего особенного. Из его слов я поняла, что мы не были слишком близко знакомы. Не так уж и часто разговаривали прежде.

С облегчением откинувшись на сиденье, Малкольм снял шляпу и стер пот со лба.

— Извини, что заставил тебя ждать. Никак не мог вырваться.

Ленора, однако, еще не удовлетворила своего любопытства.

— А что вам известно о моем первом муже? — осторожно спросила она.

Малкольм неопределенно пожал тяжелыми плечами.

— Вроде бы он умер от лихорадки вскоре после свадьбы. А больше ты мне ничего не говорила. Да, вот еще — он жил где-то на островах Карибского моря.

— А имя… Вы знаете, как его звали? — настаивала Ленора.

Малкольм снова вытер лоб и, взглянув на нее, ответил:

— Камерон Ливингстон.

— Ливингстон… Ливингстон… — Она покатала это имя по нёбу; вроде оно ей знакомо.

— Да, кажется, я слышала это имя. — Она задумчиво сдвинула тонкие брови. — Ленора Ливингстон? Ленора… Ливингстон. Ленора Ливингстон. Точно! Это имя я слышала! — Она засмеялась, довольная, что ей удалось вспомнить. — Кажется, память возвращается. Вот хорошо-то!

Повернувшись к ней, Малкольм слегка улыбнулся.

— После того несчастного случая прошло немало времени. Я уж начал бояться, что память вообще не вернется, и ты никогда не вспомнишь, как мы любили друг друга.

— Сейчас я помню куда больше, чем когда приехала сюда, — сказала она. — Пусть медленно, но дело движется.

Малкольм потянулся к чемоданчику, который он раньше бросил на сиденье напротив.

— Тут кое-какие бумаги. Твой отец хочет, чтобы ты их подписала. Он сейчас здесь, в городе. Ты как, готова?

— А нельзя ли нам немного отложить? — спросила Ленора. Она совершенно изнемогала от жары. — Я сейчас и прочитать толком не могу.

— А тебе и не надо читать, дорогая. Отец уже обо всем позаботился.

— Отец меня не так воспитывал. Он приучил меня взвешивать каждое решение. — Ленора встряхнула головой, пытаясь понять, как ей это вспомнилось.

Малкольм нетерпеливо вздохнул.

— Слушай, Ленора, в этих документах нет ничего такого особенного, что требовало бы детального изучения.

— И все же я предпочла бы немного отложить, — на сей раз более твердо сказала она. Ей не нравилась его настойчивость. — Если отец привезет эти бумаги домой, я займусь ими. Это единственное, что я могу обещать.

Малкольм насмешливо фыркнул.

— Ты что-то в последнее время стала слишком умничать. Особенно после того, как этот любитель черномазых расположился прямо против нашего дома. Только не забывайте, мадам, что ваш муж — я, а не Эштон Уингейт. И прошу оказывать мне должное уважение.

Ленора была поражена. Чего это он так разозлился? И все из-за того только, что она не хочет сразу подписывать бумаги, которые, по его же собственным словам, не имеют такого уж значения?

— Малкольм, я всего лишь прошу, чтобы мне дали возможность прочитать эти документы.

— Твое упорство оскорбительно. Получается, что ты не доверяешь мне… или собственному отцу. А мы только о твоем благе и печемся.

— Отец сызмальства учил меня саму заботиться о своих интересах.

— К черту твоего отца!

— Малкольм! — Она изумленно посмотрела на него. — С чего это вы так разошлись?

— С чего? Я скажу тебе! — выкрикнул он. — Я прошу тебя о сущей ерунде, а ты отказываешь. Спорю на что угодно, если бы на моем месте был твой драгоценный мистер Уингейт, ты бы на уши встала, лишь бы ублажить его.

— Нельзя быть таким ревнивым, — попыталась она урезонить его.

— Но разве это не так? — Его глаза были готовы выскочить из орбит. — Представься случай, ты непременно затащила бы этого недоноска к себе в постель.

— Малкольм, вы заходите слишком далеко! — В голосе Леноры зазвучали металлические нотки.

— В каком смысле? Что называю его недоноском или тебя сучкой?

Ленора вспыхнула и, потеряв терпение, заколотила зонтиком в стенку, за которой сидел кучер. Тот свесился со своего места и заглянул внутрь.

— Генри, остановитесь, пожалуйста. Я сойду тут. Мне надо еще кое-что купить.

— Оставайся на месте! — прошипел Малкольм, когда экипаж остановился. — Я отвезу тебя домой!

— Тогда тебе придется убить меня прямо на месте, ибо, если ты немедленно не дашь мне выйти, я устрою такой скандал, что в этом городе тебе уже не жить.

Слова упали медленно и веско, а в изумрудных глазах горела такая решимость, что Малкольм понял: она не шутит. Надо быть поосторожнее, иначе беды не миновать.

— Если так, то тебе придется идти домой пешком, — угрожающе сказал он.

— С удовольствием! — Она посмотрела ему прямо в глаза. — Только дай мне выйти.

Лицо ее раскраснелось. Она рывком распахнула дверцу и вышла на улицу. Не оборачиваясь, она открыла зонтик и перешла через ухабистую дорогу, не обращая никакого внимания на движение. Мимо пролетел фургон, но она лишь искоса посмотрела на него, явно задевая самолюбие рысаков. Они здоровенных мужчин заставляли поспешно посторониться, а эта субтильная дамочка даже глазом не моргнула. Кучер натянул вожжи и резко подался в сторону.