Нечаянная страсть

Эмили занялась подносом, а граф завел непринужденную беседу.

– По словам Эмили, вы поживете здесь какое-то время. Чертовски хорошая мысль.

– Вы… вы так считаете?

– Еще бы! Раз уж вас так замучил мой племянник, ничего, кроме этого, не остается. Но, видите ли, дорогая, время творит чудеса. – С этими словами он многозначительно посмотрел на Эмили, и Морайя почувствовала себя лишней.

Заметив замешательство Морайи, граф сменил тему разговора.

– Я люблю север. Пеннины, знаете ли, захватывают дух. Однако в эти дни там неспокойно. Вспыхивают хлебные бунты, и… О, не давайте мне говорить об этом. Боюсь наскучить вам, – спохватился граф Уэстмейкотт.

– Напротив, – возразила Морайя, поставив на столик бокал с лимонадом. – Меня это очень интересует. Видите ли, в Ланкашире живет моя бывшая гувернантка, и она…

Сев на любимого конька, девушка говорила с большим оживлением, пока не заметила, что Эмили бросила на графа многозначительный взгляд. Тот налил себе еще бренди.

– По-моему, правительство недооценивает всего этого, – продолжал он. – Я надеялся убедить племянника отправиться в Ланкашир понаблюдать за тем, что там назревает, а потом занять свое место в палате лордов. Думаю, он внес бы ценный вклад, занявшись этим. У него есть здравый смысл, которого нам так не хватает. Но, увы, в последнее время меня, кажется, покинула способность убеждать. – Он проницательно посмотрел на девушку.

Граф словно желал вовлечь в это Морайю, что ей не понравилось. «Виконт Роан не имеет ко мне никакого отношения!» – хотелось сказать Морайе, но она, разумеется, не позволила себе этого. В сущности, граф не допустил никакой бестактности. Однако ее удивили его слова. Ведь в тот вечер, в беседке, он явно не считал, что Роан наделен здравым смыслом. Изменился ли виконт или одурачил и дядю? Нет, граф не похож на человека, которого легко обмануть.

– Почему вы не скажете ей правду о племяннике? – спросила Эмили графа, когда Морайя вышла из гостиной. – Она ужасно страдает, и, судя по вашим словам, Роан тоже.

– Это бесполезно, Эмили. – Уэстмейкотт слега коснулся ее плеча. – Они должны справиться с этим сами. Иначе Морайя всегда будет в чем-то его подозревать. Ей следует прийти к этому самой.

Эмили вздохнула:

– Наверное, вы правы. Однако все же попытались немного помочь ей, не так ли?

– Совсем немного. – Глаза графа лукаво блеснули. – Ну а теперь еще одно…

Но об обеде объявили раньше, чем граф успел снова завладеть рукой своей возлюбленной.

Роан по обыкновению приехал в Уикемское аббатство в десять часов и был потрясен, узнав о том, что мисс Лэндон рано утром отправилась на север, в Ланкашир.

– В Ланкашир! – воскликнул виконт. – Выдумка, Ривс. Так где же она? Уверен, ваша хозяйка ждет меня. – Роану было необходимо поговорить с ней, во что бы то ни стало, особенно после этой ночи.

– Возможно, милорд. Но мисс Морайя действительно уехала утром, с багажом. Я… я готов проводить вас наверх, чтобы вы сами в этом убедились. Впрочем, можете спросить у мисс Тэсс или…

– Мне незачем это делать, Ривс, – ответил Роан, внезапно почувствовав сильную усталость. Судя по всему, дворецкий говорил правду. Она уехала от него. Но странно, что Морайя сделала это именно теперь, когда ее отец так болен. Неужели ей так отчаянно хотелось бежать от него, Роана, и так сильна ее ненависть к нему?

– Куда она отправилась, Ривс?

Дворецкий немного успокоился:

– В Ланкашир, милорд.

– Я понял это, старина! Куда именно в Ланкашире? И какого дьявола именно туда?

– Бывшая гувернантка мисс Лэндон тяжело заболела, милорд, поэтому она поехала туда, несмотря на состояние хозяина.

– Мисс Биллингсли?

– Да, милорд, она самая, – ответил Ривс, но Роан едва слышал его.

У него исчезла последняя надежда на то, что она прячется на втором этаже. Роан уже не сомневался, что Морайя отозвалась на призыв своей драгоценной мисс Биллингсли, поскольку состояние ее отца стабилизировалось.

Проклиная все на свете, виконт спросил:

– Не назовете ли вы мне точный адрес мисс Биллингсли?

– Чего не знаю, того не знаю, милорд. Это известно лишь барону, но мы не хотели бы его беспокоить. Однако мисс Морайя напишет с первого же постоялого двора, уверен. Правда, ваша светлость, сомневаюсь, что ей хотелось бы…

– Полно, Ривс! – сердито возразил Роан. – Уверен, при желании вы, и даже мой дворецкий Финли, сумели бы это выяснить! – С этими словами виконт удалился.

По дороге домой он старался об этом не думать, прокрался незаметно в дом, заперся в кабинете и стал ходить быстро, как зверь в клетке. Бренди немного успокоило бы его, но Роан воздержался: ему больше чем когда-либо нужна была ясная голова.

Она уехала в Ланкашир, чтобы ухаживать за этой проклятой гувернанткой! Роан знал, как Морайя привязана к мисс Биллингсли. Девушка вспоминала о ней в самые, казалось бы, неподходящие моменты. Поэтому решила быть рядом с женщиной, оказавшейся в беде. Какое несчастное стечение обстоятельств, что та заболела именно теперь!

Нет! Роан замер и провел рукой по волосам. А как же слова Морайи о том, что таких совпадений никогда не бывает?! Трудно поверить, что мисс Биллингсли заболела как раз теперь. Напротив, бывшая гувернантка наверняка в добром здравии. Морайя сейчас не ближе к Ланкаширу, чем он сам!

С облегчением вздохнув, Роан бросился в кресло. Как он мог оказаться таким простаком, что поверил в ее отъезд на север? Да, она очень привязана к мисс Биллингсли, но не больше же, чем к собственному отцу! Роан нахмурился, вспомнив, на что пошла Морайя ради отца. Нет, сейчас она ни за что не оставила бы его.

И все же… Роан подошел к окну… И все же он мог бы поклясться, что Ривс не лгал. Да, дворецкий говорил правду, ибо верил в это сам! Морайя, несомненно, выехала из Уикема с багажом, рассказала всем домочадцам о болезни гувернантки, понимая – умная девушка! – что, убедив слуг, заставит поверить в это и Роана. Так и случилось сначала. Но теперь он дал бы руку на отсечение, что Морайя не дальше от отца, чем в часе или двух верховой езды.

Но где же все-таки она? И как ему, черт побери, ее разыскать?

Роан налил себе бренди. В этот неподходящий момент Финли объявил, что обед подан. Роану менее всего хотелось сейчас развлекать Эндрю, разъезжая с ним верхом по Дуврской долине. Но услышав, что лорд Уэнсфилд недавно отбыл из дома, виконт потребовал, чтобы еду доставили в кабинет. Однако он даже не притронулся к ней.

«Где же, черт побери, Морайя?» – размышлял Роан, вышагивая по кабинету. Наконец, опустившись в любимое кожаное кресло, он налил себе еще один бокал бренди. Внутренний голос убеждал его, что местонахождение Морайи не имеет значения – сейчас она расположена его видеть не более чем накануне. Открытие, сделанное им минувшей ночью, не имело для нее значения. Если она прочитала письмо отца, это тоже не изменило ее решения. Морайя уехала. Не ломиться же ему в чей-то еще дом!

Но он подавил свой внутренний голос, и его губы тронуло подобие улыбки. Ни одна женщина не убежит от того, кто ей безразличен. О нет! Только сомнения побуждают к этому. «Ах, Морайя, маленькая глупышка, – размышлял Роан. – Позвольте мне доказать вам мою любовь, и я научу вас верить. Но сначала я должен узнать, где вы. Проклятие! Где же вы?»

– Я здесь, Джастин, здесь! – прозвучал голос дяди, и виконт вскочил. «Господи, неужели я размышлял вслух?» Тяжелые дубовые двери открылись, и граф вошел в кабинет. – Ты, кажется, звал меня, не так ли? – спросил он, сверкнув глазами.

– Э-э… нет, дядя, не совсем. Но… это не имеет значения. Входите. Я… мне показалось… Вы появились так неожиданно.

Граф неторопливо подошел к Джастину:

– У самой двери я услышал твои слова: «Проклятие, где вы?» – и, кажется, догадываюсь, в чем дело. Я сейчас виделся с сыном, только что вернувшимся из Уикема.