Неукротимая страсть

Делия сняла с вешалки изумрудную пелерину, украшенную золотым шитьем, которую не надевала еще ни разу. Дел заплатил за нее огромную сумму, и данное обстоятельство, конечно, делало джентльмену честь. Бросив пелерину на кровать, принялась выбирать платье, а попутно напомнила себе, что будущий супруг отправился в бой не один, а в составе сплоченного отряда единомышленников.

Девил и все остальные наверняка не бросят товарища в трудную минуту, так же как он сам не оставит в беде никого из них.

И все же… новое сочетание свободной любви и неизбежной ответственности казалось странным.

Страх за того, кто отныне так много значил в жизни, появился впервые, и Делия вовсе не была уверена, что рада приобретению.

— Так, значит, он сделал тебе предложение, а потом связал? Поздравляю! — радостно воскликнула Алатея. — С предложением, конечно. А что касается остального, — она обвела сидящих за столом очаровательных молодых дам хитрым взглядом, — то добро пожаловать в клуб.

Делия посмотрела на подруг. Не оставалось сомнений, что все безоговорочно разделяли мнение самой опытной из супруг.

— Неужели и вас связали?

Все дружно закивали в ответ. Оказалось, однако, что джентльмены проявили завидную изобретательность в средствах: в ход пошли шелковые шарфы, галстуки, шелковые шнуры для штор и даже шелковые чулки.

— А главное, — возмущенно заявила Онория, которая, как и положено хозяйке, сидела во главе стола, — ни одной из нас не удалось освободиться. Вот за это они заплатят.

Раздался одобрительный гул голосов.

Едва ощутив аппетитный запах еды, Делия поняла, что умирает с голоду, и сосредоточилась на содержимом тарелки, не забывая, впрочем, внимательно прислушиваться к разговору. В конце концов она просто уточнила:

— Каким же образом им придется заплатить?

В прекрасных серых глазах Онории сверкнули озорные искры.

— Проявив откровенный деспотизм, мужья наверняка будут ждать нашей реакции, какой бы она ни оказалась. Разумеется, мы их не разочаруем и найдем достойный ответ, хотя бы для того, чтобы самоуверенные хулиганы не думали, что мы смирились или, не дай Бог, перестали злиться.

— Но все вы почему-то выглядите не столько рассерженными, сколько покорными, — недоуменно заметила Делия. — А у меня возникли совсем иные чувства: когда Дел ушел, я едва не лопнула от ярости.

— Это потому, что ты совсем недавно вступила в эту… эмоциональную игру. — Филлида торжественно подняла чашку, словно произносила тост.

— В эмоциональную игру, которая заключается в брачном союзе с сильным, властным, решительным и заботливым мужчиной, — пояснила Флик. — К сожалению, достоинства порой пересекают критическую черту и переходят в недостатки. Это неизбежная особенность цельных натур.

— Верно, — поддержала Алатея. — Если мы хотим видеть все присущие мужьям черты характера, то должны мириться и с излишней опекой. Ничего не поделаешь.

— Опека в крайних ее проявлениях, таких, например, как события нынешней ночи, всего лишь отражает степень любви, — вступила в разговор Катриона и с улыбкой добавила: — В этом отношении они очень просты и откровенны.

Делия задумчиво кивнула:

— Понятно.

— Так что особенно переживать не стоит, — сделала вывод Онория, — тем более что наши герои отправились на дело все вместе.

— Если бы рисковал только один или против неизвестного противника выступили двое, волнений было бы значительно больше, — добавила Филлида.

— Сегодня безопасности безрассудных вояк ничто не угрожает, — успокоила Онория. — Наше присутствие вряд ли смогло бы кардинально изменить ситуацию. Более того, я даже готова признать, что внезапное появление возле собора во время операции могло бы отвлечь и тем самым помешать: не забывай, что им предстоит защищать Сангая. А вот к победному концу вполне можно появиться.

— В таком случае выезжать надо как можно скорее, — рассудила Пейшенс.

— Ты, как всегда, права, — поддержала Флик и встала из-за стола. — Итак, сколько нам понадобится лошадей и сколько кабриолетов?

Дел сидел на хорах возле центральной восьмиугольной площадки — прямо на полу — и молился, чтобы не начались судороги. Хорошо еще, что пол здесь был не каменным, а деревянным. Зимой в огромном соборе стоял жестокий холод.

Ожидание во многом напоминало дежурство на сторожевой заставе. Не то чтобы полковнику часто приходилось стоять на посту, особенно в последнее время, но все же на войне неизменно присутствовал элемент непредвиденной опасности, который не позволял расслабиться и заскучать. А сейчас… все знали, что до появления Сангая ровным счетом ничего не случится. Оставалось лишь надеяться, что мальчик скоро придет.

Дел бесшумно повернулся и достал из кармана часы. Почти девять. Сквозь цветные витражи восьмиугольной башни проникал дневной свет, пусть и неяркий.

Убрав часы на место, Дел посмотрел на верный меч: в полной боевой готовности тот ждал своего часа. Рядом, на полу, лежал заряженный пистолет — на тот случай если Ларкинс применит огнестрельное оружие. Индийцы, к счастью, не признавали ничего, кроме длинных ножей — очевидно, по каким-то неведомым религиозным соображениям. Дел не сомневался: сколько бы бандитов ни появилось в соборе, победа окажется на его стороне.

Полковник был решительно настроен на победу. Согласие Делии вдохновило и окрылило: он и сам не предполагал, что так обрадуется. Да, он планировал сделать предложение, но только позже, после успешного завершения миссии. А этой ночью внезапно потребовались особые полномочия: следовало любыми средствами удержать авантюристку дома, и потому предложение руки и сердца последовало несколько раньше намеченного срока.

Хотелось с полной уверенностью объявить миру, что Делия принадлежит ему всей душой. Согласие вселило… уверенность, радость и абсолютную убежденность в том, что события развивались по воле судьбы — в единственно правильном направлении.

И все же оставалось крошечное темное пятно сомнения. Дел надеялся, что данное друг другу слово выдержит испытание насильственным ограничением свободы. Надеялся, что любимая сможет понять и простить: иного способа обеспечить безопасность просто не нашлось, и выбора не осталось.

Дел осторожно пошевелился, пытаясь сменить позу. Несмотря ни на что, он не раскаивался в грубом поступке. Невеста оказалась в полной безопасности, а в новой жизни, в том невероятном будущем, в которое он вступил сегодня ночью, это обстоятельство определяло все.

Внезапный скрип заставил насторожиться, поднять голову и прислушаться.

В полутьму проник луч света, а потом снова послышался скрип, и свет пропал: тяжелая дверь закрылась.

Неизвестный вошел в собор через главный вход в конце нефа. Сангай или кто-то другой?

Дел приподнялся, вытянул шею и со всеми возможными предосторожностями выглянул из укрытия. В поле зрения попали центральный восьмиугольник, алтарь и неф. Он увидел Джервиса: в монашеском одеянии, в глубоко надвинутом на лоб капюшоне тот сидел в середине скамейки в третьем ряду. Любой случайный свидетель сказал бы, что божий человек погружен в молитву. Повернув голову вправо, Дел заметил еще одного монаха: Тони молился по другую сторону восьмиугольника. Третьего монаха, Джайлса, увидеть не удалось, но Дел знал, что верный товарищ стоит на коленях за одной из колонн, обрамляющих центральную площадку.

Вошедший остановился в дальнем конце нефа. Дел подумал о том, что огромный собор, подавляющий даже взрослых, многое повидавших людей, способен внушить Сангаю ужас. Оставалось лишь надеяться, что мальчик не забудет, чему его учили во время долгого подробного инструктажа. Конечно, если вошел именно он.

Человек наконец неслышно зашагал по центральному проходу, и вскоре его удалось рассмотреть. Да, пришел Сангай.

Дел облегченно вздохнул. Сначала опасливо, а потом увереннее — очевидно, заметил телохранителей — мальчик направился ко второй скамейке и остановился.

Все шло по плану. Как ни старался Дел, он так и не смог услышать ни шороха, ни звука: засада, надежно спрятанная в темных углах, отлично знала свое дело. Даже монахи оставались неподвижными словно статуи. В полумраке серые балахоны терялись в пространстве, и заметить их удавалось, лишь пристально вглядевшись.