Горец-дикарь

Кэтрин рассмеялась, послала улыбавшемуся Артану воздушный поцелуй и заторопилась обратно в дом, пока из нависших в небе туч не хлынул проливной дождь. Артан был, конечно, немного странным, но все же весьма приятным человеком. Она знала, что их семьи наверняка сблизятся, когда все проблемы между ней и Лукасом будут решены. На самом деле даже сама мысль об этом придавала ей силы, настраивая на предстоящий разговор с Лукасом, который состоится сразу, как только ей удастся застать его в одиночестве. Ей оставалось только молиться, чтобы после этой встречи между ними не осталось и капли отчуждения, и они начали вместе строить настоящую семью.

– Она хорошая женщина, Лукас, – сказал Артан, садясь в седло. Два воина, что сопровождали его в поездке, были готовы к отъезду и молча ждали своего господина в отдалении. – Ты должен сломать стену, которая есть между вами.

– Я постараюсь, хоть это и будет нелегко, – проговорил Лукас.

– Нам всегда приходится тяжело, когда дело касается отношений с женщинами. Я думал о твоем положении, пока пытался заснуть в этой одинокой неуютной постели. – Артан оставил без внимания немного насмешливый и в то же время полный сочувствия взгляд Лукаса. – Мне кажется, что тебе не стоит искать какие-то особенные слова. Ты просто ты должен честно рассказать, что у тебя на сердце, хоть это и будет для тебя очень сложно. Да, и если она по-настоящему любит тебя – в чем я лично не сомневаюсь, – то ей будет все равно, если ты будешь косноязычен. Главное, чтобы ты нигде не покривил душой.

– Это похоже на один из тех советов, которые нам когда-то давала мать, – улыбаясь, заметил Лукас.

– Может быть. Ладно, будь здоров, брат.

– Удачи, Артан.

Лукас смотрел вслед Артану, пока тот не скрылся из виду, а потом направился в замок. У него было много работы, но он намеревался покончить с делами как можно скорее. Он и Артан были очень похожи по характеру. И если его брату удалось построить крепкую, полную любви и доверия семью, несмотря на все ошибки, которые он допустил вначале, значит, и ему тоже удастся это сделать. Ему будет трудно, возможно, даже больно, но больше нельзя откладывать разговор. Он хотел объяснить Кэтрин, что заставило его поверить в то, что она могла предать его, что могла спланировать то жестокое избиение. До того как они вновь окажутся в одной постели, он твердо намеревался разобраться с этим мучительным для них эпизодом и оставить его в прошлом.

Кэтрин нервным движением расправила складки на своем платье. Она видела, как Робби вышел из комнаты, где велись бухгалтерские книги, а это означало, что Лукас наконец остался в одиночестве. День почти закончился, и все это время рядом с ее мужем находились посторонние люди, которые обсуждали с ним предстоящую работу или спрашивали его мнение насчет различных проблем. В какой-то момент Кэтрин даже решила отложить разговор до тех пор, пока они не окажутся в постели, но быстро отказалась от этой затеи. Ведь как только они забирались под одно одеяло, у нее из головы быстро улетучивались все мысли, кроме одной – какое наслаждение Лукас мог доставить ей своими ласками.

Кэтрин открыла дверь, зашла в комнату и решительно закрыла ее за собой. Лукас поднял голову от бумаг, которые он изучал, и улыбнулся ей, отчего Кэтрин захотелось вдруг развернуться и побежать прочь. Но она приказала себе остановиться, подумав с отвращением о том, что ее храбрости хватило так ненадолго. Кэтрин выпрямила спину и направилась к стулу, который стоял напротив Лукаса.

Лукасу пришлось изрядно постараться, чтобы сохранить приветливое выражение лица после того, как он внимательно посмотрел в глаза Кэтрин. Было видно, что его жена немного нервничала и собиралась поговорить о чем-то очень важном. Это обеспокоило Лукаса, и он сразу начал вспоминать, не совершил ли он какого-то нового проступка, однако ничего такого ему на ум не приходило.

– Что-то не так, любовь моя? – спокойным голосом произнес он.

Кэтрин перевела дыхание и кивнула.

– Боюсь, что да, Лукас. И это касается нас обоих.

Лукас ощутил, как у него сердце ушло в пятки. У него появилось сильное предчувствие, что она собиралась поговорить с ним как раз о том, о чем ему самому надо было поговорить с ней. Вдруг он понял, что совершенно не готов к этому. Те тщательно обдуманные фразы, которые, как он надеялся, не звучали бы уж слишком по-глупому, вдруг испарились у него из головы.

– О чем ты хочешь со мной поговорить? – Лукас посмотрел в сторону двери, пытаясь припомнить, не осталось ли у него еще какого-нибудь невыполненного задания, на которое он мог бы сослаться и отложить разговор. Но тут Кэтрин ударила ладонью по столу. От неожиданности Лукас чуть не подскочил.

– Даже не думай: сбежать. Я несколько недель собиралась с духом, чтобы наконец обсудить с тобой это, и я намерена довести начатое до конца.

– Ты меня пугаешь. Это, должно быть, что-то очень неприятное, если тебе пришлось собираться с духом, чтобы поговорить со мной.

– Да, это неприятная вещь, Лукас, но это касается нашей семьи и нашего будущего. Не стоит смотреть на меня так угрюмо. Я ведь, в конце концов, пытаюсь исправить ситуацию, заново построить наши отношения, а не разрушить их.

– Ты говоришь о моем обвинении, не так ли? – спросил Лукас и обхватил руками голову.

– Да. Из-за того, что случилось тогда на берегу озера, мы не можем по-настоящему сблизиться. Между нами возникла стена, которая с каждым днем становится все выше, и толще, и крепче.

– Ты и вправду считаешь, что между нами есть стена?

– Да, я так считаю. И частично она появилась из-за меня. Ты причинил мне боль, Лукас. Иногда мне кажется, что дело даже не столько в том, что ты обидел меня, а в том, когда ты это сделал. Я увидела тебя живым и почувствовала себя такой счастливой! Я хотела кинуться в твои объятия и прижаться к твоей груди, трогать тебя до тех пор, пока не поверю в то, что это все не сон. А потом…

– Я оскорбил тебя, чуть ли не плюнул тебе в лицо… – Лукас подошел к ней, опустился рядом на колени и взял ее за руку. – Я знаю, любовь моя. Я знал это, поскольку видел выражение боли в твоем взгляде, когда забрасывал тебя ужасными обвинениями. Одна моя часть хотела тут же утешить тебя, но другая твердила, что ты заслуживаешь этих страданий. Я хотел просить у тебя прощения и в то же время продолжал думать о тебе как о предательнице. Так я метался из стороны в сторону, пока чуть не сошел с ума.

– Но почему, Лукас? Я не могу понять этого. Почему ты решил, что я имею какое-то отношение к тому отвратительному избиению? Как ты мог вообще вообразить, что я смогла на такое пойти, хоть даже из ревности к Агнес? Да, я признаюсь сейчас, что на самом деле ревновала тебя. Ужасно ревновала каждый раз, когда она улыбалась тебе или касалась твоей руки. Я была уверена, что она сможет очаровать тебя с той же легкостью, с какой ей удавалось покорить каждого мужчину в Данлохане. Ей удалось обвести вокруг пальца даже нашего отца, который до последнего вздоха считал ее милым и невинным созданием.

Лукас встал, наклонился к ней и, подняв жену на руки, понес ее в сторону тяжелой, обитой материей скамьи, которая стояла в самом углу комнаты. Он опустился на нее, удобно облокотился о высокую спинку и, усадив Кэтрин к себе на колени, крепко прижал ее к себе, невзирая на протесты.

– Я никогда до конца не верил в то, что ты сговорилась с Ранальдом убить меня. Да, я сомневался в твоей вине, но приписывал это голосу страсти, тому, что хотел вновь очутиться с тобой в одной постели.

– И ты там очутился. – Хоть она и понимала, о чем говорил Лукас, но не знала пока, как относиться к этому признанию. – Да, я тоже хотела, чтобы ты занялся со мной любовью, но каждый раз корила себя за то, что такая слабая и пустила к себе в постель мужчину, который считал меня предательницей.

– Все было не так, счастье мое. Я уже знал правду, когда позволил страсти взять верх над разумом.

– Ты хочешь сказать, что наконец поверил моим словам?