Море огня

Когда они немного успокоились и Миранда снова пригрелась на его широкой груди, Джек поправил свою одежду, расправил ее юбки и прижал к своему сердцу.

— Спи, Миранда, завтра нам понадобятся все наши силы.

Сам Джек был не в состоянии воспользоваться этой передышкой. Миранда вскоре забылась спокойным сном, она ровно и мерно дышала, а Джек, прислонившись к каменной стене, все думал о завтрашнем дне, так и эдак прикидывая, как ему надлежит поступить. Он хотел все предвидеть, а главное, не упустить никакой возможности для побега Миранды.

Он, видимо, все-таки заснул, так как его разбудил шум открывающейся двери, Джек вскочил, поднял Миранду и спрятал ее позади себя. Она поправила волосы и выглядывала из-за его плеча, когда камеру осветили фонарем из коридора. За ними пришли трое стражников. У каждого на боку висела сабля. Тот, который держал фонарь, был главным, и он кивком приказал пленникам выходить. Миранда схватила Джека за руку.

— Помни о своем обещании, — только успел сказать Джек, направляясь к двери.

Они вышли в мрачный коридор, который был скудно освещен. В его стены были вделаны грубые железные подсвечники.

Один из стражников шел впереди Джека и Миранды, он отдавал приказы, которые девушка переводила, за ними следом шли еще двое солдат.

Джек помедлил немного, пока они поравнялись с дверью, открытой прямо во двор, вздохнул, пожал, прощаясь, Миранде руку и замедлил шаги.

Стражник сзади него заворчал и подтолкнул его в спину. Джек повернулся к нему и выругался. Тут, однако, Миранда взяла его за руку и удержала:

— Он хочет, чтобы ты поторопился. Джек посмотрел на нее и сказал:

— Я прекрасно знаю, чего он хочет.

Кровь Христова! Тычок в спину невозможно не понять. Похоже, его жена не понимает, что такое «шум». Он быстро показал ей глазами на открытую дверь, и вдруг ему показалось, что она передумала в отношении своего обещания, потому что она слегка покачала головой.

Джек глазами снова велел ей бежать, и в этот момент солдат в раздражении так пихнул его, что он чуть не полетел вперед.

Миранда как фурия налетела на испанца. Она что-то возмущенно тараторила, видимо, давала хорошую взбучку. Стражник оторопел от ее напора, как, впрочем, и все остальные.

Джек сразу воспользовался моментом. В мгновение ока схватил Миранду за плечи, повернул и вытолкнул во двор. Почти одновременно он сделал выпад и подставил кинувшемуся за ней солдату подножку, схватил его и бросил на остальных и сбил их с ног. На какую-то долю секунды, прежде чем захлопнуть дверь, Джек задумался, не последовать ли ему за Мирандой. Но стражники уже поднимались на ноги и хватались за оружие, и Джеку ничего не оставалось, как попытаться их задержать, тем самым дать Миранде возможность убежать. Он захлопнул дверь и закричал изо всех сил:

— Беги!

Затем заслонил проход своим могучим телом. Одного солдата он быстро сбил с ног, зато другой, обнажив саблю, бросился на него. Джек сделал ложный выпад вправо и неожиданно ударил наотмашь по запястью правой руки врага. Тот выронил свой клинок. Джек молниеносно подобрал его за эфес, пронзил солдата его собственным оружием и повернулся к следующему противнику, медлившему с атакой из-за смерти товарища. Джек ухмыльнулся, увидев его растерянность, и почувствовал прилив бодрости. Перед ним блеснул луч надежды. Если он одержит победу над еще одним противником, то у него появится возможность отомстить и присоединиться к Миранде.

Солдат вдруг бросился вперед, но Джек был быстрее и отразил удар. Затем в свою очередь сделал выпад и коснулся кончиком сабли испанца, на груди которого выступила кровь. Сражаться в узком проходе было неудобно, Джек был очень хорошим фехтовальщиком и вскоре стал теснить противника, вынуждая отступать с каждым шагом. Хорошо проведенным приемом Джек выбил из рук врага оружие. Солдат распластался по стене, на лбу его выступили капли пота.

Джек нагнулся и спросил:

— Где де Сеговия?

Затем повторил снова:

—Де Сеговия?

Солдат не подавал никаких признаков жизни, то ли не понимая, чего от него хотят, то ли притворяясь. Внезапно он бросился в сторону, намереваясь бежать, но Джек легко догнал его и сразил одним ударом.

В тот же момент Джек ощутил, что волосы его встали дыбом, он повернулся, но было слишком поздно, и он не смог увернуться от мощного удара. Его оглушили палицей. Ужасающая боль пронзила его, колени подогнулись, и он рухнул на пол. Перед тем как он потерял сознание, ему представилась Миранда такой, какой он видел ее в последний раз. Она смотрела на него с любовью и сожалением, и в глазах ее стояли слезы. Кровь Христова! Он всем сердцем надеялся, что она смогла убежать.

О вот оно, возмездие!

Джек застонал от мучительной боли. Он не сомневался, что уже умер и находится на седьмом кругу ада. Он же был пиратом.

— Я смотрю, ты пришел-таки в себя.

Джек открыл глаза и перестал оплакивать свою участь. Он узнал бы этот голос из тысячи других. Прошло двенадцать лет, и, хотя теперь его враг говорил на плохом английском, а не на своем родном языке, Джек сразу догадался, кто перед ним. Преисподняя была самым подходящим местом для де Сеговии, но ему не удалось его туда отправить. Джек напряг зрение и увидел де Сеговию. Тот сидел на деревянной скамье около двери камеры. В темных волосах виднелась седина, но в остальном он выглядел точно так же, как и тогда на берегу, в Порт-Ройяле.

Со стоном, скорее похожим на рычание, Джек попытался встать, но тут же упал, не успев подняться. Он был скован по рукам и ногам.

— Ты вечно доставляешь мне неприятности, да, Джек?

Насмешка в голосе испанца снова подвигла Джека рвануться к врагу, но судорожное движение вызвало только боль, цепи не дали ему приблизиться к горлу де Сеговии, который все понял и очень развеселился. Его дьявольский смех молотом стучал в голове Джека, смешиваясь со звуками давней резни в Порт-Ройяле.

Испанец тогда тоже смеялся, сверкая зубами и любуясь на поверженный город и подростка, лежащего у его ног.

— На этот раз ты не уйдешь, Джек. Ты попался, и я не упущу тебя, разве что предам медленной смерти за все неприятности, которые ты мне доставил.

— Низкая тварь! — скрежеща зубами, Джек опять попытался добраться до де Сеговии, но ответом ему был издевательский смех, который, казалось, вызывая эхо, сотрясал стены камеры, проникал прямо в мозг.

— Я убью тебя, кровожадный ублюдок, — прошипел Джек, когда мерзкое хихиканье затихло.

— Ты убьешь меня? Ты перепутал, ничтожество, Это я тебя убью. А кровожадными называют пиратов.

— Я может быть и пират, но я не убиваю женщин и детей.

Де Сеговия нахмурил свои густые темные брови, лицо его потемнело.

— Мы сейчас обсуждаем твои преступления. Воровство, разбой, убийства. Все они наказуемы смертью, — голос его все поднимался и поднимался, и, произнося последние слова, он уже визжал.

Он встал и подошел к Джеку, однако было заметно, что он старается на всякий случай не слишком приближаться к скованному пирату.

— Ты с самого начала причинял мне одни неудобства, надо было еще тогда прикончить тебя, но я, дурак, этого не сделал.

— Ты великодушно позволил мне гнуть на тебя спину с восхода до заката, таскать камни и копать рвы, — Джек снова вспомнил два тяжких года рабства и плена. — Скажи мне, Сеговия, ты оставил меня в живых, чтобы упражняться с кнутом?

— Тебе нельзя было доверять, — просто ответил испанец.

— Да, ты и сейчас не можешь мне доверять. Злоба в голосе Джека произвела впечатление на его врага, хотя он и засмеялся, но жилка на его лбу забилась сильнее.

— Смелые слова из уст пленника. Де Сеговия забегал по камере, как будто желая своим видом показать, что Джек — в западне.

— Я не сделаю еще одной ошибки. Никакие пиратские пушки не помогут тебе убежать на сей раз. Сейчас гарнизон крепости готов к отражению любой атаки и с суши, и с моря.

Де Сеговия подошел к пленнику совсем близко, злорадно улыбаясь: