Украденные ночи (Полночный вальс)

Амалия поднялась к себе в комнату, бросив Айзу в холле, и не выходила оттуда до самого вечера, пока Чарльз не постучал в дверь и не сообщил, что ее ждет посетитель.

На верхней галерее стоял, облокотившись на перила, шериф Татум. Кроме него здесь находился еще Айза, который в полудреме лежал возле колонны, прижав к груди новый блокнот для рисования, который привезла ему в подарок хозяйка.

Увидев Амалию, шериф оторвался от перил и пошел ей навстречу. Он пожал протянутую для приветствия руку, но отказался чего-нибудь перекусить. Вместо этого он вытащил из кармана носовой платок и стал разворачивать его, осторожно извлекая какие-то предметы.

— Мне крайне неприятно беспокоить вас, мадам Дек-луе, — сказал он тихо, — но кто-то должен опознать все это.

Амалия машинально взяла в руки длинные полоски кожи, размокшие от долгого пребывания в воде. Конечно, при других обстоятельствах ни один уважающий себя джентльмен не положил бы даме на ладонь такие вещи. С минуту Амалия смотрела на них, пока не заметила маленькие золотые кружочки с весьма редким узором завитков. Она тихо вскрикнула, поняв наконец, что у нее в руках пряжки с туфель Жюльена. Сомневаться не приходилось: на кружочках была изображена его монограмма.

15.

— Я узнаю их, шериф Татум, — сказала Амалия тихо, словно боялась кого-то спугнуть. — Они принадлежали моему мужу.

— Я так и думал, — кивнул головой шериф. — Мне трудно говорить вам об этом, мадам Деклуе, но тело вашего мужа найдено в Теше сегодня днем, оно зацепилось за корягу, поэтому долго пролежало под водой. Вашего мужа убили ударом по голове.

Все это шериф сообщил сухо, официально, без каких-либо эмоций. Амалия облизнула пересохшие губы и взглянула ему прямо в глаза.

— Как долго…

Она не смогла договорить, спазм сжал ей горло.

— Предположительно, с того самого вечера, как он исчез, — сообщил шериф бесстрастно.

Амалия отошла к стулу и села. Айза, отложив в сторону блокнот, устроился у ее ног, положив руку с рисунком ей на колено. Остекленевшим взглядом уперлась она в рисунок, на котором был изображен Роберт с лопатой в руках, он вместе со всеми расчищал дренажную канаву на краю поля недалеко от дома. Но вряд ли Амалия смогла разобрать это.

— Где сейчас его тело? — спросила она бесцветным голосом.

— В городе у следователя по уголовным делам, — ответил шериф. — В положенное время его привезут сюда, хотя я бы не советовал показывать его матери.

— Конечно, — согласилась она, продолжая машинально разговаривать сама с собой: «Раздувшиеся тела утопленников, которые долго находились в воде, — зрелище не для слабонервных. Однако шерифа заботит только Мами; меня, вдовы, как бы и нет».

Последнее обстоятельство подействовало на нее так, будто она была в чем-то виновата.

— Мы провели максимально тщательное расследование этого убийства, — продолжал шериф. — Несмотря на значительный промежуток времени между исчезновением вашего мужа и обнаружением его тела, нам удалось получить некоторые результаты. Возможно, вы захотите ознакомиться с ними?

— Да, конечно, — сказала она отрешенно.

— Мои люди допросили всех, кто, по нашим сведениям, видел вашего мужа или общался с ним в день его исчезновения. Выяснилось, что поздно вечером месье Деклуе общался с двумя матросами, которые утром того злополучного дня работали в «Дивной роще», а также разговаривали с глазу на глаз с женщиной в длинном черном плаще. Мне интересно знать, мадам Деклуе, есть ли у вас такой плащ?

При этих словах Айза начал медленно отползать в сторону лестницы, а потом вскочил на ноги и умчался вниз; слышно было, как его голые пятки шлепают по нижней галерее. Потом все стихло. Его поведение Показалось Амалии странным, но времени на раздумья не было.

— Нет, шериф, у меня такого плаща никогда не было, — ответила Амалия ровным голосом.

У нее был темно-серый плащ, но она решила не говорить об этом.

— Извините меня, мадам Деклуе, но печальная новость, которую я сообщил, вас, кажется, не особенно огорчила?

«Он рассчитывал, что я буду рыдать, рвать на себе волосы, посыпать голову пеплом», — подумала она тоскливо, а вслух произнесла:

— Я… я… это такой удар. Не могу поверить.

— Но вы именно это ожидали услышать? — прервал ее шериф.

— Вы не имеете права так говорить! — Амалия взглянула прямо ему в глаза.

— Возможно, вам будет небезынтересно узнать, что мои люди и я собрали немало информации из разных источников о вашей связи с кузеном мужа Робертом Фарнумом. Теперь уже известно, что именно из-за вас решили стреляться братья. Но именно эту причину отказывался назвать мистер Фарнум во время нашей прошлой встречи.

Амалия долго смотрели на тихую гладь реки, потом собралась с духом, чтобы разъяснить ситуацию.

— Вы не знаете… не понимаете… — начала она.

— Я знаю и понимаю больше, чем вы думаете, мадам, — оборвал ее шериф. — Нам известно, что в тот памятный вечер вы в обществе мужа, свекрови и ее крестницы, а также некоего Джорджа Паркмана и мистера Роберта Фарнума посетили бал в доме месье Морнея, который покинули задолго до его окончания, сославшись на головную боль.

— Все так, но я не убивала мужа! — воскликнула Амалия.

— О-о, я и не говорю, что это сделали вы, — заметил шериф. — Однако главное правило сыскной работы гласит, что при насильственной смерти одного из супругов необходимо выяснить, не было ли это выгодно другой стороне. По-моему, очень мудрое правило. Моя версия, мадам, состоит в следующем. Узнав о дуэли мужа с кузеном, вы испугались за жизнь своего любовника, ибо всем известно, что месье Деклуе был прекрасным стрелком. Чтобы не полагаться на волю случая, вы наняли двух матросов, работавших в тот день у вас в саду, предложив им за определенную мзду прикончить мужа. С бала вы уехали раньше потому, что вам необходимо было расплатиться с убийцами за работу. Однако ваш муж, мадам, будучи человеком не робкого десятка, расправился с одним из нападавших, но был подло убит вторым. Оба тела, чтобы замести следы преступления, оставшийся в живых матрос сбросил в заводь.

Весть о гибели Жюльена, последовавшая за откровениями Патрика Дая, стала слишком тяжелым испытанием для нервов Амалии, но подозрения шерифа доконали ее. Она не знала, что делать, что говорить в свое оправдание. Единственная мысль, которая посетила ее в ту минуту, была: «Хорошо, что шериф не раскрыл тайну Жюльена».

— Прекратите этот произвол!

Повернувшись на голос, Амалия увидела в дверях Роберта и прижавшегося к его ноге Айзу. Они появились со стороны двора, видимо, добирались короткой дорогой мимо хозяйственных построек и «гарсоньерок». Оба вышли вперед. Роберт на ходу натянул сюртук, не заметив, что рукава рубашки закатаны. Пот блестел у него на лбу от недавней тяжелой работы.

— Мистер Фарнум, рад вас видеть! — приветствовал его шериф вполне искренне. — У меня и для вас припасены вопросы.

— Спрашивайте что хотите, только прекратите запугивать жену моего кузена.

— Вдову кузена, — поправил Роберта шериф.

— Вдову моего кузена, — повторил он эхом, и у уголков рта обозначились морщинки. Но взгляд темно-синих глаз был тверд и спокоен.

— Я расспрашивал эту леди о том, чем она занималась в момент исчезновения мужа, то есть вечером после того, как она покинула бал, сославшись на головную боль.

— Я слышал.

— Тогда вы поймете мое искреннее желание узнать, куда она направилась после бала.

В словах шерифа чувствовался намек на то, что они, двое мужчин, должны, просто обязаны обсудить неуравновешенное поведение легкомысленной и, вероятно, истеричной особы, но Роберт одним движением руки пресек эту попытку.

— Она была со мной, — заявил он громко.

— Что такое? — Шериф уставился на Роберта, и его брови сошлись на переносице.

— Я привез Амалию с бала прямо сюда, а затем вернулся за Мами, Хлоей и Джорджем, то есть мистером Ларкманом, — разъяснил Роберт. — Поэтому у нее не было возможности организовать убийство Жюльена. Она находилась в доме, когда я вернулся с остальными, и здесь оставалась до самого утра.