И снова магия (Возвращение магии)

– Боже мой, – услышала она слова человека, который устал от страданий, – за последние дни я так измучился, что, черт побери, с меня хватит!

Внезапно Алина поняла, что он поднял ее с кресла и прижал к своей груди, словно она невесомая пушинка.

– Что ты делаешь? – вскрикнула она.

– Несу тебя в постель.

Алина билась и извивалась в его руках. Она лихорадочно соображала, как объяснить ему, что сейчас ей нужно немного отойти от переживаний, а не окунаться в чувства.

– Нет, Маккена. Я еще не готова к этому! Пожалуйста, я хочу поговорить с тобой...

– Я устал от разговоров.

– Я не могу... – сказала она с отчаянием. – Мне нужно время, и я так измучена... Я должна выспаться несколько дней. И...

– Алина, – строго перебил он, – никакие силы неба и земли не смогут остановить меня от того, чтобы прямо сейчас заняться с тобой любовью.

Как у него все просто! Алина дрожала, чувствуя, как капельки пота снова выступили на ее лице.

Маккена прижался губами к ее дрожащей щеке.

– Не бойся, – сказал он. – Не надо бояться, когда я рядом.

Она не могла ничего поделать с собой. Привычка к одиночеству и изоляции от внешнего мира прочно укоренилась в ней за двенадцать лет. И понимание, что Маккена не позволит ей ни отступить, ни отказаться, заставило ее сердце бешено колотиться в груди, пока он решительно нес ее в соседнюю комнату. Дойдя до постели, он поставил ее на пол и потянулся, чтобы отдернуть парчовое стеганое покрывало.

Потом взялся за застежку платья и расстегнул лиф. Когда платье упало на пол, Маккена начал осторожно снимать с нее нижнее белье. Покрывшись от холода мурашками, она стояла перед ним совершенно нагая. Ей хотелось прикрыть свое тело, хотя бы часть его...

Маккена коснулся ее полной груди, спустился ниже по ребрам. Он растирал холодную кожу, затем осторожно обнял, шепча что-то нежное и неразборчивое на ухо. Алина взялась за лацканы его сюртука, прижавшись лицом к груди... С необычайной нежностью Маккена вынимал шпильки из ее волос, бросая их на пол. И тогда длинные локоны упали тяжелой волной на ее спину.

Приподняв лицо за подбородок, Маккена приник к ней в долгом, обжигающем поцелуе, который заставил колени дрожать. Он крепко прижал ее к себе, так что кончики грудей стали касаться лацканов его сюртука, а губы беспомощно раскрылись под натиском, и тогда его язык проник в теплую глубину рта, обещая удовольствие и незабываемые ласки.

Его рука спустилась по спине к ягодицам. Он сильнее притянул ее к себе, чтобы дать почувствовать его возбуждение. Он прижимался к ней страстно, совершая небольшие толчки, которые говорили о желании его плоти соединиться с ее... Она чуть слышно стонала в ответ... Не давая ей времени на раздумье, Маккена подхватил ее за ягодицы и развел ноги коленом. Он не отпускал ее от себя, пока пальцы не проникли в святая святых, лаская, возбуждая, воспламеняя нежную влажность...

Изнемогая от движений его руки, Алина выгнулась ему навстречу, чувствуя, как пальцы проникли в нее. Еще, еще! – кричало ее тело, впуская его еще глубже... Она хотела его целиком и полностью, хотела, чтобы он был внутри ее, заполнив собой ее плоть. Еще глубже, еще... чтобы ничто не разделяло их.

Маккена придвинулся всем телом, чтобы мощный выступ оказался меж ее бедер, и, не раздеваясь, принялся деликатно тереться о нее в такт медленному продвижению пальцев вглубь. Он прижимал ее к себе, заставляя почувствовать возбуждение, ласкал внутри и снаружи неспешно, но решительно. Прошелся щекой по волосам, целуя их у корней. Алина чувствовала, как напряглось и задрожало ее тело, удовольствие росло, приближаясь к высшей точке. Тогда он снова приник к ее губам, проникая языком все глубже... и она уже готова была растаять в неге наслаждения... О да...

Но тут Маккена прервал поцелуй и прекратил ласки, как раз в тот момент, когда ее ответная реакция начала расти, подходя к вершине.

– Еще рано, – шептал он, дрожа всем телом.

– Но я хочу тебя, – простонала она, едва выговаривая слова.

Его влажные пальцы путешествовали по изгибу ее шеи.

– Я знаю. И позволю тебе оставить эту постель только тогда, когда увидишь, как сильно я люблю тебя. А для этого я покажу все возможные способы... чтобы ты знала, что целиком и полностью принадлежишь только мне. – Маккена поднял ее и уложил на белоснежные простыни. Все еще одетый, он навис над ее нагим телом. Его темноволосая голова склонилась, и Алина почувствовала, как его губы прикасаются к колену.

О нет... этого она хотела меньше всего. Похолодев, Алина постаралась увернуться от него. Но Маккена не позволил, обеими руками удерживая ноги. Она осталась лежать в этой позе, пока его губы продолжали путешествовать по коленям.

– Ты не должен делать этого, – извиваясь, шептала она. – Правда, Маккена, ты не должен ничего доказывать...

– Замолчи, – нежно проговорил он, продолжая целовать ноги, касаясь губами шрамов, до которых она сама боялась дотронуться. Для него не существовало запретов, руки трогали и ласкали израненную кожу. – Все хорошо, – шептал он, покрывая живот быстрыми поцелуями. – Я люблю тебя. Люблю все в тебе. – Большой палец скользнул по ямке пупка, по нежной коже на внутренней стороне бедер. – Откройся и доверься мне... – шептал он, и она почувствовала, что краснеет. – Откройся... – уже требовал он, его поцелуи становились все рискованнее.

Застонав, она раздвинула ноги, чувствуя, как вожделение накрывает ее тяжелой волной. Губы Маккены проникли между бедер, язык коснулся чувственного упругого лепестка, затем спустился ниже, лаская вход в ее тело. Алина почувствовала, как ее плоть отяжелела от желания, она расслабилась, наслаждаясь деликатными, мучительно-сладостными прикосновениями. Маккена на секунду отодвинулся, вдыхая ее запах, затем коснулся чувственного лепестка кончиком языка. Она сжала кулаки и откинула назад голову, умоляя его о чем-то. И в тот момент, когда она почувствовала, что больше не выдержит этой мучительной пытки, его пальцы проникли внутрь. Она не могла думать, не могла двинуться... Ее тело растворилось в удовольствии. Его губы приникли к ее губам, тогда как пальцы дразнили и ласкали до тех пор, пока крик не вырвался из ее груди, а тело не задрожало в экстазе.

Пока она лежала, тяжело дыша, Маккена встал и снял сюртук, его взгляд остановился на ее распростертом нагом теле. Затем сбросил рубашку, обнажив великолепный мускулистый торс и грудь, покрытую черными волосами. Его мощное тело впечатляло скорее силой, чем элегантностью. Но было нечто грациозное в линиях ног и живота и в широком размахе плеч. Этот мужчина дарил женщине чувство защищенности и в то же время будил желание.

Он опустился на постель, обнял ее за шею и устроился сверху. Ощутив тяжесть его нагого тела, прикосновение сильных, покрытых волосами ног, ошеломляюще широкую грудь и то место, где шелковая кожа натянулась от возбуждения, Алина какое-то время не могла дышать. Маккена раскрыл ее бедра, осторожно прикасаясь к коленям, чтобы не задеть шрамы.

Нежно дотронувшись рукой до его лица, она ласкала чисто выбритую щеку. Это было так трогательно, так сладко, что слезы потекли по ее щекам.

– Маккена... я не смела и мечтать об этом.

Его густые ресницы дрогнули, и он прижался лбом к ее лбу.

– А я мечтал, – сказал он глухо. – Тысячи ночей я представлял, как занимаюсь с тобой любовью. Вряд ли есть человек на земле, который бы так же не любил просыпаться по утрам, как я.

– Он наклонился, чтобы поцеловать ее в губы, в шею, в розовые бутоны сосков. Он ласкал ее соски языком, а когда она задрожала, чуть-чуть подвинулся, чтобы войти в нее. Они оба облегченно вздохнули в момент соития, твердая плоть вошла в мягкую, влажную и нежную, даря невыносимо сладкое удовольствие.

Алина гладила его спину, а он обнимал ее за ягодицы, прижимая все ближе и ближе, чтобы она в полной мере могла испытать силу его толчков.

– Никогда не сомневайся в моей любви, – сказал он.

С каждым новым проникновением она дрожала и послушно шептала припухшими от поцелуев губами: