Плененное сердце

Была уже полночь, когда уставшие лошади довезли Сабину до Монте-Карло. Последние две мили она репетировала, как будет извиняться за поздний приезд и за то, что разбудила всех в такой час. Но, к ее удивлению, когда они подъехали к вилле «Мимоза», в открытых окнах горел свет, а слуги, ожидавшие у дверей, поспешили вниз по широким каменным ступенькам, чтобы помочь ей.

Сабина устала, была измучена путешествием, когда вошла в квадратный, ярко освещенный холл. Ее окружили слуги, одетые в прекрасные ливреи, элегантная резная мебель и шикарные букеты цветов, стоявшие в вазах, практически на всех столах. Она сразу поняла, какой контраст составляет в своем помятом платье и волосами, растрепанными ветром, со всем этим сказочным великолепием.

Сабина увидела свое отражение во множестве зеркал, оправленных в красивые, резные рамы, развешанных по стенам холла. Но прежде чем она успела бросить на себя более пристальный взгляд, дворецкий распахнул огромные полированные двери и объявил ее имя.

— Мисс Сабина Вэнтедж, миледи! — сообщил он торжественным тоном вымуштрованного английского слуги. Сабина поспешно прошла мимо него и оказалась в комнате, где около камина сидели гости.

Какое-то мгновение она видела только светлые стены, увешанные прекрасными картинами и зеркалами; люстры, слепящие глаза светом сотен свечей; фарфор; хрусталь; мягкие шелковые портьеры, расшитые серебром; нефритового оттенка подушки и ковры. Все было настолько роскошно, что, казалось, она попала в сказку.

Наконец Сабина переключила внимание на людей, для которых — а для одной из них особенно — все это было не больше, чем фоном. Ее очень интересовало, как выглядит леди Тетфорд, ее будущая свекровь, но воображение Сабины оказалось слишком бедным по сравнению с реальностью.

Высокая, стройная женщина встала с кресла и пошла по направлению к ней. Леди Тетфорд была необыкновенно грациозна и двигалась так мягко, что можно сказать, она скорее плыла по поверхности ковра, чем переступала ногами. На ней было надето платье, оставлявшее обнаженными шею и плечи.

Сабине стало интересно, чтобы подумал бы ее отец, если бы увидел эту прекрасную женщину. Кроме того, на ней было столько драгоценностей, что она буквально вся сияла.

Бриллианты переливались у нее в ушах и на запястьях, высокое бриллиантовое колье доходило ей почти до подбородка, а под ним на грудь спускалась подвеска из ослепительных камней. Бриллианты были и в волосах. Подобного безудержно пламенеющего рыжего цвета Сабине никогда раньше не приходилось видеть. Он казался в какой-то степени таким же искусственным, как и лицо хозяйки.

На мгновение Сабина, уставившись на приближающуюся женщину, подумала, что это не может быть мать Артура. Ей было известно, что некоторые женщины, к числу которых сама она не относилась, пользуются косметикой. Брат Гарри однажды шепнул ей, что женщины в концертных залах Лондона красят губы в такой красный цвет, как у почтовых ящиков, а ресницы подводят черной тушью, и они торчат на полдюйма из глаз. Но они относятся к тем женщинам, о которых воспитанная девушка не должна говорить вслух.

Леди — это совсем другое дело. Леди никогда не пудрит лицо, разве что тайно, совсем немного, чтобы это было едва заметно. У леди должны быть бледные губы, а если ее ресницы светлые или рыжеватые, то это, увы, просчет природы, и тут уж ничего нельзя поделать.

Сабина верила в это до тех пор, пока не посмотрела в лицо хозяйки дома. В этот момент она поняла, что природу можно значительно подправить, если быть достаточно смелой, чтобы попытаться.

На нее смотрело красивое лицо, или, вернее, бывшее когда-то очень красивым. Сейчас контур подбородка слегка оплыл, под накрашенными глазами можно было заметить темные круги. А когда-то гладкий, белый лоб пересекли досадные морщинки. Даже искусно наложенные на скулы румяна и красные улыбающиеся губы не могли скрыть того, что молодость безвозвратно ушла. Но все-таки вдовствующая леди Тетфорд была еще очень привлекательна.

— Мое дорогое дитя! — воскликнула она, протягивая к Сабине руки. — Я уже перестала тебя ждать. Мне казалось, что до завтрашнего утра у тебя не будет возможности добраться до Монте-Карло.

— Я приехала в экипаже.

— В экипаже? — повторила женщина. — Боже, это так утомительно! Такая долгая поездка! Ты, наверное, до смерти устала. Пройди и посиди немного. Но сначала позволь мне представить тебя моим друзьям.

Она повернулась к компании, смотревшей на Сабину с нескрываемым любопытством. Там были две женщины, одетые так же роскошно, как и хозяйка дома, и трое мужчин, все немолодые, но в них чувствовались достоинство и аристократизм.

Сабина едва слышала их имена и титулы. Смущенная, растерянная, она переживала по поводу того, что они подумают о ее внешности. Сейчас девушку мучило только то, что ее платье им покажется совсем немодным. Ей пришлось узнать, что она одевается несовременно уже довольно давно, и у Сабины не было иллюзий относительно работы деревенской портнихи, сшившей ей платье из бледно-голубой кисеи с небольшой пелериной.

— Иди поближе к огню, детка, — предложила леди Тетфорд и повела ее к камину. Подол расшитого атласного платья при каждом движении мягко шелестел по ковру.

— А теперь расскажи подробно, что случилось, — попросила леди Тетфорд. — Мы ждали тебя сегодня после обеда, но когда пришел последний поезд, а тебя в нем не оказалось, я почувствовала что-то неладное.

— С мисс Ремингтон произошел несчастный случай, — начала Сабина.

— Ну вот, я была уверена, что произошел какой-то несчастный случай, — перебила ее леди Тетфорд. — Разве я не говорила тебе, Джулия, что именно этого и ожидала?

— Конечно, говорила, — подтвердила одна из дам. — Ты всегда все точно предсказываешь, Виолетта. Мне только хотелось бы, чтобы ты применяла свои способности за столом в казино, угадывая цифры.

— Мне бы тоже этого хотелось, — ответила леди Тетфорд. — Но продолжай, детка. Что же случилось с мисс Ремингтон?

Сабина рассказала ей о происшествии в Ницце на станции и о том, что мисс Ремингтон оказалась в больнице.

— Бедная женщина! Как жаль, что она осталась там! — воскликнула леди Тетфорд. — Монахини, конечно, очень добры, но у них слишком мало денег, чтобы хорошо ухаживать за больными. Мне говорили, что там, к сожалению, очень плохое питание.

— Это зависит от того, по каким меркам судить, — вмешался один из гостей. — Один мой знакомый попал туда после несчастного случая на яхте, и, надо сказать, пребывание в больнице произвело на него приятное впечатление.

— А я лучше умру, чем лягу в больницу! — воскликнула одна из женщин. Сабина подумала, что это очень глупо с ее стороны. Леди Тетфорд не обратила внимания на эксцентричное высказывание гостьи и предложила Сабине продолжать рассказ.

— После того как мисс Ремингтон поместили в палату и оказали помощь, я вернулась на станцию, — продолжала Сабина. — Но последний поезд ушел, и мне ничего не оставалось делать, как попытаться нанять экипаж, чтобы сюда добраться.

— Но почему ты так долго ехала? — спросила леди Тетфорд.

— Мы задержались, потому что с оси соскочило колесо.

— Сколько раз я говорила, что эти экипажи небезопасны! — воскликнула гостья, которую леди Тетфорд называла Джулией. — Я помню, мы как-то ехали очень быстро, и у кучера порвались вожжи. Конечно, это была случайность, но весьма типичная для французов. Всегда говорю, что и на их поездах я боюсь ездить.

— Джулия, ты, как обычно, все драматизируешь, — улыбнулась леди Тетфорд. — Как же вам удалось починить колесо, Сабина?

— Сначала я очень испугалась, что нам придется там провести всю ночь, — ответила девушка, — потому что авария произошла в очень уединенном месте. К счастью, неподалеку оказались цыгане…

Прежде чем она смогла сказать еще хоть слово, ее перебил хор изумленных голосов;

— Цыгане?!

— Да, цыгане, — продолжала Сабина. — Они остановились как раз недалеко от того места, где у нас отвалилось колесо.