Холодный викинг

Но тут Торк, став серьезным, тихо заметил:

— По правде говоря, настроение Зигтрига улучшится от моих новостей. — И, многозначительно помолчав, добавил: — Король Ательстан укрепит союз между Уэссексом и Нортумбрией, выдав свою сестру замуж за нашего правителя.

Последовало ошеломленное молчание. И тут все запротестовали хором.

— Подумать, что за наглость у этих саксов!

— Это предложение пахнет обманом и предательством. С чего это король разбавит собственную кровь кровью собак-язычников, как они называют нас, викингов?

Дождавшись, пока все немного успокоятся, Селик спросил:

— Говорят, король саксов красив как Бог. Как ты нашел его сестру? Приятной на вид или костлявой клячей, как все саксонские суки?

Торк рассмеялся:

— Какая разница? Наш Зигтриг женился бы на свинье, если бы она принесла ему в приданое новые земли.

— Значит, нас ждет королевская свадьба?

— Кто знает, Олаф, я не доверяю саксам, даже Ательстану, который, кажется, справедливее многих. Говорят, он старается подражать деду, прозванному «Добрый Альфред». Однако Зигтриг поступит мудро, если не забудет об осторожности.

Все согласно кивнули. Но тут Торк обратился к до сих пор молчавшему мужчине:

— А что думаешь ты, Кнут?

Руби вытянула шею, пытаясь разглядеть Кнута получше. Тот заговорил медленно, но властно:

— Саксы всегда готовы предать нас. Лет десять тому назад я стоял рядом с Гутормом, когда король Альфред согласился на границы между английскими владениями саксов и викингов, проведенные по датским законам.

Почтительное молчание сопутствовало его словам.

— Тогда наша территория проходила по Темзе до Лондона, потом вдоль Ли до самых истоков, к Бедфорду, и по реке Ауз к Уотлинг-стрит, — продолжал Кнут, — но что осталось у нас сейчас? Немного больше, чем Нортумбрия, с Джорвиком в центре. Крошечный муравей в улье!

Руби услыхала, как он сплюнул, для придания словам большего эффекта, и добавил:

— Даже теперь они не дают нам житья. «Пять городов», которые мы, викинги, основали — Линкольн, Ноттингем, Дерби, Лестер и Стэмфорд, — и все они захвачены. Может, ты забываешь о лжи и обмане с обеих сторон, Торк, но помяни мои слова: кровь скоро прольется, состоится свадьба или нет.

Но тут вмешалась Руби — больше не было сил выносить:

— Торк, отпусти! Сейчас меня вырвет.

Но Торк, не обращая внимания на жалобы, продолжал беседовать с приятелями, шагая по древнему, окруженному стеной городу, с его узкими запруженными улочками. Даже свисая с плеча Торка вниз головой, Руби заметила, как глазеют викинги на интересное зрелище, которое она представляла собой. Девушки быстро оборачивались так, что длинные светлые косы разлетались. Мужчины усмехались в усы. Мириады запахов и звуков запруженной людьми и повозками рыночной площади раздражали слух и обоняние. Церковные колокола прозвонили полдень. Колокола? В городе викингов? Как странно!

Свиньи и куры визжали и кудахтали. Деревянные колеса повозок, нагруженных товарами, грохотали по камням. Торговцы зазывали покупателей. Вонь навоза, несвежей рыбы, дубящихся кож и конского пота смешивалась со сладостным дыханием речного ветерка. И Руби действительно стало плохо. Она начала давиться.

— Посмей только! — предупредил внезапно насторожившийся Торк и немедленно позволил Руби соскользнуть на землю. Дрожащие колени подогнулись, и Торк схватил ее за плечи, чтобы удержать от падения.

— Святой Тор! Ты прямо позеленела! Больна?

Руби хотела сказать что-то ехидное, но желчь закупорила горло. Торк, должно быть, заметил что-то неладное, потому что оттащил ее к обочине дороги и жестом велел спутникам идти дальше, сказав, что скоро их догонит.

— Дыши глубже, — посоветовал он удивительно мягко, в полном противоречии с прежним поведением, и, взяв Руби за руку, повел к реке, протекавшей позади зданий, выстроенных вдоль дороги так близко друг от друга, что карнизы их почти соприкасались.

Черепичные крыши, покрывавшие квадратные строения, сделаны из прутьев и штукатурки: ветви сплетались и скреплялись смесью глины, соломы и конского волоса, а затем снова обмазывались глиной. Длинные задние дворы доходили до самой реки и отгораживались один от другого столбами и плетнями. Ремесленники работали и тут же продавали изделия на столах под навесами, так что улица походила на гигантский базар.

— Это дома или мастерские?

— И то и другое, — ответил Торк, сжимая ее руку. — В Копергейте живут и работают многие мастера и купцы. Здесь все сразу — дома, мастерские и рынки. А там, откуда ты явилась, разве не так?

Руби заметила, как слегка сощурились проницательные глаза Торка, и поняла, что он не зря был так добр. Хочет выведать как можно больше.

— А это? — спросила она, не отвечая на вопрос и показывая на реку, протекающую почти у их ног. Она чувствовала себя лучше, хотя нервы не совсем успокоились.

— Ауз. Течет из Северного моря, — объяснил Торк, показывая на множество кораблей, грациозно плывущих к гавани. Он старался как можно более полно удовлетворить ее любопытство, но Руби слишком хорошо знала мужчин, чтобы не почувствовать едва скрываемого нетерпения. Одним гибким движением опустившись на большой валун, Торк кивком пригласил Руби присоединиться к нему. Руби вздрогнула, когда ее нога случайно коснулась теплого мускулистого бедра. Его близость пробуждала так долго дремавшие чувства. Но суженные глаза оценивающе изучали ее, и она почти читала его мысли. Если она действительно шпионка, неужели он всерьез думает, что Руби с готовностью выложит все свои тайны?!

— А ты плавала по Аузу? Она протекает и через земли Ивара, верно? — без обиняков осведомился Торк. Руби решила позабавиться над слишком подозрительным викингом.

— Не знаю. Единственная река в моих местах — Миссисипи.

Она немедленно зажала рот рукой, словно выдала что-то важное.

— Мисси… Миссис… как ты сказала? — воскликнул Торк, — Кровь Тора, да я в жизни не слыхал о такой!

— Неужели? Это одна из самых больших рек в мире. Я думала, все о ней знают, — с невинным видом ответила Руби, хлопая ресницами.

Боже, как он красив, куда красивее Джека в его возрасте!

Руби вздохнула, на мгновение погруженная в сладкие воспоминания. Калейдоскоп изображений мгновенно промелькнул в мозгу. Джек в белом смокинге на студенческом балу, Джек в черном смокинге в день их свадьбы. Джек без всякой одежды в их брачную ночь.

Руби невольно покраснела. Она не хотела думать о Джеке и о том, что будет для нее означать его отсутствие. Она подумает о нем позже, когда станет сильнее, сможет контролировать собственные эмоции.

Но странное сходство между Торком и Джеком расстраивало и тревожило Руби. Они были похожи, как близнецы, хотя длинные выгоревшие волосы Торка блестели в солнечных лучах белым золотом. Даже его ослепительная улыбка, открывавшая крупные белые зубы, была точно такая же, вплоть до чуть кривоватого резца. Единственным различием было более мускулистое, тренированное тело Торка, тело настоящего воина, готового к битвам, да еще, может быть, шрам над правым глазом, рассекавший бровь.

Пальцы просто чесались от желания дотронуться до этой стальной груди, самой удостовериться во всех различиях. Озноб наслаждения вновь прошел по спине при одной соблазнительной мысли об этом, и она, сама того не сознавая, выпалила:

— У меня дух захватывает при одном взгляде на тебя.

К полному унижению Руби, Торк вопросительно поднял бровь, по-видимому, прекрасно понимая, что она имеет и виду. Господи Боже! Да она уставилась на него, как сексуально озабоченная девчонка-подросток. А он… он с неслыханным самомнением понимающе подмигнул.

И как только охваченная стыдом Руби попыталась отвернуться, Торк поднял левую руку, чтобы отвести растрепанные приди полос с ее лица. Руби судорожно вздохнула. На руке не было мизинца. Схватив руку Торка, она нежно коснулась шрама.

— А это что? Как ты потерял палец?