После полуночи

Миссис Эмброуз выглядела раздраженной.

— Памела, а где же будет спасть Дженкс? — спросила она. — Я размещала ее в смежной комнате на тот случай, если ночью у меня случится приступ головной боли.

Ротуэлл шагнул вперед.

— Мне не нужны апартаменты, — заявил он. — Почему бы вам не переехать туда, миссис Эмброуз? Без сомнения, есть еще одна спальня с видом на озеро?

— Да, слева от апартаментов есть комната с прекрасным видом, — произнесла леди Шарп. — Она ужасно маленькая — но с красивым балконом.

— Ах, будет место, где курить мои манильские сигары, — прошептал Ротуэлл.

Миссис Эмброуз бросила еще один взгляд на Ротуэлла.

— Рядом с апартаментами? — произнесла она, в ее глазах вспыхнул внезапный озорной огонек. — Я должна сразу же приказать Дженкс перенести мои вещи. Если, конечно же, вы на самом деле не возражаете против того, что мы станем соседями, милорд?

Ротуэлл наконец-то улыбнулся.

— Ничто не доставит мне большего удовольствия.

Лакеям было приказано разнести багаж, и они торопливо забегали туда-сюда, а уже через час семья снова собралась, на это раз в длинной, солнечной гостиной, где висело примерно две дюжины портретов. Детей, Луизу и Джудит, привели, чтобы представить гостям, как раз в тот момент, когда к ним присоединился лорд Шарп, все еще в сапогах и бриджах. Он оказался внушительным, но приветливым джентльменом со смеющимися глазами и залысинами. Шарп с откровенной любовью поцеловал дочерей, а затем низко склонился над рукой Мартиники, заявив, что очарован ею.

— Моя дорогая, — сказал он жене. — Ротуэлл поставил перед тобой легкую задачу. Следующей весной тебе не составит труда вывести в свет эту экзотическую красавицу. Но я, вероятно, умру от истощения, отгоняя поклонников от нашей двери.

Все рассмеялись, за исключением Мартиники, чьи щеки вспыхнули, и Сент-Врейна, лениво прислонившегося к одному из длинных, глубоких окон, его взгляд с подвижностью ртути перемещался по толпе. Мартиника задалась вопросом, почему он здесь. Без сомнения, чтобы развлекать миссис Эмброуз. В глазах леди Шарп мелькала определенная настороженность каждый раз, когда она смотрела на молодого человека.

И хотя она также продолжала бросать странные, непонятные взгляды в сторону Сент-Врейна, миссис Эмброуз, несомненно, предъявила права на Ротуэлла. А тот не выглядел совершенно недовольным ее вниманием. Не обращая на все это внимания, двоюродная бабушка Оливия сразу же набросилась на Ксантию, забросав ее вопросами о брачных планах — или об отсутствии таковых.

Ксантия сдержанно улыбнулась.

— Спасибо вам, тетя Оливия, за вашу заботу, но в настоящий момент мое время посвящено нашим судоходным делам.

— Ерунда! — воскликнула тетя Оливия, ударив тростью по полу. — Женщинам нечего делать в бизнесе, моя девочка.

— На Барбадосе на это смотрят по-другому, тетя.

— Не настолько по-другому, готова поспорить, — резко возразила Оливия. — Позволь Кирану заниматься подобными вещами, и устраивай свою жизнь. Ты уже находишься на полке [6] — и покрыта слоем пыли.

Тетя Ксантия выглядела смущенной.

— Киран управляет нашими плантациями, — объяснила она, понизив голос. — Я занимаюсь морскими перевозками. После того, как Люк умер, просто не было никого другого. — Она бросила взгляд в направлении Мартиники. — Хотя, возможно, однажды Мартиника проявит интерес к этому? Она, в конце концов, совладелец.

Оливия откинулась назад в кресле.

— Но девочка должна отправиться в Лондон и найти мужа, — проговорила она, стукнув тростью по полу. — Ротуэлл сказал, что она останется в Англии навсегда.

Ксантия искоса бросила взгляд в направлении Ротуэлла.

— Это будет решать Мартиника, — тихо ответила она. — Мой брат не владеет всем Барбадосом, как бы ему не хотелось думать по-другому. Но что касается наших дел с морскими перевозками, то скоро мы откроем офис в Лондоне. Со временем мы переведем туда всю компанию «Невилл Шиппинг».

Рука пожилой женщины все еще сжимала прогулочную трость, словно в любой момент она могла схватить ее и ударить кого-нибудь.

— Перевозки! Сахар! — проворчала она. — Я бы скорее узнала о том, почему Ротуэлл позволил своему поместью в Чешире вылететь в трубу. Я слышала, что он никогда даже в глаза его не видел.

— Поместье сдается, — парировала Ксантия. — Арендатор очень ответственный человек.

Мартиника выскользнула из кресла и начала бродить по комнате. Дела поместья не интересовали ее, так же, как и портреты, покрывавшие дальнюю стену гостиной леди Шарп. Тем не менее, она притворилась, что испытывает жгучее желание рассмотреть каждую картину в деталях, и таким образом отдалиться от семьи, которая все еще казалась ей слишком чужой.

Итак, семейный бизнес — по крайней мере, один из них — перемещается в Лондон. Как странно. Империя «Невилл Шиппинг» была огромной. Несмотря на то, что ее отчим основал компанию всего лишь с двумя полуразвалившимися шхунами, сейчас торговые корабли и изящные современные клипера [7] Невиллов бороздили мировые океаны от Вест-Индии до Франции и Англии, так же как до Индии и Африки, и до большинства портов между ними.

Компания «Невилл Шиппинг» была основана, как любил шутить ее отчим, матерью Мартиники, Аннамари. Первоначальные корабли были прощальным подарком от ее богатого французского любовника — отца Мартиники — после его решения жениться на бледной, хорошенькой парижской девушке безупречного происхождения. О том, чтобы Аннамари осталась во французской Вест-Индии и речь быть не могло. Поэтому, с договоренностью, что она никогда больше не появится на его пороге, он одарил любовницу большой суммой франков, документами на два самых старых судна, и быстро посадил ее на почтовое судно, направлявшееся на Барбадос. Вот так-то.

Тем не менее, все закончилось достаточно хорошо. Мать Мартиники оказалась замужем за красивым молодым человеком — который влюбился в нее достаточно сильно, чтобы жениться на ней. Мартиника осталась с необычным именем, замечательной старой английской фамилией и отчимом, которого она обожала. А что до человека, который дал ей жизнь, — что ж, он окончил свои дни в суде несостоятельных должников. Прелестная французская невеста вскоре довела его до банкротства, и его корабли пришлось продать, чтобы удовлетворить алчных кредиторов. Люк Невилл отобрал из этой флотилии только лучшие экземпляры, чтобы присоединить к той дюжине, которой к тому времени владела семья. И это, решила Мартиника, оказалось самым лучшим воплощением справедливости.

— Она была красива в молодости, не так ли?

Низкий, звучный голос послышался словно ниоткуда, и от него по спине у Мартиники пробежала странная дрожь.

— Я… я прошу прощения? — Девушка обернулась и увидела, что рядом с ней стоит лорд Сент-Врейн.

— Ваша двоюродная бабушка Оливия, — тихо ответил он. — Я получил информацию из надежного источника, что портрет, который вы так внимательно изучали, написан с нее всего несколько недель спустя после замужества.

— Vraiment [8], мсье? — сумела выговорить Мартиника. — Безусловно, я не узнала ее.

— Так же, как и я, — признался он. — Я шокирован, что художник нарисовал ее без этой адской трости.

Мартиника с трудом удержалась от смеха.

— Неужели она никогда не расстается с нею?

— Ни разу не видел. — Сент-Врейн бросил демонстративно настороженный взгляд в сторону двоюродной бабушки Оливии. — А я слоняюсь здесь последние шесть недель или около того. Она даже замахнулась на меня ею один или два раза.

Мартиника усмехнулась.

— Да, вы выглядите как раз человеком того типа, кому время от времени требуется наказание тростью, — проговорила она. — Как вы думаете, миссис Эмброуз бросила вас ради моего дяди или нет?

На мгновение его глаза расширились, а затем и он тоже был вынужден подавить взрыв смеха.