Белый вепрь

Со стороны Чилтерна подул свежий ветерок, и заходящее солнце острыми лучами пронзило ветви деревьев. Поглаживая растрепанные локоны девочки, Филипп ждал, пока она выплачется. Когда Маргарэт немного успокоилась, он сочувственно спросил;

— Что-нибудь опять не так, Мэг? А тут еще я на тебя налетел. Ну ладно, скажи мне, в чем дело?

Но девочка покачала головой и тихо проговорила:

— Да нет, ничего. Мне уже лучше.

— Надеюсь. Но ты мне не ответила. А вдруг я могу тебе помочь?

Глаза ее, похожие на увядшие анютины глазки, безотрывно смотрели на его накрахмаленный воротничок. Впервые она отказывалась поделиться с ним своими горестями. Филипп задумался — что же все-таки могло произойти?

— Что, опять купанье, что ли, а, Мэг?

Однажды он застал ее у ручья, где любил ловить рыбу. Мэг, зайдя в холодную воду и задрав до колен юбку, изо всех сил терла ноги, чтобы избежать, впрочем тщетно, ненавистного мытья в ванне.

Так и не ответив на вопрос Филиппа, она отвернулась. Решив, что его предположение верно, Филипп продолжил, сдвинув брови:

— Но видишь ли, Мэг, мыться ведь нужно. На прошлой неделе в Лондоне одного человека оштрафовали только за то, что он позволил своему подмастерью отправиться в постель немытым. Ведь в Брюгге-то ты мылась?

Раньше он никогда не мог понять, отчего она так ненавидит эту процедуру, теперь причина неожиданно открылась. Девочка в ярости закричала:

— Нет! Не все в одной ванне!

В первый момент Филипп даже не понял, о чем она говорит. Открыл было рот, чтобы ответить, но тут же передумал. Маргарэт все еще была для него ребенком. Он не знал, что надо говорить в подобных случаях, и увидел, как покраснела она до самой шеи. Филипп только сейчас понял, каково было Маргарэт: огромная ванна, в которой моются все: он, мать, сестра, наезжающие время от времени родственники, гости — целая куча людей с подогретыми полотенцами и чашами с травяным настоем. А в Брюгге был один маленький, но зато ее собственный тазик, да толстуха Джэнет, которая ухаживала за девочкой с самого ее младенчества.

— Мэг. — Прежде она все пыталась отвести взгляд, но теперь заставила себя поднять голову. — Мэг, почему же ты ни разу не сказала мне, а я бы уж… — Что-то заставило его остановиться. — А я бы объяснил маме… — Девочка вновь лишь покрутила головой, и Филипп с облегчением оставил этот разговор. — Ладно, не беспокойся. Что-нибудь придумаем.

Взгляды их встретились, и слабая улыбка тронула уголки ее губ. Словно она извинялась. Маргарэт быстро произнесла:

— Вы, наверное, думаете… что мы так бедно жили в Брюгге, что я и привыкнуть к нормальному дому не могу…

— Ну что ты, — запротестовал Филипп. — Когда милорд твой отец вернет себе все, что ему положено, тебе ни с кем не придется делить ни свои покои, ни ванну. И тогда господин Филипп Ловел почтет за честь, если ему достанется место в самом дальнем углу зала лорда Деверю.

— Неправда! — В порыве праведного гнева с ее лица сошли последние следы печали. Улыбнувшись на столь страстную реакцию, Филипп нагнулся, сорвал несколько земляничин, тщательно отделил одну от другой. Мэг с удовольствием глотала ягоды. Филипп заговорил:

— Мэг, я привез из Лондона новости о твоем отце. Одли — хороший родственник. Король обещал прощение, и Одли думает, что через месяц милорд сможет отплыть из Фландрии.

— Через месяц? Через месяц? — Она метнула на него острый взгляд.

— А что, по-твоему, слишком долго ждать?

Мэг уткнулась взглядом в свои колени, на лице ее отразилась целая гамма чувств. Ягоды размякли у нее в ладонях, и по юбке побежал алый сок.

— И тогда он приедет сюда и мы поедем в Йоркшир?

Тронутый каким-то непонятным отчаянием, прозвучавшим в ее голосе, Филипп ответил:

— Я знаю, девочка, что тебя рано сорвали с места. Но ведь ты там родилась, Мэг, и потом, это чудесные места, север.

— Я ничего не помню. Ведь это было так давно… — Быстрым движением она кинула в рот последние ягоды и энергично задвигала челюстями. — Сладкие.

— Это было ранней весной. — Он прикоснулся к ее подбородку. — Я буду скучать о вас, юная леди.

Не отрывая взгляда от ладоней, Мэг проговорила:

— Скажите, сэр, я вот тут подумала… а может, вы навестите нас как-нибудь в Йоркшире? Отец будет рад оказать вам гостеприимство.

— Очень мило с твоей стороны. Если окажусь на севере, то, может, еще и встретимся.

Она нервно оправила юбку, стараясь разгладить смятую полу.

— Вы были так добры ко мне, сэр, и милорд будет только счастлив… счастлив хоть как-нибудь отблагодарить вас. — Мэг твердо взглянула на него. — Не сердитесь, но я слышала, как миледи говорила, что нужны новые сараи и крыши пора менять…

— А помимо того, — подхватил Филипп, — я в Лондоне присмотрел арраские гобелены, которых хватит на две стены в моем кабинете, а купить их можно, наверное, всего за пятьсот фунтов. — Он шутил только наполовину. Мэг собралась было продолжить, но, подумав, закрыла рот и погрузилась в грустное молчание. Филипп потянулся и взял ее за руки.

— Мэг, я не сержусь. Если ты хоть что-то унаследовала от милорда своего отца, я совершенно уверен, что подарки будут сделаны от души. Но ты должна кое-что понять. Хотя с приданым моей матери все наконец-то уладилось и нуждаться мы больше ни в чем не будем, все равно все мои доходы — имение, аренда, словом, все не составляет и десятой доли доходов твоего отца. Так что ни о каких подарках — сама видишь, правда? — не может быть и речи. Потому обещай, что и думать об этом забудешь. Обещаешь?

Маргарэт с видимой неохотой кивнула, и Филипп, едва сдержав вздох облегчения, откинулся назад. Кожа у него буквально горела: он проклинал себя за то, что не может справиться с собой, и боялся, что девочка заметит его состояние и ей оттого будет еще хуже. А ведь она и так переживала предстоящий переезд в незнакомое место; правда, лорд Деверю, по отзывам Одли, был, как и положено отшельнику-ученому, отцом любящим и непридирчивым. Одли много чего понарассказывал о своем родиче, но иные из его баек Филипп пока решил придержать при себе.

— Тебе понравится в Йоркшире, Мэг, — вновь заговорил Филипп, стараясь шуткой развеять ее мрачное настроение. — У лорда Деверю там много друзей. Я буду очень удивлен, если просители руки госпожи Деверю уже не протоптали широкую тропу к воротам усадьбы.

Шутка не имела никакого успеха. Вспыхнув до корней волос, Маргарэт сказала:

— Они не нужны мне. Разве я обязана выходить замуж, сэр? Кейт не замужем, и вы не женаты.

— Да мне-то давно пора, уж десять лет как, не меньше. Только отец другими делами был занят, все откладывал да откладывал помолвку, а потом и обстоятельства изменились. Людям вроде меня, сражающимся за наследство, заказаны знатные невесты, а ведь мама на меньшее, чем на баронскую дочь, не согласна! — Филипп умолчал о том, что сам был очень рад, что все так обернулось.

Маргарэт метнула на него из-под опущенных ресниц сочувственный взгляд. «Не тщеславен», — думала она. Филипп бы страшно удивился ходу ее мыслей, позволь Маргарэт ему туда проникнуть. «Да, не тщеславен, но чувствуется энергия и социальное воспитание в духе госпожи Алисы». Не подозревая о том, что происходит в этой головке, Филипп дружески протянул Маргарэт руку, и они двинулись к дому. Впереди Трейнор вел лошадей. У ворот Маргарэт высвободила руку, бросив через плечо прощальный лукавый взгляд. Подразумевалось, что черным ходом ей пользоваться удобнее — так легче попасть наверх, где всегда можно застать камеристку госпожи Алисы и поболтать с ней.

Глядя вслед девочке, Трейнор, как бы в вопросительной форме, заметил:

— А ведь вы не все ей сказали.

— Может, и не понадобится. Женитьба Деверю еще окончательно не определена; Одли знает только, что разговоры об этом ходят при дворе герцога Бургундского. Деверю, которому король собирается вернуть свое благорасположение, там очень тепло принимают. Вообще-то вполне вероятно, что он подумывает о женитьбе. Первая его жена умерла при рождении Мэг, а эта бургундка, говорят, очень красива, и приданое за ней дают богатое.