Чужеземец. Запах серы

— Там так здорово, — сказал Джейми, посмотрев в окно. Мелкий дождик только что решил по-настоящему взяться за дело и превратился в ливень. — Давай поднимемся на крышу?

— На крышу? О, разумеется. Трудно придумать более подходящий рецепт для растянутой лодыжки, чем подъем на шесть пролетов лестницы.

— Пять. И у меня есть палка. — И он с торжеством вытащил из-за двери эту самую палку: старую трость из боярышника.

— Где ты ее раздобыл? — поинтересовалась я, разглядывая ее.

При ближайшем рассмотрении оказалось, что она еще старше, чем я думала, длиной в три фута, ставшая от возраста твердой, как алмаз.

— Элик дал. Он пользуется ею для коней: лупит их между глаз, чтобы они его слушались.

— Действенный способ, — сказала я, рассматривая потертое дерево. — Надо самой попробовать. На тебе.

Мы добрались до укрытого места, сразу под свесом сланцевой крыши. Низкий парапет огораживал эту крохотную смотровую площадку.

— О, какая красота! — Несмотря на сильный дождь, вид с площадки был потрясающим. Мы видели широкий серебристый изгиб озера и возвышающиеся за ним скалы. Они врезались в серое небо, как заостренные черные кулаки.

Джейми оперся на парапет, перенеся тяжесть тела с больной ноги на здоровую.

— Ага, красиво. Когда я бывал в замке раньше, иногда приходил сюда.

Он показал за озеро, покрытое рябью из-за дождя.

— Видишь щель там, между двумя craigs?

— В горах? Да.

— Это дорога в Лаллиброх. Когда я начинал тосковать по дому, иногда поднимался сюда и смотрел в ту сторону. Воображал, что пролетаю там, как ворон, и вижу землю по ту сторону гор, и весь путь в Лаллиброх.

Я ласково прикоснулась к его руке.

— Ты хочешь вернуться, Джейми?

Он повернул голову и улыбнулся мне.

— Ну, я подумывал об этом. Не знаю, хочу ли я этого, но думаю, мы должны. Только не знаю, что мы там обнаружим, Сасснек. Но… да. Ты — леди Броха Туарах. Хоть я и вне закона, все равно должен вернуться, хотя бы на то время, чтобы все уладить.

Я ощутила трепет — облегчение, смешанное с опасением, при мысли о том, что мы оставим Леох и все здешние тайные происки.

— А когда отправимся?

Он нахмурился и забарабанил пальцами по парапету. Камень потемнел от дождя и стал скользким.

— Думаю, надо дождаться прибытия герцога. Возможно, он захочет оказать Каллуму услугу, рассмотрев мое дело. Если он не сумеет меня оправдать, может, сумеет устроить помилование. Тогда будет не так опасно возвращаться в Лаллиброх.

— Да, конечно, но…

Он остро взглянул на меня, когда я замолчала,

— Что такое, Сасснек?

Я глубоко вздохнула.

— Джейми… если я тебе кое-что скажу, обещаешь, что не будешь выспрашивать меня, откуда я это знаю?

Он взял меня за руки, глядя в лицо. Дождь увлажнил его волосы, по лицу бежали мелкие капли. Он улыбнулся мне.

— Я уже говорил, что не буду спрашивать ни о чем, если ты не захочешь рассказать. Да, обещаю.

— Тогда давай сядем. Тебе нельзя долго стоять на больной ноге.

Мы прошли вдоль стены, пока не добрались до сухого места, и удобно устроились там, прислонившись спинами к стене.

— Отлично, Сасснек. Так в чем дело? — снова спросил Джейми.

— Герцог Сэндрингэм. — Я прикусила губу. — Джейми, не доверяй ему. Я и сама про него не все знаю, но все же знаю — в нем кое-что есть. Что-то плохое.

— Ты об этом знаешь? — Он выглядел удивленным. Наступила моя очередь изумленно уставиться на него.

— Ты хочешь сказать, тебе это уже известно? Ты встретил…? — Я испытала облегчение. Возможно, таинственная связь между Сэндрингэмом и якобитами была известна лучше, чем представляли себе Фрэнк и священник.

— Ага. Он приезжал сюда, когда мне было шестнадцать. Когда я… ушел.

— А почему ты ушел?

Мне стало любопытно, потому что я внезапно вспомнила, что рассказала мне Гейлис Дункан, когда я впервые встретила ее в лесу. Странную сплетню о том, что Джейми был настоящим отцом Хеймиша, сына Каллума. Я-то знала, что это не так, просто не могло быть так, но, вероятнее всего, я была единственным человеком в замке, кто это знал. Подозрения такого рода запросто могли привести к тому, что Дугал покушался на жизнь Джейми — если, конечно, то нападение с топором действительно произошло.

— Не из-за… леди Летиции? — осторожно спросила я.

— Летиции? — Он настолько искренне удивился, что внутреннее напряжение, о котором я до сих пор и не догадывалась, вдруг ослабло.

Я не верила по-настоящему, что за подозрениями Гейлис что-то стояло, но все же…

— А с чего это ты вдруг заговорила про Летицию? — с любопытством спросил Джейми. — Я год прожил в замке, а разговаривал с ней всего лишь однажды. Она позвала меня в свою комнату и здорово отругала за то, что я играл в мяч в ее розовом саду.

Я передала ему слова Гейлис, и он расхохотался.

— Господи! — произнес он. — Как будто бы я на такое решился!

— Ты не думаешь, что Каллум тебя подозревает, нет? — спросила я.

Он решительно помотал головой.

— Нет, не думаю, Сасснек. Если б ему такое хоть раз в голову пришло, я б не дожил и до семнадцати, не только что до такой старости — двадцать три!

Это более или менее подтверждало мои впечатления от Каллума, но я все равно почувствовала облегчение. Джейми вдруг задумался, взгляд стал отсутствующим.

— Если хорошенько подумать, я ведь понятия не имею, знает ли Каллум, почему я так внезапно покинул замок. А раз Гейлис Дункан ходит тут и распускает сплетни… Эта женщина — ходячий источник неприятностей, Сасснек, люди говорят — сплетница и скандалистка, если и вовсе не колдунья… Пожалуй, лучше проследить, чтобы он узнал правду, вот что.

Он посмотрел на пелену воды, падающую с карниза.

— Наверное, лучше спуститься вниз, Сасснек. Здесь становится довольно мокро.

Вниз мы спустились другим путем — пересекли крышу и пошли по наружной лестнице, которая вела в огород. Я хотела нарвать огуречника, если ливень позволит. Мы спрятались от дождя у стены замка — выступающий оконный карниз защищал нас.

— А что ты собираешься делать с огуречником, Сасснек? — с интересом спросил Джейми, глядя на растрепанные лозы и на растения, прибитые дождем к земле.

— Ничего, пока он зеленый. Сначала его нужно высушить, а потом…

Меня прервал дикий шум — крики и собачий лай — донесшийся из-за стены огорода. Наплевав на дождь, я помчалась к стене, следом хромал Джейми.

Отец Бэйн, сельский священник, бежал по дорожке, шлепая прямо по лужам, а за ним с яростным лаем неслась собачья свора. Запутавшись в широкой сутане, священник оступился и упал, разбрызгивая вокруг грязь. Псы тут же накинулись на него, рыча и кусая.

Над стеной взлетел вихрь из шотландки, и Джейми оказался среди псов, размахивая палкой и крича что-то по-гаэльски.

Крики и проклятия помогали не очень, зато трость оказалась к месту. Она опускалась на мохнатые тела, раздавался визг, и очень скоро свора отступила. Собаки побежали обратно в деревню.

Джейми, задыхаясь, откинул волосы с глаз.

— Злющие, как волки, — сказал он. — Я уже говорил Каллуму про эту свору — это они загнали Кобхэра в озеро. Лучше бы ему их перестрелять, пока они кого-нибудь не загрызли. — Он посмотрел на меня — я как раз опустилась рядом со священником на колени и осматривала его. С моих волос капала вода, шаль тоже промокла.

— Пока не загрызли, — сказала я. — Отметины от зубов остались, но в остальном все в порядке.

Сутана отца Бэйна с одной стороны порвалась, обнажив гладкое белое бедро, рваную рану, из которой сочилась кровь, и следы зубов. Священник, совершенно белый от пережитого потрясения, пытался подняться на ноги. Похоже, пострадал он не очень сильно.

— Если вы пойдете со мной в больничку, отец, — я промою вам раны, — предложила я, подавив улыбку — очень уж забавное зрелище представлял собой толстенький священник в порванной сутане, из-под которой виднелись цветные чулки.

В лучшие времена лицо отца Бэйна напоминало сжатый кулак. Схожесть усиливалась красными пятнами, покрывавшими щеки, и подчеркивала складки между щеками и ртом. Он посмотрел на меня так, словно я предложила ему публично совершить непристойность.