Круги на воде

Когда Стивен прилег на траву рядом с ней, его охватило горячее чувство, и боль, державшая его в тисках столько времени, стала ослабевать и проходить. Он пробовал языком вкус ее губ так, будто отыскивал ключ к ее душе. А затем его руки начали ласкать Юлиану, и он вдруг понял, что испытывает к ней не только плотское желание: ему хотелось доставить ей наслаждение, он благоговел перед нею.

А Юлиана прильнула к Стивену с такой безудержной радостью, что поразила его. Натура ее была сложна и таинственна. И она была страстной, и эту страсть Стивену захотелось испытать.

Он коснулся ее волос, уступая давно возникшему желанию. Тонкие, как осенняя паутина, и невероятно мягкие, они струились теплыми ручейками сквозь пальцы.

– Мягче, чем соболиный мех, – прошептал Стивен, касаясь губами волнистых волос. – Я так и думал.

Голова Юлианы откинулась назад, луна осветила изгиб ее шеи. Он коснулся губами пульсирующей жилки, Почувствовал языком вкус ее кожи. Пальцы Стивена расстегнули шнуровку ее блузки и высвободили ей плечи. Лунный свет пролился на грудь Юлианы. Изумление, смешанное с суеверным страхом, охватило его, так как еще ни одна женщина не казалась ему такой прекрасной. Рука его дрожала, когда он брал в ладонь сначала одну грудь, потом другую.

О Боже! Стивен уже забыл ощущение от прикосновения к шелковистой коже женской груди. Ощущение было странным и чересчур экзотичным для мужчины, состоящего из мускулов и загорелой кожи, мужчины, привыкшего держать себя в узде.

Он почувствовал, как затвердели ее соски. Опустив голову, Стивен стал их нежно ласкать губами. Юлиана негромко стонала.

Спина ее выгнулась. При свете луны она казалась таинственной язычницей, искусительницей. Стивен захватил губами сосок и стал его ласкать языком. Желание горело внутри него, он испытывал бесконечную нежность к девушке. Он ощущал также радостную уверенность в том, что был первым, кто привел ее в состояние невыносимого блаженства и сладостной муки.

И все же где-то глубоко тревожила мысль о том, что он не должен заходить далеко в отношениях со своей формальной женой. Но Стивен проигнорировал это предупреждение о сдержанности, воспитанной в себе за последние годы. Он понял, что в Юлиане проснулись давно дремавшие в ней томная страсть, сексуальное влечение, женская тоска по нежности.

– Стивен? – руки ее сжали плечи мужа. – Что мы... разве мы...

– Тише, – ему было больно говорить, так горело все внутри. Он улыбнулся уголками губ. – Вы выбрали очень странный момент для возражений, баронесса.

Юлиана провела пальцем по его нижней губе.

– Но мы же оба согласились, что будет лучше, если мы...

– Тише, – снова повторил Стивен, не желая прислушиваться к собственному разуму. Есть вещи, которых я не лишу тебя, Юлиана. И я не сделаю ничего такого, что причинило бы тебе вред. – Стивен надеялся, что девушка понимает, о чем он говорит. – Но позволь мне... – Он ласкал ее шею, нога его легла на ее ноги. – Я могу тебе кое-что дать.

– Я не понимаю.

– Я не уверен, понимаю ли я сам. И я хочу касаться тебя, – добавил он для самого себя. В течение нескольких недель напряжение росло между ними, и наступило время ослабить его. Хотя бы для нее одной.

Юлиана не возражала, хотя обычно она готова была спорить с ним день и ночь. Девушка повернула голову, чтобы поцеловать Стивена и была такой нежной и податливой, что он забыл о всех своих клятвах, забыл, что они были противниками в браке, который заключили против воли, забыл, что привело их к браку, и то, что их расставание неизбежно.

Но сейчас эта женщина лежала в его объятиях, и он уступил непреодолимому желанию удовлетворить ее. Он ласкал и целовал ее грудь, пока дыхание ее не участилось и не стало прерывистым, а ноги не задрожали от сильного возбуждения. Стивен впился ртом в губы Юлианы, рука его отыскала подол влажных от росы юбок и скользнула вверх по колену к упругой коже бедра.

Юлиана вскрикнула, словно не понимала, что он делает с ней, и Стивен улыбнулся ей прямо в губы. Для него уже не имело значения, была ли она хитрой цыганкой или бездомной княжной. В данный момент она была просто женщиной, страстно желавшей получить удовлетворение, которое мог ей дать только он.

Стивен шептал Юлиане нежные слова. Его руки ласкали ее, и она отвечала ему с такой страстью, что к нему вернулась вера в искренность ее чувств. Он раздвинул ей ноги и нашел гнездышко, где плоть говорила о ее желании. Стивен понимал, что заставил Юлиану забыть о девичьей скромности, забыть, почему она здесь и что ждет ее в будущем. По своей наивности она не понимала, чем могут закончиться его прикосновения.

Но он-то понимал все. Понимал ее страстное желание. После сегодняшней ночи с ее невинностью будет покончено. Они познали бесконечные мгновения прекрасного умирания и захватывающие дух вершины страсти. Было и нечто эгоистичное в том, что он делал ради нее, но ему необходимо было знать, что он еще не позабыл короткую, но сладкую власть близости.

Инстинктивно он чувствовал, как сделать ей приятно, где коснуться слегка, а где сильнее. Тело ее было напряжено, как натянутый лук, и все дрожало. Стивен почувствовал, что вместе с Юлианой задержал дыхание, испытывая тот же экстаз.

И затем внезапно тело ее от полученного наслаждения сотряслось в конвульсивных движениях, и он услышал сдавленный ликующий вскрик. Казалось, Юлиана растаяла в его объятиях. Стивен облегченно вздохнул и прижал Юлиану к себе, прислушиваясь с необъяснимой радостью к биению их сердец.

– Стивен? – произнесла Юлиана тонким неуверенным голосом.

Он вытянулся на траве рядом с ней, коснулся губами ее влажного виска, стараясь не обращать внимания на иссушающую боль самоотречения.

– Да?

– Что ты сделал... что мы...

Стивен улыбнулся, уткнувшись лицом в ее пушистые волосы.

– А как ты думаешь, Юлиана?

Она зашевелилась, поправила блузку и опустила юбки, но осталась лежать рядом с ним.

– Я не знаю... не имею представления. Думаю, ты занимался со мною любовью. Но кажется, это было немного... односторонне. Возможно, я должна...

– Нет, Юлиана, – Стивен заставил себя перестать целовать ее волосы, гладить ее плечо и деланно рассмеялся. – Моя дорогая, ты придаешь слишком большое значение нашему маленькому приключению.