Грешные намерения

— В таком случае… — Она застенчиво улыбнулась ему, в ее глазах было столько жизни.

Как мог Кэр выпустить из рук эту женщину? Сент-Джон быстро обернулся, притворившись, что смотрит на фарфоровые часы, стоявшие на каминной полке.

— И если это на сегодня все…

— О! О, конечно, — сказала она за его спиной. Похоже, она немного обиделась. — Я не хочу отнимать у вас время, мистер Сент-Джон. Вы оказали огромную помощь мне и нашему приюту.

Он стиснул зубы, чтобы не произносить, заикаясь, свой извинения. Он лишь сдержанно поклонился:

— До свидания, миссис Дьюз.

Затем она вышла, и только горничная, оглянувшись, бросила на него любопытный взгляд. Он подождал, когда закроется дверь в его библиотеку, и подошел к окну, выходившему на улицу. Он смотрел, как миссис Дьюз, легкая и грациозная, переходит улицу. Горничная шла рядом с ней, а не позади, они разговаривали. Одетая в черное фигурка становилась все меньше и через мгновение исчезла в лондонской толпе.

Сент-Джон опустил занавеску.

Он окинул взглядом свою библиотеку, но, несмотря на книги, газеты и беспорядок, библиотека показалась пустой и одинокой. Он вышел из комнаты и поднялся по лестнице на третий этаж. В этот час Сент-Джон не часто навещал Клару; обычно она в это время спала после неизбежно беспокойной ночи. Но сегодня он не смог удержаться. В глубине души он сознавал, что наступит день, и, возможно, уже скоро, когда он больше не сможет подниматься по лестнице и видеться с ней.

Сент-Джон постучал в дверь и приоткрыл ее. Старая служанка, постоянная компаньонка Клары, подняла голову, встала со стула у кровати и отошла к камину.

Он подошел к кровати и посмотрел на Клару. Должно быть, она только что вымыла голову, ее волосы разметались по белой подушке. Локоны яркого каштанового цвета с красным отливом теперь перемежались с седыми прядями. Однажды она сказала ему, что волосы — самое лучшее в ней, и он тогда удивился, как смешно женщины оценивают свою внешность.

— Годрик, — прошептала Клара.

Он увидел, что ее карие глаза следят за ним. Когда-то они были такими же прекрасными, как и у миссис Дьюз. Теперь в них всегда была боль.

Он наклонился и осторожно коснулся губами ее широкого лба.

— Клара.

Она улыбнулась, чуть шевельнув бледными губами.

— Чему обязана этим визитом? И он прошептал ей на ухо:

— Глубокому и непреодолимому желанию увидеть самую красивую женщину на свете.

Она засмеялась, но затем нежный смех превратился в сухой кашель, сотрясавший все ее тело.

Служанка поспешила к больной.

Сент-Джон отступил. Когда приступ кончился, волосы Клары были мокры от пота, а лицо стало белее подушки, но она посмотрела на мужа и улыбнулась.

Он проглотил застрявший в горле ком.

— Прости, что побеспокоил тебя. Я просто хотел сказать, что люблю тебя.

Она протянула ему дрожащую руку. Он взял ее, и ее губы произнесли:

— Я знаю.

Прежде чем повернуться и уйти из спальни жены, Сент-Джон заставил себя улыбнуться.

С тех пор как Темперанс заходила к Полли, прошла почти неделя.

— Входите, миссис Дьюз, Мэри Уитсон. Рада вас видеть.

— Мэри Хоуп получше? — шепотом спросила Темперанс, входя в маленькую комнатку.

— Да, лучше. — Кормилица с сияющим лицом посмотрела на ребенка. — Лихорадка прошла. Думаю, она выживет, мэм.

— О, слава Богу. — Темперанс с облегчением закрыла глаза. Младенцы умирали так часто. И приятной неожиданностью было то, что один из них перенес лихорадку.

— А как твои детки?

— У них, слава Богу, не было лихорадки, — ответила Полли. — Здоровы.

— Спасибо тебе, Полли. — Темперанс подумала, что надо наградить кормилицу.

— Вы не подержите ее? — спросила Полли. — Она только что заснула, а у меня не было ни минутки, чтобы привести себя в порядок.

Она протянула ребенка, и Темперанс вспомнила слова Лазаруса: он видел, как она отказалась дотронуться до младенца. Она колебалась не дольше секунды, а потом взяла в руки теплый маленький сверток.

Слезы жгли глаза Темперанс.

— С вами все в порядке, мэм? — озабоченно спросила Полли, завязывая шаль.

— Да, — пробормотала Темперанс, вытирая щеку. — Просто это так трогательно.

— Да уж, — ответила Полли. — Только взглянешь на их личики и растаешь.

Темперанс пожелала Полли доброй ночи и тихо закрыла за собой дверь. Мэри Уитсон спросила:

— Этот ребенок выживет, мэм? Темперанс улыбнулась:

— Думаю, что да, Мэри.

— Я очень рада, — мрачно сказала Мэри.

Они спустились по расшатанной лестнице и вышли из дома. Темперанс с беспокойством взглянула на небо. Солнце уже садилось.

— Надо поторопиться и добраться домой до темноты. Мэри быстро шагала рядом с ней.

— А правда, что призрак Сент-Джайлса появляется, когда наступает темнота, и охотится на девушек?

— Где ты это слышала? Мэри опустила голову.

— От сына мясника. Это правда? Темперанс задумалась.

— Несколько девушек пострадало — да, но тебе нечего беспокоиться, ты ведь по ночам спишь.

Темперанс взглянула на Мэри. Девчушка всю дорогу смотрела себе под ноги.

— Ну а если какому-то ребенку ночью потребуется помощь? — покусывая губы, спросила Мэри. — Вы не испугаетесь?

— Это моя работа — помогать осиротевшим детям в Сент-Джайлсе, — сказала Темперанс. — Где сейчас была бы Мэри Хоуп, если бы я не забрала ее?

Мэри промолчала.

— Но я почти никогда не выхожу из дома после наступления темноты, — поспешила заверить Темперанс. — Не беспокойся.

Мэри кивнула, но по-прежнему выглядела встревоженной.

Когда они добрались до приюта, Темперанс отослала Мэри Уитсон проследить за девочками, мывшими стены коридора. Было уже поздно, когда Темперанс поднялась в свою комнату. Подготовка к посещению приюта требовала много сил. Каждый раз, когда Темперанс думала, что все сделано, возникало еще что-нибудь, и ей снова приходилось трудиться.

Она посмотрела на расшатанную лестницу, перила надо бы отполировать. Но не наведет ли это потенциальных попечителей на мысль, что приют не так уж и нуждается в средствах?

Несмотря на все хлопоты, Темперанс не покидала печаль. Откровенно говоря, она скучала по Кэру. Она ловила себя на том, что ей хочется обсудить с ним свои проблемы и поделиться небольшими радостями. Она хотела, чтобы он был рядом.

Но она сама все испортила. Темперанс понуро опустила плечи, поднимаясь по старой лестнице на самый верхний этаж дома.

Она наконец призналась в том, что давно знала. В ее отношениях с Кэром было нечто большее, чем плотское влечение.

Она попыталась сдержать душившие ее рыдания. Она была так одинока до того, как он вошел в ее жизнь. О, у нее были братья и сестры, дети и Нелл, но даже в собственной семье она жила как бы сама по себе. Только с Кэром она стала сама собой. Он видел ее иногда нехристианские желания и чувства, и она все равно нравилась ему. Он все равно желал ее. Одно его присутствие делало ее свободной!

Она оглядела тускло освещенный, убогий коридор. Одна. Она снова совсем одна.

Через полчаса после открытия приюта Темперанс решила, что все проходит хорошо, все предусмотрено.

Начало оказалось не совсем удачным, первые посетители — дама с огромным плюмажем в волосах и тучный старый джентльмен в алонжевом парике, выкрашенном в невероятно черный цвет, — прибыли слишком рано, еще до рассвета. Джозеф Тинбокс был единственным, кто услышал стук в дверь, он открыл, но сначала отказался впустить их, объяснив, что они пришли «слишком рано, и им следует уйти и вернуться в положенное время».

К счастью, в это время Нелл искала Джозефа Тинбокса. И нашла его, когда он выпроваживал посетителей. Многочисленные извинения и две чашки пунша мистера Сент-Джона очень помогли заглушить возмущение этой пары. После этого начался непрерывный поток благородной публики. Посетителей было так много, что весь конец Мейден-лейн был заставлен экипажами, вызывавшими большой интерес у местных жителей. Некоторые даже выносили на улицу стулья и, расставив их вдоль дороги, любовались парадом знатных леди и джентльменов.