Любовные хроники: Флинт Маккензи

— Да что ты знаешь? Весь месяц Гариет на меня дулась, а сегодня и вовсе взвилась.

— В чем дело? — забеспокоился Люк.

— Во время грозы мы укрылись в пещере с летучими мышами, и там с ней не было никакого сладу.

— Разве можно ее за это судить? — удивился Клив. — Даже Мод и та до беспамятства испугалась грозы.

— А летучих мышей, этих мерзких тварей, боятся многие женщины, — поддержал брата Люк.

Флинт покачал головой:

— Что-то не верится. Однажды я видел, как Гарнет накинулась на гремучую змею, чтобы спасти белку в силках. Потом собиралась проделать то же самое с команчи в боевой раскраске. А когда Натан Бодин со своими головорезами прищучил нас недалеко от Уэйнесбурга, она прикрывала меня с ружьем, а не спасала свою шкуру. — Он снова покачал головой. — Нет, ее так просто не испугаешь. Гарнет — женщина сильная и не теряется при любой опасности. Но в последнее время ее словно подменили. Ее что-то грызет, а что, Гарнет не говорит.

— А сам-то ты спрашивал? — поинтересовался Клив. — Или хотя бы делился с ней своими планами на будущее?

— Да нет… А теперь мне кажется, она хочет уйти, и я не могу ее осуждать. Мое общество не сахар. К тому же мне следует заняться Чарли Уолденом… Кстати, о негодяях. Сегодня в городе я встретил одного из тех, кто промышлял с Натаном Бодином.

— Кого именно? — поднял глаза Люк.

— Булвипа Мура.

— Того, что с другими подонками преследовал вас с Гарнет? — переспросил Клив.

— Того самого. Только теперь его песенка спета. Мы дрались. Я заколол его ножом.

— И Гарнет все это видела?

— Я велел ей ехать дальше, а сам хотел догнать ее потом, но она, как всегда, настояла на своем, и все произошло на ее глазах.

Клив изумленно присвистнул:

— А еще удивляешься, что с ней нет никакого сладу.

— Не пальба, так ножи! — возмутился Люк. — Когда же ты наконец осядешь и перестанешь бродяжничать?

— У меня своя голова на плечах, брат, А по поводу ножей скажу тебе вот что. — Он хлопнул Люка по плечу. — В движущуюся мишень попасть куда труднее. Пойду-ка я, пожалуй, спать.

Братья молча наблюдали, как Флинт раскатывал одеяло, а когда он заснул, Клив спросил Люка:

— Ну, что ты об этом думаешь?

— Наверное, ты совершенно прав: картина довольно неприглядная, когда два головореза наскакивают друг на друга с ножами в руках. Наверное, она-то и вывела из равновесия Гарнет. Но что-то ее мучило и до сегодняшнего дня. Готов поспорить, она обо всем рассказала Хани. Девочки в последнее время сильно сблизились. — Люк помолчал, потом с улыбкой повернулся к Кливу: — Пожалуй, сейчас самое время обо всем разузнать. — Он подошел к костру и подхватил сынишку, которого совсем сон сморил, на руки.

— Малыша лучше бы уложить, а то он совсем разоспится, — подал голос Джеб.

— Ты прав, — согласился Люк и понес сына к фургону. — Спокойной ночи. Эй, дамочки, вы там в порядке? — Вопрос вызвал новый взрыв смеха. Потом изнутри послышался голос:

— Нет. Поэтому можешь залезать.

Люк подмигнул Кливу и передал ему спящего сына:

— Уложи сразу же, как только я выведу Хани из фургона. — Он откинул брезентовый полог и даже вздрогнул — внутри благоухало первосортным виски.

— Дорогушечка! — Хани приветствовала мужа сияющей улыбкой и обняла за шею. — Я так по тебе соскучилась. Ты ведь знаешь, как я тебя люблю.

Люк подхватил ее за талию.

— Ну что, пьяная женушка, не возражаешь, если я положу тебя с собой под фургоном? Там ты все и расскажешь.

— Здорово, — обрадовалась Хани и повернула голову к Гарнет. — Надо идти, извини, подружка. Сегодня буду спать с мужем — он хочет знать, как сильно я его люблю.

Гарнет ничего не ответила — она давно уже спала.

Клив уложил Джоша и накрыл одеялом. Потом то же самое проделал с Гарнет. В фургон тут же запрыгнул Амиго, удивленно повел носом, потом начал зарываться к хозяину под одеяло, так что в конце концов на поверхности осталась одна мохнатая спина.

На следующее утро Гарнет открыла полог фургона, но тут же уронила брезентовые створки и схватилась за голову.

— В чем дело, тетя Гарни? — перепугался Джош. — Вам плохо?

Гарнет села на стул и уронила голову на руки.

— Не шуми, Джош. Я посижу и тихо умру.

Мальчик пулей выскочил из фургона, за ним стремглав кинулся верный пес. И первый, на кого наткнулись неразлучные друзья, был бреющийся у походной кухни Флинт.

— В чем дело, Джош? — Он отложил бритву и, заметив, что мальчик дрожит, подхватил его на руки.

— Тетя Гарни! Она заболела и хочет умереть!

— Не волнуйся, малыш. — Флинт как мог успокоил Джоша. — С ней все обойдется. У тети Гарнет похмелье. Поболит голова и пройдет. Я за ней пригляжу. А ты беги к тете Мод. Она накормит тебя завтраком.

— А где папа с мамой?

— На речке. Я бы туда не ходил: твою маму тошнит, а это зрелище не из приятных.

— У нее, как и у тети Гарни, тоже похмелье?

— Похоже, что так.

— Бедные, — протянул мальчик, покачал головой и направился к походной кухне.

Флинт кончил бриться, ополоснул бритву и вытер лезвие. Потом натянул через голову рубашку и полез в фургон. Гарнет даже не повернула головы, когда он отодвинул брезентовую створку.

— Как себя чувствуешь, рыжая? — едва слышно спросил он.

— Пожалуйста, не кричи, — простонала Гарнет. — У меня болит голова.

— Славно вы, девочки, провели вечер. Мод сказала, что вылакали почти полбутылки виски.

— Только не напоминай мне об этом.

— Лучше всего, чтобы тебя вырвало — тогда сразу наступит облегчение. Хани как раз этим сейчас и занимается на речке.

— У меня болит голова, а не живот, — упрямо пробормотала Гарнет, встала и, осторожно ступая, но все же отказываясь от помощи Флинта, стала медленно спускаться на землю.

— Недаром говорят: «Бурная ночь аукается утром», — усмехнулся он.

— Послушай, Флинт Маккензи, — обозлилась женщина и, избегая резких движений, глянула через плечо ему в глаза, — если ты сейчас же не скроешься с моих глаз, я вытащу «кольт» и застрелю тебя на месте.

— Хорошо, хорошо. — Он вскинул руки, шутливо сдаваясь. — Ухожу.

К счастью, Гарнет не мутило, как подругу, и Мод дала ей мерзкое на вкус варево, которое поначалу чуть не свалило ее с ног, но потом уняло невыносимую головную боль и позволило ехать с мужчинами.

Они решили разделиться и вернуться не позднее чем через четыре часа. Люк направился на юг, Клив — на восток, Гарнет и Флинт — на запад, а Джой и Джеб — на север.

Флинт и Гарнет провели в поисках пару часов, но не встретили ни одной коровы и, поскольку дальше глубокий овраг перекрывал путь животным, решили возвращаться в лагерь.

Но на обратном пути они заметили ведущие на север следы копыт.

— Похоже, наши, — определил Флинт. — Поедем посмотрим. Может быть, Джеб и Джои их пропустили.

Джеб и Джой отыскали полтора десятка коров и гнали их к стаду. Внезапно три всадника бросились им наперерез. Джеб подумал, что это тоже пастухи, и его лицо осветилось обычной приветливой улыбкой.

Но Джой ощутил холодок в груди, когда незнакомцы не ответили на приветствие брата.

— Вы откуда, ребята? — спросил он.

— Не твое дело, молокосос, — грубо ответил один из них. — Воруете скот?

— Нет, — рассмеялся Джеб. — Собираем разбежавшихся после грозы.

— Собираете, чтобы тут же продать и сорвать неплохой куш. — Прежде чем братья сообразили, в чем дело, на них уставились три револьверных ствола. — А ну свяжите их и оттащите к боссу.

— В этом нет никакой необходимости, — попытался объяснить Джой. — Поезжайте на юг и через пять миль увидите стадо, которое мы гоним.

Но его уверения остались без внимания. Трое громил заломили юношам руки за спину и связали сыромятными ремнями. Их отвезли к ближайшей рощице, где расположились еще трое незнакомцев. Братьев подвели к пню, на котором сидел человек, и Джой понял, что это и есть босс.