Влюбленный виконт

Люк направил свою лошадь в объезд свисающей ветки дерева, усыпанной каплями после недавнего дождя.

– Но естественно, она ничего не должна знать о том, почему я расспрашиваю о знакомствах ее покойного мужа?

– Естественно. – Согласие Майкла прозвучало спокойно и ровно, копыта его кобылы опускались на размокшую дорожку с глухим вялым стуком. – Или ты хочешь сообщить ей, что родственник ее мужа может оказаться бесчестным предателем, который будет повешен, как только мы сумеем доказать его преступления против короны?

– Не хочу, – согласился Люк, стряхивая с волос дождевые капли. – Но вряд ли она знает что-нибудь такое, что могло бы тебе помочь. Мэдлин не из тех женщин, которые станут защищать предателя.

– Мы часто можем вспомнить мелкие, незначительные факты, которые оказываются очень важными.

– Ты хочешь сказать, важности которых не сознаем мы, простые смертные. – Они поехали дальше, разбрызгивая грязь, и Люк порадовался, что, несмотря на дождь, он не сидит в четырех стенах, потому что физическая активность была противоядием от снедавшего его беспокойства. – Никто из нас не обладает твоей проницательностью.

– Она и не нужна всем нам.

– Верно, – согласился Люк, вспомнив, как французы схватили Майкла.

Было чудом то, что его друг остался жив, но и Алекс Сент-Джеймс, бывший тогда полковником, командовавшим полком, и он, Люк, помощник Веллингтона, перевернули небо и землю, чтобы сначала найти Майкла, а потом освободить его.

– У тебя свои цели, – протянул Люк, оглядываясь вокруг.

Парк был пустынен по причине непогоды. Они были совершенно одни, большая часть светских людей предпочла в такой дождливый вечер сидеть в сухости дома.

– И что, ты это прочел?

Майкл не стал притворяться, что не понял вопроса. Он мог, если хотел, переориентироваться и ускользнуть, но притворялся он редко.

– Да.

Значит, Майкл прочел дневник лорда Бруэра.

– Понятно. – Люк искоса посмотрел на него. – И что?

– И… ничего. Я хотел найти шифр или что-то в этом роде, а не заглядывать в частную жизнь твоей дамы.

– Но ты в нее заглянул, – напрямик сказал Люк.

Майкл подвел свою лошадь к небольшой рощице мокрых деревьев и остановился.

– Именно это ты и сделал, но я тебя не упрекаю. Скажи мне только, написал ли Бруэр что-нибудь такое, что могло бы унизить Мэдлин, если бы Фитч решил рискнуть своей жизнью и заговорить?

Судя по виду Майкла, сначала он испугался, потом удивился.

– Довольно сильно сказано.

– А я действительно испытываю довольно сильные чувства по этому поводу. И Фитч это знает. Я все четко объяснил ему во время нашей короткой встречи в Бате.

– К несчастью, все-таки очень может быть, что это он послал ей чулки и подвязки.

– Откуда, Бога ради, ты узнал об этой неприличной…

– Я заинтересован, – прервал Майкл его восклицание. – Когда я заинтересован, я знаю…

– Все, – мрачно закончил Люк. – Насколько я понял, у тебя есть шпион в доме?

– В некотором роде.

– Зачем?

Люк невольно крепче сжал поводья.

– Подожди.

Майкл, как всегда, говорил спокойно до нелепости. Можно не сомневаться, что он говорил точно также, когда его извлекли полумертвым из грязного подвала в разрушенной крепости, после того как французы сделали все возможное, чтобы вытянуть из него те сведения, которые им были нужны.

Люк ясно вспомнил рассказы о том, что спасенный Майкл оказался пепельно-серым под слоем крови и грязи, и Алекс, чей полк, по сути, взял эту крепость, доложил, что Майкл был заперт в таком маленьком подвале, что не мог стоять выпрямившись. Его состояние было ужасно. Люк увидел его только через несколько дней, когда прибыл в лагерь. Майкл почти не приходил в себя, но его хотя бы вымыли и перевязали, и все равно он был очень плох.

Хотя говорят, что на третий день допросов и пыток любой человек открывает свои тайны, Майкл не последовал этому правилу. Однако у него было сломано множество костей, и военный врач ожидал, что он на всю жизнь останется калекой. Но сейчас, при виде этого хорошо одетого человека с изысканными манерами, с такой легкостью сидящего в седле, это никому не пришло бы в голову.

Незачем и говорить, что лорд Веллингтон был необычайно доволен тем, что его самый ценный агент спасен. Тогда Люк решил, что вся эта интрига осталась позади.

Кажется, это не так.

Высокая фигура, которая материализовалась из дымки вечернего дождя, оказалась молодым человеком в одежде простого торговца, его легкая сутулость могла быть искусственной. Он прикоснулся к полям своей шляпы с подчеркнутой угодливостью.

– Милорд.

– Не нужно так лебезить, Лоренс, – ответил Майкл вместо приветствия.

Новоприбывший выпрямился и насмешливо поклонился. У него было энергичное лицо, темные волосы, завитки которых выбивались из-под шляпы, и необычный неровный шрам, начинающийся над одной бровью и перечеркивающий половину лица. К счастью, лезвие ножа как-то не задело глаза.

– Я решил, что вы, высокопоставленные шишки, именно этого ждете от низших классов.

Майкл соскользнул с лошади одним плавным движением.

– Очень остроумно. Бросьте ваш простонародный акцент, если можно. Что у вас есть?

Деловой тон разговора заставил Люка тоже спешиться. Майкл пригласил его с собой с какой-то целью. Трава хлюпала под его сапогами, куртка сразу же отсырела, но разговор явно стоил, чтобы ради него промокнуть насквозь, по крайней мере по мнению Майкла и его коллеги. Человек по имени Лоренс посмотрел на Люка, но потом коротко кивнул.

– Лорд Бруэр, очевидно, продал перед смертью кое-какие процентные бумаги.

– Нам известно почему? – Майкл совершенно не казался удивленным и явно не замечал, что ему на голову падают капли с мокрых веток.

– Мы можем только предположить. Найти следы невозможно.

– Любые следы можно найти.

Люк следил за этим быстрым разговором в некотором замешательстве, не будучи уверенным, стоило ли ему разозлиться из-за того, что кто-то изучал финансовые дела лорда Бруэра без ведома Мэдлин.

– Какое все это имеет отношение к Мэдлин?

– Родня ее мужа в данное время вызывает у меня интерес.

– И ты думаешь, что лорд Бруэр давал деньги своему родственнику на нелегальную деятельность?

– Кто сказал, – пробормотал Майкл, – что это родственник, а не родственница лорда Бруэра?

Потребовалось мгновение, чтобы Люк усвоил сказанное.

– Ты выслеживаешь женщину?

– Не нужно так удивляться. Или ты думаешь, что измена и политические интриги присущи только сильному полу? Кому и знать, как не тебе.

Как это верно, мрачно подумал он.

– Нет, конечно, нет, – пробормотал Люк. – Просто мне трудно понять, как все это переплетено.

Лоренс поднял свою изуродованную шрамом бровь.

– Эта леди может оказаться наживкой, которая поможет нам поймать крупную рыбу. Но она и сама по себе довольно увертлива. Даже слежка за ее домом мало что дала нам. Она, наверное, знает, что мы следим за ней.

Заинтригованный, как никогда, Люк посмотрел на Майкла, и тот сказал:

– Я попросил Алекса устроить так, чтобы его брат Джон очень тактично попросил одну из своих бывших любовниц, которая по счастливой случайности живет по соседству с домом нашей подозреваемой, нанять лакея по его рекомендации, не задавая никаких вопросов. Увы, пока что наша дама ведет себя очень предусмотрительно и осторожно. На самом деле я и не ожидал, что Элис Стюарт беспечна, но никогда нельзя знать наверняка.

Услышав это имя, Люк вспомнил темноволосую леди, которая сидела в ложе оперного театра. Она ушла очень поспешно, до окончания представления, но это могло быть вызвано желанием избежать толчеи в ожидании карет при театральном разъезде.

– Элис Стюарт? Я недавно видел, как она разговаривала с Мэдлин.

– Что и неудивительно, поскольку они знакомы. – Но Майкл слегка напрягся, взгляд его стал оценивающим. – Они близкие подруги? Мои осведомители говорят, что это не так.