Музыка страсти

– Кстати, где у нас Тодд?

– Ему пришлось уехать из города на несколько дней, – ответила Дейзи. – Сказал, что должен кое-что сделать по работе.

Грей удивленно вскинул брови:

– Странно. У нас нет сейчас срочных дел, которые требовали бы отъезда из города. Он не уточнил, какого рода у него дела?

– Нет. – Дейзи казалась расстроенной. – Интересно, почему он не сказал тебе, куда отправляется. Но, впрочем, узнаем все после его возвращения.

– К сожалению, Тодд не застанет нас, – сказал Грей. – Все мы будем в Диких Ветрах.

– В Диких Ветрах? – испуганно переспросила Лалла.

Он кивнул:

– Да, надо закрыть дом на зиму.

– Ой, я поеду с удовольствием! – Дейзи радостно захлопала в ладоши. – Я так люблю бывать там, когда разноцветные листья деревьев кружатся в воздухе.

Неожиданно для всех заговорила промолчавшая весь обед Миллисент:

– Если вы не против, я останусь в городе. У меня есть здесь личные дела.

– Хорошо, – не стал возражать Грей.

Почему-то известие о скором отъезде в Дикие Ветры произвело на Лаллу неприятное впечатление. Мысль о мрачном месте, где никогда не прекращают дуть ветры и происходят таинственные события, навевала неприятные воспоминания. Подали изысканный десерт, но Лалла машинально подносила ложку ко рту, не чувствуя вкуса. До конца обеда она не произнесла ни слова.

Вечером Грей собирался отлучиться из дома, и Лалла, улучив момент, остановила его в холле и тихо спросила:

– Так ли обязательно ехать всем в Дикие Ветры?

– Я же сказал, что должен закрыть дом, – ответил он.

– Но есть слуги, которые справятся с этим сами.

Он мягко улыбнулся и пристально посмотрел ей в глаза:

– Лалла! В чем дело? Ты выглядишь испуганной.

Она поежилась.

– Я… я не знаю, право. Наверно, образ старого дома навевает слишком много неприятных ощущений. Меня не покидает предчувствие, что, как только мы вернемся туда, сразу же произойдет что-нибудь ужасное.

Грей нежно притянул ее к себе и погладил по голове.

– Не бойся, любовь моя. Это всего лишь старый особняк, и он не причинит тебе вреда.

«Ах нет, это еще и место, где погибла Джейн», – пронеслось в голове Лаллы.

– Да, Грей, пожалуй, я действительно сказала глупость…

– Мы задержимся там всего на несколько дней, не волнуйся. А потом вернемся в Нью-Йорк. И прощайте, Дикие Ветры, до следующего лета.

Лалла заставила себя улыбнуться:

– Надеюсь, все будет хорошо.

– Не волнуйся, я ни на минуту не выпущу тебя из поля зрения. И обещаю: если и по приезде туда тебя не оставят дурные предчувствия, мы тут же уедем обратно. Хорошо?

– Да, – вздохнула она.

Грей поцеловал ее в висок, пожелал спокойной ночи и вышел на улицу. Лалла еще долго тревожно всматривалась в темную площадь, пугаясь каждого шороха, каждой тени. На улице в тот вечер было пустынно, и только сухие осенние листья все падали с темных деревьев и зловеще шуршали под колесами экипажа. Вскоре коляска Грея скрылась в темноте, и Лалла поспешила захлопнуть дверь.

Глава 16

– Дейзи, смотри, какая красота! – радостно воскликнула Лалла, когда они подходили к конюшне. – Дикие Ветры и вправду очаровательны в это время года.

Высокие могучие деревья окрасили свою пышную листву в яркие оттенки осени. Оранжевый, золотой, желтый, красный цвета наполняли природу особой прелестью, и Лалла с наслаждением ступала по хрустящему мягкому ковру из сухих листьев, вбирала в легкие бодрящий прохладный воздух, приправленный влагой от прошедшего ночью дождя, смешанный с запахом мокрой древесины, и думала о горячем яблочном пироге с холодным сидром, которые будут дожидаться их после прогулки.

Прошло уже пять дней с тех пор, как она приехала с Четвинами в Дикие Ветры. Как и обещал Грей, ничего необычного не случилось. Эллиот Роллинз, слава Богу, исчез из их жизни. Не было страшных ночных призраков, бродивших по ночному дому, никто не подбрасывал анонимных писем, пропитанных зловещими предсказаниями. Даже портрет Джейн как-то потускнел и словно потерял свою таинственную силу. Никогда еще Лалла не чувствовала себя в Диких Ветрах так спокойно и радостно.

Дейзи подняла с земли желтый лист и мечтательно улыбнулась:

– Я люблю бывать здесь осенью. И Тодд тоже.

– Ах да, – вздрогнула Лалла, – кстати, от него не было никаких вестей?

– Нет, но я не волнуюсь. Как только он вернется в Нью-Йорк, Миллисент тут же сообщит ему о том, где мы. А впрочем, мы, возможно, возвратимся раньше его.

– Надеюсь, к вашей свадьбе он успеет? – Лалла кокетливо склонила голову.

Дейзи рассмеялась в ответ:

– Ну не буду же я стоять одна перед алтарем!

Во дворе конюшни подруг ждали оседланные Тэффи и Малыш.

– Ох, какой ты сегодня резвый! – Лалла потрепала Малыша по холке, когда тот стал нетерпеливо перебирать копытами.

– Это все холодная погода. Осенью Малыш почему-то снова воображает себя резвым жеребенком. К счастью, Тэффи гораздо спокойнее.

Они вместе выехали на аллею. Лалла еле справлялась с лошадью: Малыш гарцевал и то и дело тянул удила, в то время как Тэффи, спокойная и послушная, неторопливо шагала, подчиняясь своей наезднице. Невдалеке показался лес, и тут Дейзи заметила приближавшийся к Диким Ветрам экипаж.

Она остановилась и вытянула шею.

– Лалла! А вдруг это Тодд вернулся?

– Может быть. Надо проверить! – согласилась Лалла, пытаясь усмирить разыгравшегося коня.

– Поехали навстречу!

– Боюсь, не получится. – Лалла покачала головой. – Что-то странное сегодня творится с Малышом. Если я сейчас же не усмирю его, боюсь, он просто скинет меня. Давай-ка лучше встретимся в конце этой аллеи и дальше продолжим прогулку вместе.

Дейзи кивнула и отправилась навстречу коляске.

Лалла натянула повод и хлестнула Малыша. От радости тот фыркнул и поскакал галопом по дороге, ведущей к лесу. Лалла наслаждалась радостью движения, тишиной, осенним солнцем, золотящим верхушки деревьев, и думала, как хорошо, как радостно у нее на душе. Вскоре Дикие Ветры скрылись из виду. Достигнув конца аллеи, Малыш наконец пришел в себя и сменил галоп на шаг.

Лалла напряженно прислушивалась, не раздастся ли топот копыт на безлюдной дороге, однако Дейзи почему-то не было.

«Наверно, встретила Тодда».

– Если так, боюсь, нам с тобой придется долго ждать, – сказала она, склонившись к морде Малыша. – Направимся, дружок, домой.

Неожиданно где-то вблизи послышалось цоканье копыт. Малыш запрядал ушами и вытянул шею. Лалла повернула лошадь навстречу подруге. Однако каково же было ее удивление, когда из-за поворота аллеи на длинноногом черном жеребце показался незнакомый всадник.

Она широко раскрыла глаза, отказываясь верить в представшее ее глазам зрелище. Придержав коня, всего в пяти футах от нее остановился Сидней Кейн. Он грациозно приподнял шляпу и склонил голову.

– Добрый день, мисс Хантер, – произнес он каким-то неприятным вкрадчивым голосом, отчего Лалле стало не по себе. – Очень приятно встретить вас здесь. Да еще одну!

Она оглядела всадника с головы до ног. Несомненно, это был он: невысокий, поджарый человек с неприятным холодным взглядом серых, как туман, глаз. Тонкие губы превратили его невыразительный рот в узкую темную щель, зиявшую над мелким подбородком. И было в его облике что-то отталкивающее. Разглядев его повнимательнее, Лалла усомнилась в истинности слов Миллисент насчет его профессии. Он мало походил на репортера.

– Не думаю, мистер Кейн, что вам удастся получить от меня интересующую вас информацию, – твердо заявила она. – К тому же мисс Пейс в Нью-Йорке, и нечего искать ее здесь.

Он уставился на нее пронзительным немигающим взглядом.

– Как вы сказали? Кейн? Но меня зовут не Кейн. – Он усмехнулся, обнажив острые мелкие зубы. – Ах, догадался! Глупышка Милли придумала мне другое имя. Какая гадкая девчонка!

Лалла посмотрела на него с испугом. Странные слова, произнесенные этим человеком, привели ее в смятение. Так, значит, его зовут не Кейн. И к кому относятся слова «глупышка Милли»? К Миллисент Пейс? А если так, то какой смысл ей было лгать, скрывая его настоящее имя?