Твоя навсегда

Она позвонила Фенли, и камердинер герцога тут же явился.

– Фенли, это Терренс и его сестра Элис. Дети, это мистер Фенли. Он отведет вас туда, где вам приготовили теплые и чистые кровати, и проследит за тем, чтобы заварили эту траву. Элис должна все время пить этот отвар. Я оденусь и сделаю ей компресс на грудь. Терренс, ты должен проследить за тем, чтобы Элис выполняла все мои предписания.

– Я все сделаю, миледи, – очень серьезно ответил мальчик. Саманта улыбнулась ему и сказала:

– Фенли, эти дети не только испуганы, но еще и очень грязны. Я всегда строго придерживаюсь правил гигиены. Пожалуйста, вымойте их.

Дети удивленно посмотрели на нее.

– Я не буду мыться, – решительно заявил Терренс.

– Если ты хочешь остаться здесь, то должен помыться, – ответил ему Йель.

– Значит, у меня нет выбора, – печально сказал мальчик. – Я не могу жить без сестры, – пояснил он. У него был такой несчастный вид, что Саманта не смогла удержаться от смеха.

– Иди за Фенли, – сказала она мальчику.

– Я понесу малышку, – вызвался Йель и взял на руки Элис.

Саманта смотрела им вслед. Она знала, что Терренс и его сестра безоговорочно доверяют Йелю и он ни в коем случае не должен их подвести. Саманта знала также, что Йель скорее покинет дом брата, чем выбросит этих детей на улицу.

Ее свадебное платье по-прежнему висело на вешалке. Она сняла его и начала одеваться.

Она как раз расчесывала волосы, когда Йель резко открыл дверь, ведущую из гостиной в ее комнату. Прислонившись к дверному косяку, он скрестил руки на груди.

– Ты тоже, как и мой брат, считаешь меня ненормальным, потому что я привел сюда этих детей?

Саманта так и застыла с поднятой рукой, в которой держала расческу. Опустив руку, она спросила его:

– Какая разница, что я об этом думаю?

Он недовольно фыркнул.

– Большая.

– Девочка действительно больна, – признала Саманта. – Ей нельзя оставаться на улице. Однако мы в доме Вейланда, и он тоже заботится о своих детях. Он не знает, чем больна Элис. А вдруг у нее заразная болезнь, которая может быстро распространиться по всему дому? На моих руках умер ребенок Райманов. Я думала, что у него обычная простуда. Однако он сгорел от этой болезни быстрее, чем родился на свет. Ты мог подвергнуть опасности своих племянников. Более того, ты взял да и признался Вейланду в том, что мальчик – карманный воришка. И ты хочешь, чтобы он после этого доброжелательно относился к этому ребенку? – спросила Саманта и, глубоко вздохнув для храбрости, сказала: – Однако я подозреваю, что ты нарочно сделал это.

– Я даже не думал об этом, – сказал Йель, гневно сверкнув глазами, и отошел от двери. – Мне следовало догадаться раньше. Ты такая же, как мои родственники. Они всегда усматривали в моих поступках злой умысел, – сказал он и вышел из комнаты.

Саманта молча смотрела ему вслед. И откуда взялся этот горячий и вспыльчивый сорвиголова?

И тут ей наконец-то открылась правда. С тех пор как они покинули Спраул, он все время подшучивает над нею. Ей уже надоели все эти игры. Терпению Саманты пришел конец. С этого момента она всегда будет открыто высказывать свое мнение. И если ему это не нравится, то пусть тогда он вообще не спрашивает ее ни о чем. Повернувшись, Саманта быстро прошла через гостиную прямо в его комнату.

Она даже не стала стучать, поскольку понимала, что он, скорее всего, не ответит ей. Нет, она просто влетела в его комнату и застала его обнаженным до пояса, с рубашкой в руках. Его камердинер в это время как раз наливал воду в таз. Неожиданное появление Саманты так испугало его, что он перелил воду через край.

Он принялся вытирать пролившуюся воду, однако Саманта не стала дожидаться, когда он закончит свою работу.

– Вон отсюда! – приказала она. Камердинер пулей вылетел из комнаты. Йель удивленно посмотрел на нее.

– Саманта?

– Да, это я, – быстро ответила она. – Я хочу тебе кое-что сказать.

Он собирался ей что-то ответить, однако она вытянула вперед руку, давая ему понять, что не желает его слушать.

– Я тут все утро бегаю в ночной рубашке, развлекая весь дом. Меня поставили в очень незавидное положение. Я оказалась между двумя братьями, которые никак не могут просто сесть и хотя бы пять минут спокойно поговорить друг с другом, чтобы уладить все свои разногласия…

– Это не просто разногласия. Это непримиримые противоречия!

– Мне абсолютно все равно, – перебила его она. – Но когда в следующий раз ты попросишь меня высказать свое мнение, то ты или будешь стоять и слушать, что я тебе говорю, или можешь больше никогда ко мне не обращаться. Тебе понятно?

– Сэм…

– И вот еще что, – продолжила она свою речь. После того как она накинулась на него, у нее даже улучшилось настроение. Ее одолевали тревожные мысли. – Я думаю, что твой брат – человек, конечно, несколько властолюбивый, однако мне кажется, что ты намеренно дразнишь его. Зачем ты привел сюда этих детей?

– Потому что они больны.

– А еще потому, что ты прекрасно знал, что это не понравится твоему брату. Я права? – спросила она.

– Я даже не думал о нем.

– Однако, Йель, тебе следовало подумать об этом. Это его дом и, хотя я ни за что не позволила бы выбросить этих несчастных на улицу, ты знал, что твой поступок огорчит его. А еще ты хорошо знаешь, что может огорчить меня.

– Это неправда!

– Неужели?

– Что я опять сделал не так? – спросил он, разведя руки в стороны.

– Тогда давай начнем с самого начала. Готов? – спросила она и начала загибать пальцы. – Первое. Ты обманул меня…

– Я уже тебе все объяснил!

– Второе. Ты женился на мне под вымышленным именем…

– Это одно и то же. Сэм, ты не можешь засчитать этот проступок дважды.

– Ты спал со мной, – сказала она так, словно его слова заставили ее о чем-то вспомнить. – А потом заявил, что собираешься оставить меня и уехать.

Он в сердцах бросил свою рубашку на стул.

– Это несправедливо, Сэм. Я обещал, что всегда буду заботиться о тебе.

Она пропустила его объяснения мимо ушей.

– Ты притащил меня в Лондон к своей семье, а теперь заявляешь, что сегодня вечером тебя не будет на обеде, где меня должны познакомить со всеми твоими родственниками.

– Что? – спросил он, презрительно скривившись. – О чем ты говоришь? Неужели ты хочешь сказать, что дуешься на меня только за то, что я не приду сегодня на семейный обед?

– Дуюсь на тебя? Так вот как ты это называешь?

– Да.

– Что же, ты ошибаешься. Я не дуюсь на тебя, я просто в ярости.

– Саманта, я тебя не понимаю. Когда я хочу спать с тобой в одной постели, ты выбрасываешь меня на пол…

– При чем здесь постель? Мы сейчас говорим совсем о другом, – простонала она, едва сдерживая злость.

– А потом мой брат щелкнул пальцами, как дрессировщик в цирке, и ты, полуголая, появляешься в моей спальне.

– Йель, я совершила ошибку, – сказала Саманта, пожалев о том, что завела этот разговор и начала донимать его своими жалобами. – Мне не следовало…

– Ты права, тебе не следовало так поступать. Потом ты встала на сторону брата, когда он пытался выгнать Терренса и Элис.

– Я не становилась на его сторону.

– Неужели? – недоверчиво спросил он. – Тогда почему мне снова читают лекцию на темы морали и нравственности? За последние несколько дней мне пришлось выслушать немало подобных лекций.

– Я уже сказала, что ты был прав, – с раздражением произнесла она.

– Да, а потом обвинила меня в том, что я это сделал назло брату.

– Я сказала, что ты, Йель, поступил правильно, однако мотивы твоего поступка были не совсем благовидными.

– Неблаговидные мотивы! Господь милосердный! Женщина, ты кого угодно сведешь с ума, даже праведника.

– Я бы хотела, чтобы ты не упоминал имя Господа всуе, – назидательно произнесла она.

– Святая Дева, Иисус и Иосиф, – пробормотал он. – Оказывается, человек должен не просто совершать благие деяния, а еще и совершать их из благородных побуждений. Просто бред какой-то! – возмутился он. – Вместо того чтобы сказать: «Спасибо тебе, Йель. Ты молодец», – произнес он неестественно высоким голосом, копируя Саманту – ты начинаешь сомневаться в искренности моих намерений. Мой брат готов был выбросить этих детей на улицу, а ты считаешь, что мне следовало проявить понимание.