Плененное сердце

Она ему принадлежала, сама предложила свое тело и душу, но он не воспользовался этим. Почувствовав острую боль в душе, Сабина стала задавать себе вопросы, почему он не взял ее, когда было совершенно очевидно, что они оба этого страстно желали?

Почему? Почему он так повел себя тогда? И почему отправил ее назад? Она размышляла, прижав еще крепче лицо к подушке, чувствуя себя униженной.

Он получил ее и решил, что она не стоит того, чтобы владеть ею. Сабина предлагала себя и была отвергнута. Но, будучи глубоко несчастной, она вспоминала его слова. «Только доверяй мне, — сказал он. — Только доверяй!»

Что он имел в виду? Почему он так настойчиво это повторял? Она ушла к нему, отказалась от всего. Была готова отказаться от любви и уважения своей семьи, отреклась от множества благ, которые обещал ей брак с Артуром. И нужна ей была взамен только возможность любить и быть любимой.

Сабина чувствовала, как по щекам побежали слезы. Слезы разочарования, полного отчаяния. Что теперь с ней будет? Ничего хорошего, судя по всему. Она его любила. Любила так сильно, что позови он ее, она босиком пошла бы на край света, лишь бы быть с ним рядом, слышать его голос, видеть его лицо.

Сейчас Сабина ощущала себя в аду, таком темном, что сравниться с ним может только забытье.

Через некоторое время она подняла голову, и, чувствуя головокружение, пошла к столу, чтобы налить себе стакан воды.

Ощущая ее прохладный вкус на языке, она вспомнила тот бокал вина, который он предложил ей ночью. В нем явно находились какие-то травы, какое-то цыганское зелье, от которого она впала в такое глубокое забытье.

Сабина поставила стакан и сбросила с себя шаль, но потом снова подняла ее и приложила к лицу. Она была мягче шелка, поскольку была соткана из шерсти овец, которых разводят в странах Южной Европы. Цыганский король не был к ней совсем равнодушен, если побеспокоился, чтобы она не замерзла.

Его ли руки принесли ее сюда? Или, чтобы не утруждать себя, он поручил это кому-нибудь другому?

— Я больше никогда его не увижу! — воскликнула Сабина с отчаянием. Но ей не верилось. Он любил ее, в этом у нее не было сомнений. Разве что любовь быстро прошла.

Хотя что она знала о любви? Сабина прижала руки к лицу и почувствовала, как сквозь пальцы опять потекли слезы.

— Мама! Мама! — бормотала она, как ребенок, попавший в беду, который знает, что только один человек в мире всегда придет на помощь и защитит.

Но не успела Сабина произнести эти слова, как вспомнила кое-что еще. Она посмотрела на письменный стол. Ее писем не было! Она оставила их там, сложив в стопочку, письма ее маме, леди Тетфорд и третье — Артуру. Письма исчезли!

Сабина подошла к двери и толкнула ее, дверь оказалась заперта. Она сама повернула ключ накануне вечером, прежде чем выйти на балкон и сбежать по деревянной лестнице в сад.

Выходит, в ее комнате никого не было с тех пор. Никто не видел человека, который на рассвете принес ее сюда, уложил на кровать, а потом ушел, оставив одну.

Одна! Это слово болью отозвалось в ее сердце. Он ушел, и больше она не сможет быть с ним. Интересно, цыгане уже свернули свой лагерь? Их кибитки, наверное, уже мчатся к новым неизведанным горизонтам, оставив только пепелище, бывшее когда-то костром. Найдет ли она там что-нибудь еще, если попытается вернуться на верхнюю Корнишскую дорогу?

— Я не перенесу этого! Где мне взять сил, чтобы жить дальше?

Сабина бросилась на кровать, но плакать больше не могла, слез не осталось. Даже ее отчаяние потеряло остроту, вместо него наступило равнодушное отупение и пришла в голову мысль, что жизнь должна продолжаться, хотя в ней не осталось никакого смысла. Ей хотелось умереть, но смерть не наступит так легко. Ей хотелось броситься на его поиски, но только ветер знает направление, в котором уехал табор.

— Господи, помоги мне!

Это был крик, вырвавшийся из самой глубины ее сердца.

Призыв к Богу, причем самый отчаянный, на какой только способен человек. Ей сейчас нужно было, чтобы только у нее хватило гордости, чтобы она могла рассердиться на него за то, что он так много обещал, а потом обманул ее доверие. Сабина чувствовала себя очень несчастной от того, что она брошенная женщина. Жена, лишившаяся мужа.

Девушка медленно повернула руку так, чтобы была видна кровоточащая ранка на запястье. Она не отрывала от нее взгляда.

— Я люблю его. Я люблю его. Я люблю его.

Она повторяла эти слова снова и снова, пока ее не отвлек бой часов, стоящих на камине. Девушка подняла голову и, к своему удивлению, увидела, что уже час дня. Сабина медленно поднялась на ноги. Интересно, почему никто не пришел, чтобы разбудить ее? Может быть, леди Тетфорд дала указание, чтобы ее не будили, пока она не позвонит?

Леди Тетфорд! Артур! Мама! Девочки! Они опять существуют в ее жизни. Она только прошлой ночью думала, что все эти люди остались в другой жизни навсегда. Шаркая ногами, как древняя старуха она подошла к шкафу. Вынув оттуда свой пеньюар, она стащила с себя белую, вышитую блузку и цветные нижние юбки. Вместо этого надела чистую ночную рубашку и пеньюар. Потом открыла дверь и позвонила.

Ивонна появилась через несколько секунд.

— Вы сегодня заспались, мадемуазель, — жизнерадостно воскликнула она, отодвигая шторы и впуская в комнату солнечный свет. Сабина ничего не ответила, и девушка продолжила:

— Леди Тетфорд предложила, чтобы сегодня вам принесли сегодня ленч в постель. Она думает, что вы будете не очень бодро чувствовать себя из-за такого долгого сна. Поэтому я, как только услышала ваш звонок, сразу сказала повару, чтобы он приготовил еду.

— Ее светлость хочет меня видеть?

Сабина услышала свой голос как будто издалека, ей показалось, что слова произнесла какая-то незнакомка. Приходилось начинать сначала жить жизнью, которую она оставила.

Ей придется заниматься теми же самыми делами, которыми она занималась до прошлой ночи, до того, как поверила, что все изменится.

— Нет, леди Тетфорд уехала в гости, — ответила Ивонна. — Она оставила вам записку, мадемуазель, где советует вам сегодня как следует отдохнуть, потому что вечером вы едете на очень важный прием.

— Прием? — спросила Сабина вяло, как будто никогда раньше не слышала этого слова.

— Да, мадемуазель, и я думаю, что ее светлость хотела бы, чтобы вы выглядели наилучшим образом. Ложитесь пока в постель, а после еды постарайтесь опять уснуть.

Сабина все сделала так, как ей посоветовала Ивонна. Она была слишком измучена, чтобы спорить или сопротивляться, даже просто предпринять что-то и хоть как-то унять ноющую боль в сердце. Ивонна перестелила простыни, взбила подушки, поставила на кровать маленький столик и через несколько минут внесла поднос, заставленный всевозможными вкусными блюдами.

— Постарайтесь что-нибудь съесть, мадемуазель, — посоветовала она, когда Сабина покачала головой, чувствуя, что только один вид еды вызывает тошноту.

В конце концов она, чтобы успокоить Ивонну, проглотила несколько ложек супа. Потом служанка унесла поднос.

— Повар будет очень разочарован, мадемуазель, — упрекнула ее Ивонна. — Он всегда старается изо всех сил, чтобы угодить, и если блюда возвращаются в кухню нетронутыми, он очень огорчается.

— Мне очень жаль, — вздохнула Сабина. Ей стоило немалых усилий что-то сказать, и хотя она выдавила из себя эти слова, это все равно было не правдой. У нее не было сил, чтобы кого-то жалеть.

Сабина чувствовала, что ее разум сжигают вопросы, стремительно возникающие один за другим. Что она сделала не так? Может быть, ненароком обидела его? Или, хуже того, вызвала у него отвращение, сама не понимая этого? Возможно, он ее хотел только тогда, когда она была для него недосягаема?

Или из-за того, что она с готовностью и желанием позволила себя целовать, готова была и на большее, перестала казаться ему привлекательной? И опять, хотя эта мысль заставляла страдать еще больше, вспоминала его слова: «Доверяй мне. Только доверяй мне!»