Ночь соблазна

– А если обращаться с этим неосторожно? – подсказал виконт.

Жоржетта подняла на него взгляд. Ее голубые глаза блестели от слез.

– Это верная смерть.

Эверод впоследствии не мог припомнить, как с глухим воплем отчаяния он протолкнул горлышко флакона между ее губами. Потребовались объединенные усилия Кэдда, Солити и Рэма, чтобы оттащить его от Жоржетты. Вот он только что душил ее – ив следующий миг уже сидит в кресле в противоположном углу, а Кэдд и Рэмскар удерживают его за плечи. Жоржетта повалилась на колени. Эверод видел, как она, всхлипывая и задыхаясь, вставляет в рот пальцы. Она согнулась пополам, и ее вырвало на пол.

«Значит, мне удалось-таки влить ей в глотку эту жидкость», – безразлично подумал Эверод.

Рэмскар стиснул его плечо.

– Я пойду позову кого-нибудь из слуг. – И граф быстро вышел.

– Кэдд, меня очень тревожит то, что нет Мауры. Отыщи ее. Разбуди, если потребуется, но не возвращайся без нее, – поручил Эверод маркизу.

Когда тот ушел, Эверод пересек комнату и присел на корточки перед Жоржеттой. Ей удалось избавиться от яда, и теперь она устало опустилась на пол.

– За что?

Отец так любил ее! Двенадцать лет тому назад граф ради нее выгнал из дому своего наследника. Если бы Уоррингтон не поверил тогда лживым уверениям графини, то вынужден был бы признать, что женился на вероломной шлюхе.

Потрясенная тем, как Эверод набросился на нее, Жоржетта больше не отрицала своей вины.

– Уоррингтон на тридцать лет старше меня, – угрюмо проговорила она. – По справедливости я уже давно должна была стать богатой вдовой.

Ее исполненный горечи взгляд обратился к мужу. Глаза графа были закрыты, но грудь с трудом вздымалась и опадала, показывая, что он еще жив.

– Живуч же старый козел, – пробормотала Жоржетта, подтягивая колени к груди. – Он не должен был так страдать. Вот лорд Пертон…

Лорд Пертон также погиб от руки своей молодой женушки. Эверод сцепил пальцы.

– Двенадцать лет быть женой человека, которого ты рано или поздно собиралась убить? Отчего ты выжидала так долго?

Ее лицо приобрело воинственное выражение.

– Не думаю, что ты мне поверишь, Эверод, но я люблю своего мужа. Ни один из моих любовников не обращался со мной так, как он. Он был очень нежен, предоставлял мне все, что я пожелаю, стоило мне только слово сказать.

– Любовь. Доброта. Уважение. Большинство жен не склонны убивать мужей, которые так к ним относятся. – Эверод не старался скрыть насмешку в голосе.

– Лицемер! Мы с тобой гораздо больше похожи, нежели ты признаешься самому себе или своим надутым друзьям, – сказала Жоржетта, подавшись вперед и понижая голос так, чтобы другие не могли их услышать. – Ты свалял дурака, когда не согласился на мое предложение. Как только твой отец умрет и титул перейдет к тебе, я не смогу выйти за тебя замуж по закону, но я стала бы твоей, – промурлыкала она.

Подобно пауку, Жоржетта столь долго плела свою сеть, что уверовала, будто все остальные станут слепо исполнять ее замыслы. Как же ее должно было разочаровать то, что муж все не умирал, Маура влюбилась в Эверода, а не в Роуэна, сам же Эверод никак не желал вернуться в постель Жоржетты.

Эверод вздрогнул от омерзения. Он встал и обменялся взглядами с Солити.

– За содеянное ты отправишься на виселицу, Жоржетта.

– Должна тебя удивить. – Она с усмешкой подняла на него глаза. – Если Уоррингтон выживет, он за меня заступится. Я скажу ему, что тревожилась о нем и по неосторожности дала слишком большую дозу. Твой отец меня любит! – воскликнула она и ударила себя в грудь. – Он поверит, что это была простая случайность.

Если отец выживет.

– Есть люди, которые станут свидетельствовать против тебя.

– Ты для Уоррингтона ничто, – презрительно бросила Жоржетта. – Ты со своими друзьями можешь угрожать мне сколько угодно, но в конце концов меня поддержит моя семья.

Эверод вскинул на нее удивленный взгляд. Жоржетта вовсе не походила на женщину, которая поставила все на карту ради своей свободы и проиграла. Слишком уж уверенно она держалась, словно перехитрила его, а он никак не мог разгадать, в чем именно.

В комнату ворвался Кэдд.

– А где Маура?

Маркиз поднял руку, призывая его помолчать и послушать.

– Я проверил все спальни. Ее нигде нет. Тогда я решил поговорить с дворецким. – Кэдд схватил Эверода за руку и встряхнул его. – До нас здесь побывал Роуэн. Маура уехала с ним.

Виконт резко повернулся к мачехе, его янтарно-зеленые глаза недобро прищурились.

– Куда они поехали?

Хохот графини заполнил спальню.

– А ты думал, тебе удастся отнять у меня Мауру? – Пошатываясь, хватаясь за стену, она выпрямилась. – Ну так ты опоздал. Роуэн и Маура поженятся прежде, чем ты сумеешь их разыскать! – выпалила она с явной издевкой.

Эверод схватил ее и прижал к стене, но Жоржетта только смеялась ему в лицо.

– Куда Роуэн ее повез?

– По ту сторону границы [27], – злорадно бросила в ответ Жоржетта. Ее глаза сверкали торжеством, и хотя Эверод чуть не вдавил ее в стену, мачеха смотрела на него с превосходством, как победитель. – Боже мой, в каком затруднении ты оказался! Уоррингтон на смертном одре, а Маура сбежала, чтобы стать женой твоего брата. Что же тебе делать? Бросишься ли ты сломя голову спасать свою возлюбленную? – Жоржетта покачала головой. – Что ж, это было бы подвигом в твоем духе. Но если ты покинешь тяжелобольного отца, власти, скорее всего, поверят, что ты меня соблазнил и мы вместе отравили его. Ты много выигрываешь от его смерти, а если принять во внимание неприятные события прошлого… – Она оборвала фразу и пожала плечами, тут же задохнувшись от боли.

Солити ухватил Эверода за плечо.

– Вот этого не нужно! Если она доведет тебя до убийства, она победит. – Видя, что эти доводы на Эверода не подействовали, он добавил: – Подумай о Мауре и об отце. Ты нужен им.

Эверод кивнул, соглашаясь с другом. Как бы это ни было заманчиво, Жоржетта не умрет от его руки. Где-то там Маура один на один с Роуэном. Виконт ощутил горечь во рту, когда подумал, что он сам в этом отчасти виноват.

– В каком месте они собираются пересечь границу?

Жоржетта фыркнула:

– Если у тебя будет быстрый конь и сам дьявол станет тебе помогать, ты поспеешь как раз вовремя, чтобы поцеловать свежеиспеченную невестку.

Глава 25

– Маура! Мы же вот-вот станем мужем и женой, – снисходительно объяснил Роуэн, когда она застыла на пороге комнаты, только что снятой им на постоялом дворе. – Нет ничего дурного в том, чтобы провести ночь в одной постели. Да к тому же других свободных комнат у хозяина просто нет.

Они уже больше суток провели в пути, направляясь в Гретна-Грин, и оба устали от бесконечной тряски в тесном экипаже. Поэтому, когда Роуэн предложил отдохнуть несколько часов, Маура охотно с ним согласилась. Она страстно молилась о том, чтобы горячий обед и короткий сон прогнали уныние и сомнения, которые нарастали у нее по мере приближения к цели их побега.

На обед подали вареную баранину, пирог с телятиной, горошек, лук, водянистый вареный картофель и очень горький эль. Скромная еда не могла удовлетворить ее тонкий вкус, но горячая пища и эль наполнили и согрели ее пустой желудок.

Маура нахмурилась, увидев узкую койку, которую Роуэн предлагал ей разделить с ним. Девушка сомневалась, что эта постель окажется хотя бы столь же сносной, как обед.

Роуэн увидел, что Маура все еще колеблется, и накопившееся в нем раздражение прорвалось наружу. Пробормотав под нос ругательство, он быстро подошел к ней и за руку втащил в комнату, Маура подошла к маленькому камину, намеренно не обращая внимания на громко сопевшего Роуэна. Его раздражало то, как она держится, однако Мауре было не до него – она слишком устала.

Они проехали много миль, Лондон был теперь далеко, но от этого печаль в ее сердце не улеглась. Темная часть ее души винила Эверода за то, что здоровье Уоррингтона резко пошатнулось. Маура размышляла о том, обрадуется ли Эверод, когда вести о кончине отца дойдут до него.