Найди свою мечту

— Как вы себя чувствуете, Блу? — спросил Лакленд.

Андрей не стал притворяться, прекрасно понимая, куда клонит командир.

— Неплохо, сэр. Я начинаю знакомство с белым светом.

Только сейчас он по-настоящему оценил, какую услугу оказала ему Руби. Новое назначение избавляло Андрея от опеки этого «сукина сына» Лакленда. И все благодаря Руби и ее высокопоставленным друзьям. Кто знает, чем бы закончилась для Андрея служба под командованием этого самодура-полковника, который просто-напросто не выносил его.

— Спасибо за выпивку, — улыбнулся Андрей.

— Тебе никогда не добраться до верхов, капитан, — процедил сквозь зубы Лакленд. — Это мое личное мнение.

— Вы готовы держать пари? Если я добьюсь этого раньше вас, то непременно напомню вам эти слова.

В нарушение правил офицерского этикета Андрей первым встал со стула, затем наклонился и прошептал на ухо полковнику:

— В этом захолустье иногда чувствуешь себя таким одиноким, что маленькая беседа с генералом вполне может превратиться в интересный разговор. Не доставайте больше меня, иначе нарветесь на неприятности. Кроме того, я сам заплачу за свою долю выпивки.

Андрей бросил на стойку деньги и в наступившей тишине покинул бар. Он был очень доволен собой, хотя его немного беспокоило настороженное отношение к нему других офицеров.

По дороге домой Андрей размышлял о далекой стране, которая называлась Корея, и о своей новой должности, сулившей ему немало выгод. Помощник бригадного генерала — фигура весьма заметная. Если он сумеет доказать свою незаменимость, то будет подниматься по служебной лестнице вместе с Франкелем. Кроме того, генерал — опытный военный, за спиной которого долгие годы службы в армии. У него, несомненно, многому можно будет научиться.

Впереди снова замаячила холостяцкая жизнь. Признаться, последнее время Руби несколько раздражала Андрей. С одной стороны, он радовался предстоящему появлению на свет ребенка. Но с другой стороны, не хотел видеть, как жена будет расплываться вширь и раздуваться. Андрей с неприязнью наблюдал, как Руби по пять раз за ночь вскакивает с постели и бежит в ванную комнату. Ему надоело видеть кислое выражение лица жены, когда ее мучила изжога или приступы рвоты. Благодаря новому назначению он не будет проводить из-за ребенка бессонных ночей. А эти кормления грудью! Андрею было даже противно думать об этом, но Руби оставалась непреклонна в своей решимости кормить ребенка только грудным молоком. Вот пусть и воплощает в жизнь свои планы. К тому времени, когда он вернется, младенец уже превратится в маленького человечка и не будет требовать за собой ухода все двадцать четыре часа в сутки.

Существовала и другая причина, по которой Андрей с легким сердцем оставлял на базе беременную жену. В таком положении Руби не будет привлекать внимание офицеров-холостяков, а с рождением ребенка у нее просто не останется времени на развлечения.

Андрей несколько замедлил шаг, когда понял, что будет скучать по Руби. Он мог делать с ней в постели все что угодно, она принадлежала только ему одному. Руби соглашалась заниматься любовью в любом положении, в любое время дня и ночи. Она сама получала от этого удовольствие. Кроме того, Руби была прекрасной хозяйкой. Утром она поднималась вместе с ним, готовила завтрак и сравнительно недорогие обеды, в идеальной чистоте содержала квартиру. Вечером они проводили время, устроившись на кушетке. То Андрей клал голову на колени Руби, то наоборот. В таком положении они читали про себя или вслух. А их вечерние прогулки…

Впрочем, Андрей не сомневался — это не причинит ему боли.

Он шел, засунув руки в карманы и весело насвистывая. Однако дома его хорошее настроение тут же улетучилось: Руби лежала на кушетке и стонала, схватившись за голову.

— Господи, что с тобой? — воскликнул Андрей, присаживаясь рядом с женой и обнимая ее за плечи.

Он ненавидел плачущих женщин, но сегодня решил выдержать эту сцену до конца и проявить сострадание.

— Дикси потеряла ребенка, — выдавила из себя Руби.

— И из-за этого ты плачешь?

— Мне сообщила Эвелин Олдридж, громогласно обвинив меня в этом. Я бы никогда не позвонила ей, но мне хотелось сделать как лучше, чтобы эта история не отразилась на тебе. Больше я никогда не позвоню ей, никогда! Мне все равно, что обо мне подумают другие женщины. Мне наплевать, — отчеканила Руби.

Господи, как хорошо, что он уезжает от этого собачьего дерьма, подумал Андрей, а вслух сказал:

— Улыбнись и успокойся. Возможно, Дикси просто не совсем здорова и поэтому не может забеременеть. Это вовсе не наша вина, и я не хочу, чтобы ты брала все на себя. Ты здесь совершенно ни при чем.

Она обвиняет не себя, а его, догадался Андрей, наблюдая за женой. Впрочем, теперь уже все равно.

— Что на обед?

— Девять видов салата из фасоли, — отчеканила Руби.

— Вот как? Впервые слышу об этом, — удивился Андрей, направляясь в ванную комнату, чтобы принять душ и переодеться.

Руби была на шестом месяце беременности, когда наступил день отъезда Андрея. Она не проронила ни одной слезы, прощаясь с мужем.

— Я буду скучать по тебе, Руби. Обещаю писать. Часто, наверное, не получится, но постараюсь.

— А я буду писать тебе два раза в неделю.

— В ту минуту, когда появится ребенок, пусть доктор позвонит на почту, а уж оттуда сообщат мне. Я обо всем договорился. Ты не забудешь?

— Нет. Ты взял с собой коробку с сигарами?

— Это первая вещь, которую я положил в чемодан. Вторая это твоя фотография. Честное слово!

В это время к дому подъехал штабной автомобиль. Из кабины выскочил шофер — тщательно выбритый и коротко подстриженный капрал — и, вытянувшись в струнку, бодро отрапортовал о прибытии. Андрей козырнул ему, прищелкнув сапогом, после чего военнослужащий рядового состава принялся загружать в багажник чемоданы.

— Дальше не ходи, — нежно сказал Андрей. — Помни, я буду по тебе скучать. Пиши, — он бережно поцеловал Руби в щеку.

— Буду писать.

Руби стояла в дверях, провожая глазами автомобиль цвета хаки, с единственным флагом, развевающимся на ветру, пока тот не скрылся из виду.

В квартире было тихо, если не считать доносившейся из радиоприемника мелодичной музыки, но Руби ничего не слышала. Она молча бродила по комнатам. На столе стояла неубранная после завтрака посуда, в гостиной на полу валялись вчерашние газеты. Постель была не застлана, а на двери ванной комнаты висело мокрое полотенце Андрея. Руби понадобился бы час, может, чуть больше, чтобы привести квартиру в порядок, если бы не ванная комната.

Она достала из узкого бельевого шкафчика чистое желтое ведро и наполнила его водой. Через сорок минут не осталось даже намека на то, что ванной комнатой когда-то пользовался мужчина.

— Такой она будет оставаться до следующего года, — твердо сказала Руби.

На кухне она включила радио на всю громкость. Наконец-то можно спокойно будет слушать музыку и новости.

— Да здравствует Руби Блу! — провозгласила она, поднимая чашку холодного кофе. — Обещаю скучать по тебе, Андрей, думать о тебе каждый день. Я буду также мечтать о нашей встрече и писать о своей верности. Я постараюсь сохранить наш семейный очаг.

Что еще кто-нибудь мог ожидать от нее? Что еще могла она ожидать от себя самой?

Глава 6

Пролетела весна, и наступило лето. Деревья шумели зеленой листвой, в палисаднике благоухали цветы. Ярко светило солнце, и один теплый день сменялся другим.

Руби не на шутку скучала по Андрею, но не настолько, чтобы лить по нему слезы. Сдерживая свое слово, она два раза в неделю писала мужу длинные остроумные письма и получала в ответ каждые три недели одно письмо.

Все это время Руби много читала: романы, биографическую литературу, книги по уходу за ребенком, рекомендованные библиотекой. Иногда она принимала посильное участие в мероприятиях, проводимых женами капитанов, чтобы ее не записали в число отлынивающих. Руби быстро научилась отговариваться от чего-нибудь нежелательного, ссылаясь то на отеки на ногах, то на тошноту, то на головную боль. В ее деликатном положении все эти недуги были вполне объяснимы. В основном ей поручали работу, связанную с документами, почтовыми отправлениями, подшивкой деловых бумаг, или заботу о сохранности книжного фонда библиотеки.