Пленник (Чужая вина)

– Она знает, где они, – сказал разъяренный Джек и занес кулак, чтобы постучать в дверь.

– Конечно, знает, – прошипел старческий голос.

Из двери напротив выглядывала сморщенная старуха с пучком жидких волос на голове.

– Эта мерзкая шлюха знает каждую пару брюк в Чертовом логове! – Она засмеялась, открыв темную пещеру рта с желтыми и редкими зубами.

– Позор. – Оливер покачал головой и придвинулся к ней. – Вот что бывает с девицами, когда у них нет семьи, которая бы им помогала. Уж и не знаю, что станет с этими крошками, если я не найду их папашу. Скорее всего попадут на улицу.

– Что, надул тебе пузо и оставил гнить, дорогуша? – Водянистые глазки старухи почти слипались под тяжестью морщинистых век. – Бедная девочка. У теперешних парней совсем нет совести. Быстро задрал юбку и сбежал, не думая, что оставляет после себя. По-моему, это бесчестно. Был бы это мой сын, я бы не пожалела для него плетки! – Она уставилась на Дорин, словно та была виновата в поступке «беглеца».

– Я так сделаю, если только найду его, – заверила старуху Дорин. – Не знаю, где он такого набрался, как видите, его отец – прекрасный человек. Он скорее сам будет голодать, чем позволит голодать бедным цыпляткам. – Она с нежностью посмотрела на Оливера.

– Что ж, когда делаешь добро, получаешь удовольствие, это по-божески, – одобрила старуха. – А что до вашего сына, то волк может потерять зубы, но не свою волчью натуру. Так что даже если вы притащите его домой за шиворот, не ждите, что он изменится. – Она в задумчивости посмотрела на Оливера: – Говорите, он здесь живет?

– С приятелями, – уточнил Оливер. – Может, вы их видели? Гарри невысокий, но сильный, как бык. А нос ему много раз ломали. Потом Джордж – серые волосы и вздутый живот. И высокий тощий Эван…

– Рыжий, лицо в пятнах? – Старуха кивнула. – Видела я их. Не так здесь много комнат, где бы жили три парня, не имеющие девиц, чтобы согревали им постель. Но они-то не мерзнут, все ходят к этой шлюхе напротив. – Она с сочувствием посмотрела на Женевьеву: – Твой муж не лучше и не хуже других. Все они только то и делают, что спят, напиваются и дерутся. Сегодня еще одного притащили – такой пьяный, что идти не мог. А ведь было только утро!

Женевьева побледнела.

– Где они? – спросил Джек, сжимая кулаки.

– Что, парень, злишься на папу? И правильно. – Сдвинув седые брови, старуха какое-то время разглядывала его, потом перевела взгляд на Женевьеву: – Похоже, ты начала рожать, как только тебя отлучили от груди.

– Если не возражаете, миссис, я бы хотел найти сына, чтобы заставить его вернуться домой, – вмешался Оливер, не давая старухе вовлечь Женевьеву в разговор.

– Найдешь. Поднимись по лестнице, потом налево, последняя дверь в конце коридора. Должен быть дома, я не слышала, чтобы кто-то из них уходил. Скорее всего спят, налакавшись виски.

Оливер положил руку Джеку на плечо, чтобы тот не ринулся вверх по лестнице и не стал ломиться в дверь к похитителям.

– Большое спасибо, миссис. Я уверен, Гарри будет очень рад снова увидеть семью. Очень рад.

На лице старухи отразилось сомнение.

– Не знаю… Ведь всех их надо кормить. Но сюрприз будет огромный! – Она хохотнула, опять показав редкие желтые зубы.

Оливер повел свой маленький отряд вверх по скрипучей лестнице, придерживая Джека возле себя.

– Значит, так… Как в любом деле, для нас главное – все проделать быстро. Вошли, забрали его светлость и вышли. Любые драки – на нас с Джеком, если придется. Ваше дело заставить их суетиться, пока мы будем освобождать его светлость. Если понадобится, пользуйтесь своим оружием, но всегда действуйте вместе. Их трое, а нас десять. Быстрая рука, острый глаз – и они не успеют понять, что произошло, как будут лежать на полу и молить о пощаде.

Дорин его поддержала:

– Помните, что главное в драке – быстрота и решительность.

Они шли по тускло освещенному коридору, и у Женевьевы все быстрее билось сердце. Как и на первом этаже, мужчины и женщины орали из-за дверей, а дети визжали и плакали. Семьи за покосившимися дверьми были слишком заняты собственными проблемами, чтобы обращать внимание на то, что в соседней квартире, возможно, кого-то бьют или убивают. Женевьева бессознательно прижала к груди свой сверток. Если что-нибудь случится, ждать помощи от жителей дома не придется.

Оливер подал знак, и все замерли. Приложив ухо к двери, он слушал с минуту и, видимо, остался удовлетворен тем, что услышал. Подняв руку, он постучал кулаком в дверь.

Все затаили дыхание. Даже противная кошка перестала вертеться у Аннабелл в руках. За дверью послышался скрип отодвигаемого стула, затем тяжелые шаги. А потом воцарилась тишина.

Оливер снова постучал.

Послышался скрежет железной задвижки, дверь со скрипом отворилась, и перед ними возникло прыщавое лицо Эвана. Туманным взором он окинул всю компанию, но, конечно же, никого не узнал – семейство, стоявшее у двери, совсем не походило на ту семью, к которой он и его сообщники наведались утром.

– Извини, парень, но мы хотим показать Гарри его нового ребенка. – Оливер показал на сверток в руках Женевьевы, сам же при этом встал в дверном проеме.

Эван тупо уставился на сверток из одеял:

– Ребенок Гарри?

– Он очень похож на Гарри, – заверила Юнис. – Даже носик такой же приплюснутый. Посмотри, если хочешь.

Женевьева приподняла «ребенка», предлагая Эвану посмотреть. Не в силах сдержать любопытство, Эван наклонился.

Дорин тут же выхватила из сумки тяжелый утюг и обрушила его на голову бедного Эвана. Долговязый парень еще мгновение постоял, потом глаза его закатились, и он рухнул на пол.

– Чертовски хороший удар, – похвалил Оливер.

Морщинистое лицо Дорин залилось румянцем.

– Что ж, спасибо, Олли. – Она по-молодому кокетливо поправила прядь волос, выбившуюся из-под шляпы.

– Эй, Эван! – раздался из глубины комнаты пьяный голос. – Какого черта! И что там происходит?

– Ну-ка, киса, – прошептала Аннабелл, размотав кошку. – Пойди поймай хорошую жирную мышку! – И она подтолкнула кошку к двери и вбежала за ней сама, вопя во всю силу легких: – Назад, киса!

Остальные дети вбежали следом за ней; они кричали и вопили, подгоняя перепуганную кошку.

– Какого черта? Что здесь происходит? – прохрипел Гарри, изумленный внезапным вторжением. Он отодвинул стул от стола, за которым ужинал вместе с Джорджем, и в замешательстве уставился на детей.

– Моя кисочка, – заныла Аннабелл, и дети в безумном танце забегали по комнате. Все кричали: «Иди сюда, иди сюда!» – от чего кошка носилась как бешеная.

– Эй, сюда нельзя! – Лицо Джорджа исказилось от ярости, когда Грейс и Джейми полезли под стол. – Убирайтесь, говорю вам!

Они сделали вид, что слушаются, и, вылезая из-под стола, опрокинули его. Кружка и тарелки тотчас же полетели на грязный пол.

– О чем вы думаете, маленькие негодники?! – заорала Юнис, врываясь в комнату. За ней последовали Оливер, Дорин и Женевьева. – Уходите отсюда, паршивцы…

– Она у тебя под юбкой! – заорал Саймон. – По-моему, она взбесилась!

Юнис взвизгнула и стала крутиться на месте, приподняв юбки.

– Помогите, помогите! – Она крепко обняла Джорджа за шею. Помогите, спасите!

– Я… дышать не могу, – пропыхтел Джордж, пытаясь освободиться.

– Нет, она вон там! – заорал Оливер, показывая за спину Гарри.

Дети бросились к Гарри, а тот, вытаращив глаза, завопил:

– Прочь, проклятые обезьяны!

Суматоха отвлекла этих двоих, и Джек, Женевьева и Оливер подбежали к двери, ведущей в спальню. Джек распахнул ее, и они увидели Хейдона. Он лежал на полу, привязанный к опрокинутому стулу, рот был туго завязан длинной окровавленной тряпкой. По всему было видно, что он пытался подобраться к осколкам разбитого стекла от керосиновой лампы, которую ему удалось столкнуть со стола. Увидев ворвавшуюся троицу, он замер в изумлении.

– Вот где они тебя прячут. – Оливер вынул из кармана два тонких металлических штыря, наклонился и стал ковыряться в наручниках за спиной Хейдона.