Надежда на счастье

Глава 27

В субботу вечером должен был состояться бал, посвященный празднику урожая. В это утро Бекки раз пять примеряла свое новое синее платье и десять раз спрашивала Оливию, хорошо ли оно выглядит. В конце концов, мать потеряла терпение и воскликнула:

– Ребекка, ради всего святого! Найди себе какое-нибудь занятие! Господи, ты меня с ума сведешь!

– Но, мама, я только сейчас вспомнила самое главное. Оливия со вздохом подняла голову от маслобойки.

– Конор отправился с твоими сестрами на речку ловить рыбу. Почему ты с ними не пошла?

– Но, мама…

– Иди! – Оливия указала на дверь.

Бекки развернулась и покинула кухню. Хлопнув дверью, она как бы давала понять, что считает мать бессердечной и бесчувственной. Однако Оливию это нисколько не тронуло – она с облегчением вздохнула.

Но через час, отправившись к сараю, она обнаружила, что Конор и девочки вовсе не отправились на рыбалку. Из сарая доносились их голоса.

– Раз-два-три… раз-два-три…

«Что там происходит?» – удивилась Оливия. Она вошла в сарай и замерла на пороге – она никак такого не ожидала. Конор вел Бекки в вальсе по пыльному полу, а Миранда с Кэрри сидели в углу на старых бочках и с интересом наблюдали за ними.

Выходит, у них танцы… Только сейчас Оливия сообразила, что она никогда не учила Бекки танцевать вальс. «Но как же я могла упустить это?» – думала Оливия. Впрочем, и Бекки об этом не задумывалась до сегодняшнего утра.

Покружив девочку еще немного, Конор остановился.

– Отлично, – похвалил он. – Считай в голове, малышка, а через некоторое время привыкнешь, и все пойдет само собой. И помни: этот твой парень и сам, возможно, будет считать.

– Спасибо, папа, – шепнула Бекки и в порыве благодарности обняла его за шею. – Спасибо.

Тут Конор заметил Оливию, стоявшую в дверях сарая.

– У малышки получается, ты не находишь? – спросил он с улыбкой.

Оливия тоже улыбнулась.

– Да, очень неплохо.

Но вечером, когда они стояли возле стола с прохладительными напитками в зале Каллерсвиллского городского совета и наблюдали, как Джеремайя вел Бекки в очередном вальсе, Оливия заметила, что Конор не так уж доволен.

– Это уже четвертый вальс, – проговорил он, нахмурившись.

«Оказывается, он считал», – подумала Оливия с удивлением.

– Но она же вписала его имя в карточку для танцев на все вальсы.

Конор по-прежнему хмурился.

– Они держатся довольно близко, а?

Уловив неодобрение в его голосе, Оливия посмотрела на Бекки и Джеремайю, державшихся на довольно почтительном расстоянии друг от друга. Покосившись на мужа, она поняла, что он сердится. Едва сдерживая смех, она отвернулась и налила лимонаду для Миранды и Кэрри, стоявших рядом.

– О, не думаю, что нам стоит беспокоиться, – пробормотала Оливия, втайне очень довольная реакцией Конора – он вел себя как настоящий родитель.

– Как ты можешь так говорить? – возмутился Конор, все еще наблюдавший за юной парой. – Ведь ей всего четырнадцать. Возможно, мне нужно поговорить с этим парнем.

С трудом скрывая радость, Оливия подала мужу бокал лимонада. Но Конор был слишком занят наблюдением за Бекки и Джеремайей и не заметил улыбку в углах ее губ.

Миранда и Кэрри уже засыпали, когда они подъехали к дому. Бекки, мечтательно напевая мелодию вальса, поднялась по лестнице с лампой в руке. За ней следовала Оливия, державшая за руку Миранду. Последним шел Конор, несший Кэрри.

Взяв у старшей дочери лампу, Оливия сказала:

– Иди ложись, милая.

Бекки кивнула и направилась в свою комнату. Конор повернулся к Оливии, с улыбкой наблюдавшей за девочкой. Она посмотрела на него и прошептала:

– Мне кажется, Бекки хорошо повеселилась.

– Слишком уж хорошо, – пробурчал Конор. – Надо не спускать глаз с этого Джеремайи Миллера.

– Ты уложишь Кэрри в постель? – спросила Оливия.

Конор кивнул и понес Кэрри в ее комнату. Придерживая девочку одной рукой, он откинул одеяло и осторожно уложил Кэрри в постель. Укрыв ее одеялом, он уже собрался уходить, но тут послышался голос малышки:

– Папа…

Конор присел на край кровати.

– Слушаю, милая.

Она открыла глаза и сонно поморгала.

– Когда я вырасту, и у меня будет бальная карточка, я запишу тебя туда первым мужчиной.

Конор почувствовал стеснение в груди, сердце его сжалось. Не в силах вымолвить ни слова, он смотрел на девочку. Через несколько секунд глаза ее закрылись, и он услышал ее ровное дыхание.

Наклонившись, Конор поцеловал ее в лоб.

– Спокойной ночи, милая, – прошептал он, глядя на девочку с улыбкой.

Девочка уже крепко спала, а Конор по-прежнему сидел на краю кровати, глядя не нее с нежностью. Он думал о том, как построит для Кэрри домик на старом раскидистом дубе, у фруктового сада. А когда у нее появится бальная карточка, он очень тщательно проверит записанные там имена парней. Что касается Бекки и Джеремайи, то он решил так: она не выйдет замуж за этого парня, пока ей не исполнится, по крайней мере, восемнадцать. Миранде же, наверное, захочется к Рождеству новую куклу, а на ее следующий день рождения – снова фруктовый пирог. Он будет наблюдать, как они взрослеют, и, конечно, ему придется держать их в строгости, особенно Кэрри. Но с этим он справится. А вот поля в южной части «Персиковой рощи», к сожалению, пустуют. Интересно, во что обойдутся семена хлопка?

Мысленно Конор начал строить свое будущее. Он видел себя в постели рядом с Оливией и даже чувствовал, как она засыпает, обняв его. Вот они вальсируют на балах по случаю сбора урожая. А вот она играет во дворе с девочками, и он даже слышит, как она смеется и поет «Кольцо из роз». Эти видения обещали ему такие вещи, о которых он долгое время и мечтать не смел.

Нет-нет, всего этого просто быть не может! Конор решительно покачал головой. Все это – всего лишь фантазии.

Конор вспомнил себя мальчиком, стоящим зимой на улице перед пекарней Дерри. Он с жадностью смотрел на пироги и сладости, выставленные в витрине для богатых рождественских покупателей. Его терзал голод, но он знал, что все это не для него.

И теперь он снова чувствовал нечто подобное, чувствовал такой же сильный голод. Чудесная жизнь в доме Оливии напоминала сладости в витрине – близко, но не для него.

Поднявшись, наконец, Конор вышел из комнаты. Перешагнув через Честера, занявшего свой пост посреди коридора, пошел к лестнице. Взглянув на дверь, ведущую в комнату Оливии, он увидел свет, пробивавшийся из-под двери. Она еще не спала.

Интересно, чем она сейчас занимается? Сидит у туалетного столика и расчесывает волосы? Или лежит в постели, читает книгу? Возможно, она ждет его. Он потянулся к ручке двери, но его рука тут же замерла.

Нет, это всего лишь фантазии.

Опустив руку, он отошел от двери и направился к себе.

На следующий день, после посещения церкви, Оливия взяла девочек с собой на ферму Джонсонов. Конор, решив закончить намеченную работу, с ними не поехал.

Конор находился в сарайчике, когда послышался грохот подъезжающей повозки. Выглянув наружу, он увидел сверкающий черный экипаж, въезжающий во двор. Тут кучер остановил экипаж, и из него вышел незнакомый пожилой мужчина, элегантно одетый и, очевидно, весьма состоятельный. Мужчина направился к дому, но Честер, громко лая, преградил ему дорогу. Незнакомец в нерешительности остановился.

Конор пересек двор и крикнул:

– Честер, тихо!

Пес тут же замолчал, хотя и улегся у крыльца.

Мужчина кончиком трости черного дерева сдвинул на затылок шляпу и внимательно посмотрел на Конора.

– Мистер Браниган, не так ли?

Конор кивнул:

– Совершенно верно. А вы кто такой?

– Меня зовут Хирам Джеймисон. – Он не протянул руки для приветствия. И смотрел на Конора все так же пристально, с выражением некоторого превосходства.

Конор пожал плечами.