Соблазнить герцогиню

– Я действительно люблю тебя, Филипп. И давно полюбила, еще будучи девчонкой. Я любила тебя и тогда, когда ты отомстил Итану, женившись на мне. Я любила тебя все эти годы, хотя ты игнорировал меня. Я до сих пор люблю тебя. Но… О Боже!… – Она умолкла, и по щеке покатилась слезинка. Смахнув слезу, Шарлотта вновь заговорила – все тем же чужим голосом: – Да, я люблю тебя, Филипп, но еще сильнее ненавижу. Поэтому и не останусь с тобой, не буду жить с тобой в одном доме, пусть даже и останусь герцогиней Радерфорд.- Смахнув еще одну слезинку, она добавила: – Прощайте, ваша светлость. – В следующую секунду Шарлотта вышла из комнаты.

Глядя на закрывшуюся за женой дверь, Филипп тяжело вздохнул.

– Все-таки ушла… – пробормотал он.

Но все же странно… Еще минуту назад он был уверен, что не отпустит Шарлотту, – а получилось, что отпустил. Хотя ничего удивительного. Ведь он – герцог Радерфорд. И поэтому не должен устраивать сцены, не должен давать волю чувствам.

Увы, он забыл об этом ночью, но теперь уже никогда не забудет.

Да-да, он постоянно должен помнить, кто он такой, и поступать так, как подобает поступать человеку в его положении – в любой ситуации.

После ухода Шарлотты Филипп еще долго расхаживал по кабинету. Время от времени останавливался и, глядя на дверь, тяжко вздыхал. «А может быть, я напрасно ее отпустил? – спрашивал он себя. – Может, следовало ее задержать? Возможно, тогда бы она…» Нет, ничего бы не изменилось! Ведь он же помнит ее глаза… Когда она стояла у двери, в ее глазах пылала ненависть. Да, теперь она по-настоящему его возненавидела и, судя по всему, не собиралась это скрывать.

Филипп грустно улыбнулся; ему вдруг пришло в голову, что в ненависти Шарлотты не было никакой необходимости. Ведь он сейчас до такой степени ненавидел самого себя, что этой его ненависти с лихвой хватало…

Тут послышались семенящие шаги, и Филипп сразу же их узнай – так всегда ходила Анна, служанка Шарлотты. Вероятно, девушка спешила выполнить какие-то распоряжения своей госпожи. И скорее всего это означало, что Шарлотта готовилась к отъезду в Лондон, к своим любовникам и восторженным поклонникам. Ох, с какой же радостью они станут принимать ее на своих сборищах, как будут восхвалять се красоту, касаясь се рук, плеч и даже…

Скрипнув зубами, Филипп стремительно вышел из комнаты и зашагал к лестнице. Поднимаясь по ступенькам, он представлял, как расправляется со всеми этими мерзавцами, – со всеми томи, кто осмеливался прикасаться к Шарлотте, улыбаться ей, говорить комплименты… и даже просто смотреть на нее. Шарлотта все еще принадлежала ему, Филиппу, и он никому не позволит предъявлять на нее права.

Что же касается ее поклонников, пожалуй, он начал бы с Денби. Этот мерзавец слишком долго имел удовольствие держать Шарлотту у себя на коленях. И он непременно за это ответит!

Остановившись у двери Шарлотты, Филипп перевел дух, затем постучался. Ответа не последовало, и он, прижавшись ухом к двери, стал прислушиваться.

Через несколько секунд послышался голос Шарлотты, и тут же последовал ответ служанки. Но обе они говорили не очень громко, и Филипп не понял ни слова.

– Шарлотта, – выкрикнул он. – Можно войти?!

Голоса за дверью смолкли. Но через минуту женщины вновь заговорили, на сей раз – совсем тихо.

Выходит, Шарлотта решила проигнорировать его? Нет, он этого не допустит!

Филипп взялся за ручку двери. В конце концов, это его дом, и он имел полное право заходить в любую комнату. А стук – это просто любезность с его стороны.

Однако дверь оказалась запертой.

– Проклятие… – проворчал герцог, направляясь в свою спальню, где имелась дверь, ведущая в комнату Шарлотты.

Однако он обнаружил, что и дверь в его комнате была заперта. В его воображении тотчас же возник толстяк Денби, но теперь уже – с синяком под глазом (Филипп твердо решил, что проучит мерзавца).

Вытащив из кармана ключ, герцог сунул его в дверную скважину и с лязгом провернул. Затем, широко распахнув дверь, переступил порог комнаты. Шарлотта вздрогнула и повернулась к нему. Оказалось, что она уже успела одеться. На ней было одно из ее лондонских платьев – неужели где-то спрятала? – причем это был весьма нескромный наряд с необычайно низким вырезом и коротенькими рукавами.

Несколько мгновений она молча смотрела на мужа, затем, повернувшись к служанке, стоявшей у раскрытого саквояжа, тихо сказала:

– Анна, оставь нас.

Служанка тут же направилась к двери, соединявшей комнаты супругов. Шарлотта же, взглянув на мужа, спросила:

– Неужели ты не можешь оставить меня в покое?

Филипп пожал плечами:

– Полагаю, ответ очевиден.

Что-то пробурчав себе под нос, Шарлотта проследовала к гардеробу и рывком открыла его.

– У тебя больше не будет любовников, – заявил Филипп.

Шарлотта принялась что-то искать в гардеробе. Наконец вытащила оттуда темно-синее дорожное платье. И вдруг истерически рассмеялась.

Филипп взглянул на нее с удивлением.

– Что с тобой, Шарлотта? Почему ты смеешься? – спросил он с некоторым беспокойством.

А она, выронив платье, все смеялась и смеялась – точно безумная.

Приблизившись к жене, Филипп взял ее за плечи и развернул лицом к себе.

– Шарлотта, в чем… – Он умолк и отступил на шаг, увидев в ее глазах холодное презрение.

Шарлотта же, вскинув подбородок, громко проговорила:

– Не беспокойтесь, ваша светлость! Никаких любовников не будет! И никогда не было! Да, никого у меня не было. Кроме вас, разумеется. Видите, в отличие от некоторых я знаю, что такое верность.

Филипп недоверчиво покачал головой:

– Но как же так?… Ведь я видел тебя… Видел, как ты вошла в дом лорда Челмси. Я наблюдал за тобой из своей кареты. А ушла ты лишь на следующее утро.

Шарлотта мечтательно улыбнулась:

– А, Челмси?… Мы с ним большие друзья. Он позволил мне поспать на диване в библиотеке, когда я заявила, что чувствую себя неважно и не могу отправиться домой. Он ужасно за меня беспокоился. Даже хотел пригласить для меня доктора. Поверь, лорд Челмси – необыкновенно милый и благородный человек. А вот лорд Мэйфилд однажды попытался взять меня силой, когда я притворилась слишком пьяной.

Денби тут же занял в мысленном списке Филиппа второе место, уступив первое Мэйфилду. Да, с мерзавцем Мэйфилдом он непременно расправится!

– Ты говоришь, попытался?… Филипп пристально смотрел на жену. – Но ведь ему это не удалось?

– Да, не удалось. Он получил от меня коленом в пах.

Филипп мысленно выругался и решил, что все равно расправится с негодяем.

А Шарлотта тем временем продолжала:

– Что же касается всех тех любовников, которых мне приписывают, то все очень просто. Я лишь подтвердила несколько ложных слухов, а потом все мужчины, желавшие сделать вид, что покорили меня, распускали об этом слухи. Я же никогда не возражала и вела себя так, как будто все это – чистейшая правда. Я хотела, чтобы ты согласился на развод. Теперь понимаешь?

Герцог молчал, и Шарлотта, опустив глаза, добавила:

– Поверь, ни один из этих слухов не был правдой. Но ведь тебе было все равно, не так ли?

– Нет, не все равно! – заявил Филипп. – Я ужасно переживал, когда видел тебя с мужчинами, которых считал твоими любовниками. Поверь, мне хотелось убить их всех, даже тех, которые просто танцевали с тобой или осмеливались прикасаться к тебе.

Хотя было и такое время, когда ему действительно было все равно, когда он лишь насмехался над попытками Шарлотты соблазнить его, – она ведь делала такие попытки. Да, тогда он и впрямь игнорировал ее. И даже игнорировал… собственную совесть.

Молчание Шарлотты свидетельствовало о том, что она прекрасно помнила то время. Филипп уже хотел заговорить, но тут она, подобрав с пола платье, вдруг заявила:

– Но был момент, когда я чуть не завела себе любовника. Да, было и такое…

Филипп сжал кулаки.

– Кто он?!

Шарлотта с усмешкой покачала головой: