Горец-дьявол

Весьма рискованное замечание. Эвелинде и самой стало слегка не по себе, но тем не менее она с большим интересом наблюдала за тем, как по-разному реагируют на ее слова сидящие рядом мужчины. Трэлин выглядел встревоженным и обеспокоенным. Тэвис расхохотался так громко, что люди, сидящие за нижними столами, подняли головы и посмотрели на него. Фергус нахмурился.

— Вот такое отношение, миледи, как раз и приведет к тому, что вас убьют, — раздраженно проворчал Фергус. — До сих пор удача была на вашей стороне, но если вы будете мешать нам охранять вас должным образом, в следующий раз может повезти убийце.

Получив столь строгий выговор, Эвелинда сделала большие глаза и, заметив вопросительно выгнутую бровь Трэлина, объяснила:

— Просто Фергус расстроился, что я не позволила ему и Тэвису смотреть, как я принимаю ванну.

Трэлин открыл рот от изумления, затем усмехнулся, обращаясь к немолодому воину:

— Фергус, да ты, оказывается, отъявленный греховодник! Кто бы мог подумать? Ладно Тэвис, но ты?

— Каллен приказал ни на минуту не отходить от нее, — огрызнулся Фергус, густо покраснев. — Но она перехитрила нас. Заставила выйти из комнаты, а сама закрылась изнутри.

— Уверена, муж не имел в виду, что вы должны наблюдать за мной во время купания, — невозмутимо ответила Эвелинда.

— Он... — начал Фергус и тут же замолчал — служанки остановились перед главным столом, держа в руках подносы с разнообразными блюдами.

— Благодарю вас, — пробормотала Эвелинда, ознакомившись с содержимым подносов и выбрав мясо и сыр. Все принялись за еду, и в зале воцарилось молчание. Однако, почувствовав, как трясутся плечи у сидящего рядом с ней Трэлина, она посмотрела на него и увидела, что он беззвучно смеется, глядя на по-прежнему сердитого Фергуса.

По другую руку от нее веселился Тэвис. Эвелинда слегка улыбнулась, затем скользнула взглядом по одному из нижних столов и обеспокоенно сдвинула брови — Милдред сидела рядом с пожилой женщиной и, сосредоточенно кивая, слушала ее. Эвелинда была совершенно уверена — горничная, несмотря на запрет, пытается самостоятельно провести расследование и положить конец опасным происшествиям. Эвелинда прекрасно понимала, как велико желание Милдред помочь ей, но вовсе не желала, чтобы та рисковала жизнью, привлекая к себе внимание неизвестного злодея. Есть только один способ обезопасить горничную — как можно скорее самой разгадать все загадки.

Прикусив губу, Эвелинда вновь взглянула на Трэлина, рассеянно отмечая, что он очень красивый мужчина. Открытая улыбка и сияющие глаза делали его по-настоящему привлекательным. Впрочем, хотя Каллен улыбался очень редко, черты его лица были гораздо благороднее... и вообще, почему-то муж ей нравился больше. Возможно, потому, что она уже не могла объективно оценивать его внешность.

Да, он не разговаривал с ней, и это очень угнетало ее, но на самом деле его поступки часто бывали красноречивее всяких слов. Даже возмутившее Эвелинду приказание, отданное охранникам, — не покидать ее ни на секунду, — по существу, лишь подтверждало нежность и тревогу, отразившиеся на лице Каллена, когда сегодня он сказал, что ему нравится иметь такую жену. В тот момент в его глазах светилось нечто похожее на... любовь. Эвелинда никак не желала бы ошибиться — ведь она сама, кажется, находится в опасной близости от того, чтобы полюбить своего мужа. Да в какой там опасной близости... Если быть до конца честной, она уже действительно любила его. И понятия не имела, как такое могло случиться. Ей нравились поцелуи и ласки Каллена, она испытывала ни с чем не сравнимое наслаждение, занимаясь с ним любовью, и, кроме того, бывала чрезвычайно тронута его великодушными поступками... Однако об этих поступках она часто узнавала задним числом от кого-то другого, и тогда вместо благодарности к мужу скорее ощущала обиду и раздражение.

— Как вы тяжело вздыхаете.

Эвелинда вздрогнула и посмотрела на Трэлина, затем с усилием улыбнулась:

— Я просто задумалась.

— Такой вздох могли вызвать только очень тяжелые раздумья, — тихо сказал он.

Эвелинда коротко взглянула на него, затем посмотрела вокруг себя и обнаружила, что обед закончился, люди покидают главный зал и за столами почти никого не осталось. Милдред поднималась по лестнице на второй этаж, очевидно, намереваясь оценить ущерб, нанесенный пожаром солару. Тэвис тоже покинул свое место и сейчас обхаживал одну из служанок, убирающих посуду с боковых столов. Фергус тоже покончил с едой и, стоя у дверей, разговаривал с Джилли, явно давая ему какие-то указания. Несмотря на то что Фергус обращался к Джилли, его глаза были обращены на Эвелинду. Она недовольно поджала губы — похоже, ей не удастся ни на секунду избавиться от присмотра, пока не выяснится, кто стоит за всеми нынешними несчастьями и давними трагедиями.

Снова повернувшись к Трэлину, она решительно сказала:

— Вчера вечером, после визита к вам, мы с Калленом поехали на ту скалу, где похоронена Дженни.

Трэлин заинтересованно поднял брови:

— О?

— Да. Каллен сказал, что вы были влюблены в сестру Бидди, Дженни, когда она гостила в Доннехэде.

На его лице появилась понимающая усмешка:

— И вы хотите знать, не был ли и Каллен тоже в нее влюблен?

— Нет, — поспешно заверила Эвелинда. — Я спрашиваю только про вас. Правда ли это?

Он помолчал, удивленно глядя на нее, затем кивнул:

— Да, она мне очень нравилась. — Эвелинда лихорадочно соображала, как бы спросить его о том, были ли они любовниками, когда он добавил: — Впрочем, мои чувства остались без ответа. Ее интересовал другой мужчина.

— Другой? — с интересом спросила она.

— Дарак.

Эвелинда остолбенела от изумления:

— Муж Бидди?

— Да. — Трэлин рассмеялся, глядя на ее ошарашенное лицо. — Дарак был... Да что далеко ходить, он был таким, как Тэвис сейчас, — сказал он, пожимая плечами и переводя взгляд на сына Дарака.

Эвелинда тоже посмотрела на Тэвиса, нашептывающего на ушко служанке нечто такое, от чего та покраснела и захихикала.

— Они и внешне очень похожи, — продолжил Трэлин. — Дарак был таким же светловолосым красавцем, даже еще более обольстительным, хотя это трудно себе представить.

Эвелинда прищурилась, наблюдая за тем, как Тэвис обнял служанку и притянул к себе. Непонятно, то ли он шепчет что-то на ухо девушке, то ли просто нюхает ее? Жаль бедняжку — она уже не замечает ничего вокруг и явно находит ухаживания Тэвиса чем-то из ряда вон выходящим. Спору нет, Тэвис необыкновенно хорош собой и может быть чрезвычайно обаятельным — если захочет. Эвелинда неоднократно имела возможность убедиться в том, каким образом он использует свое обаяние. Не далее как вчера вечером он увивался вокруг другой служанки, раньше казавшейся Эвелинде вполне здравомыслящей девушкой. И что же? Она быстро сдалась и, позволила увлечь себя в укромный уголок для чего-то более существенного, нежели разговоры. Похоже, сейчас история повторится — эта несчастная тоже явно не устоит перед чарами светловолосого красавца.

— Тэвис пользуется огромным успехом у женщин, но Дарак... — Трэлин покачал головой. — Одно его присутствие повергало в восторженный трепет всех женщин — от девочек до древних старух. Как мог юноша вроде меня соперничать с ним? — Эвелинда вновь взглянула на Трэлина — он криво усмехнулся и продолжил: — Я со своей детской влюбленностью казался Дженни желторотым птенцом в сравнении с Дараком и его знаками внимания. Он заигрывал с ней и шутливо восхищался ею, а она жадно впитывала каждое его слово, будто цветок — живительную влагу.

— И Бидди это не волновало? — медленно спросила Эвелинда, впервые задумываясь о том, не был ли именно Дарак тем самым тайным любовником. Если это так — он презренный негодяй. Совратить невинную девушку благородного происхождения? Какая подлость! Не говоря уже о том, что она родная сестра его жены.

— Нет, — отмахнулся Трэлин. — Бидди знала, что это просто безобидное поддразнивание. Мы все знали. Хотя, думаю, Дженни могла быть достаточно наивной и воспринимать его слова всерьез. Она считала себя такой взрослой и умудренной жизненным опытом по сравнению со мной и Калленом — ведь мы были на целый год младше, — добавил он, закатив глаза. — А на самом деле Дженни была ужасно наивной.