Репутация леди

Мэдди, конечно, расплакалась, а сестры-близнецы бросились обнимать ее.

Глава 17

Вопросов было более чем достаточно.

– Как получилось, что ты стала леди Уэллер? – спросила Офелия. – Когда мы уезжали из Англии, у тебя не было даже поклонника.

– Что ты здесь делаешь? Почему разъезжаешь по Йоркширу в сопровождении одной только Бесс? – добавила Корделия. – Что-нибудь с папой?

Мэдди вздохнула:

– Неужели вы не получили ни одного моего письма?

Муж Корделии – темноволосый мужчина с серыми глазами и немного циничным выражением лица – удивленно поднял брови.

– Наверное, Офелия, это вина твоей безмозглой экономки.

– Да, ты, вероятно, прав, Рэнсом. Видимо, она по-прежнему пересылает нашу почту в отель в Дувре, хотя мы уехали от туда уже, по крайней мере, две недели назад. Прости, Мэдлин, но мы не получали никакой почты уже несколько месяцев. Расскажи нам, что произошло и когда ты вышла замуж.

– Когда ты влюбилась? – поддержала сестру Корделия. – И где твой муж?

– Если бы я это знала, – ответила Мэдди, стараясь не заплакать.

– Ты его потеряла? – Офелия вытаращила глаза. Корделия толкнула сестру в бок.

– Не выдумывай. Это жизнь, а не одна из твоих пьесок!

– Разумеется, – ничуть не смутилась Офелия. – Но я… я так скучаю по своему дорогому Джайлсу…

Мэдди поискала глазами мужа другой сестры:

– А где Джайлс?

– Его попросили занять должность, временно, хотя это все равно большая честь. Он заменил больного епископа Берикского, которому восемьдесят лет. Но лучше бы Джайлса не просили – там такой ужасный климат, и потом, это такая глушь…

– А что вы здесь делаете и почему не навестили по дороге нас с папой? – перебила сестру Мэдди, зная, что истории Офелии всегда стремились к бесконечности.

– Мы хотели навестить, но строительство нового театра в Лондоне еще не завершено, а актеры на гастролях. Они хотели, чтобы я была где-нибудь поблизости, когда они будут играть новую пьесу, на тот случай, если придется вносить изменения в текст, – ты ведь знаешь, как это бывает.

Мэдди не имела об этом ни малейшего понятия, но кивнула.

– Джайлс не хотел отпускать ее одну, поэтому я и Рэнсом составили ей компанию. А каким образом тебе удалось найти нас? – поинтересовалась более практичная Корделия.

– Я прочла в местной газете о премьере и узнала псевдоним Офелии. Я писала вам много раз, но вы не отвечали на мои письма. Вы пропустили мою свадьбу!

– Мне так жаль, – сказала Корделия, а Офелия и вправду не на шутку расстроилась:

– Как это ужасно!

– Не то слово.

И Мэдди рассказала им о безумном кузене, из-за которого была прервана первая свадебная церемония. Глаза Офелии стали еще больше.

– Боже мой! Даже мне не пришло бы в голову написать такое, дорогая Мэдлин.

– А каково это пережить!

– Уэллер тебя бросил? – вмешался Рэнсом. – Может, нам стоит найти его и сказать пару слов о том…

– Ты не должен его осуждать. Он посчитал, что это самое разумное, что он мог сделать, потому что его кузен угрожал не только ему, но и мне.

Ей пришлось рассказать им и о дуэли, и о смерти другого кузена, и как они обнаружили листовку о вознаграждении за информацию об Эйдриане, и вообще обо всем весьма запутанном деле.

– Господи, это действительно похоже на одну из пьес Офелии, – согласилась Корделия. – Ты, наверное, сходишь с ума, бедная наша Мэдлин.

Мэдди, наконец, потеряла самообладание и заплакала.

– Мне так его не хватает. И я… я… – Она бросила взгляд на Рэнсома.

– Дорогой, почему бы тебе не прогуляться? – предложила мужу Корделия. – Глоток свежего воздуха тебе не помешает.

– Конечно, – тотчас откликнулся сообразительный Рэнсом. – Приятно было снова увидеть тебя, сестрица Мэдлин.

Как только он ушел, сестры забрались с ногами на диван.

– Как же я по вас скучала, – призналась Мэдди. – Но сначала я должна извиниться за те ужасные письма, которые я вам написала после того, как вы сбежали в Лондон.

– Мы их заслужили, – успокоила ее Офелия, – если учесть наше, особенно мое, поведение. Кроме того, ты уже извинилась, Мэдди, дорогая, так что, пожалуйста…

– Да, но я не люблю вспоминать о них, поэтому должна сказать, что мне действительно очень жаль!

– И не вспоминай, – решительно оборвала ее Корделия. – Я понимаю, как тебе было одиноко. Ведь Джулиана с мужем всегда в отъезде, и только Лорин была рядом…

– Нет, Лорин осталась с судьей. Это было бы еще ничего, но судья уехал в Лондон, а Лорин решила, что должна оставаться с ним. Она так остро переживает свою вину за то, что не успела родить наследника до смерти мужа…

– Свекор все еще таскает ее за собой? Как ему не стыдно! – воскликнула Офелия.

– Значит, ты оставалась с папой одна? Не то чтобы с папой скучно, но все же… Ах, Мэдлин!.. – Корделия схватила руку Мэдди, а Офелия взяла другую, и они долго молча сидели так. Мэдди почувствовала себя окруженной любовью и удовлетворенно вздохнула.

Спустя несколько минут служанка принесла поднос с чаем и пирожными, и Мэдди, вытерев мокрое от слез лицо, стала пить чай и успокоилась.

Сидевшая в стороне Бесс довольно улыбалась, глядя на то, как ее девочки болтали. Она тоже смогла обнять близнецов, которых помогала воспитывать после смерти их матери.

– Ты найдешь его, – уверила старшую сестру Корделия. – Непременно найдешь, Мэдлин.

– Но это почти невозможно. Столько похожих на него мужчин… К тому же он очень ловко прячется и заметает следы. Я не понимаю, как этому кузену удается его находить; если бы не листовки – теперь я это знаю, – думаю, он не нашел бы Эйдриана никогда. Мы теряем драгоценное время, и что еще хуже – я не знаю, сколько еще времени мы потеряем.

Мэдди глубоко вдохнула и положила руку на живот, который уже начал немного увеличиваться, хотя и не был заметен под платьем свободного – по моде – покроя.

Корделия заметила этот жест, и Мэдди поняла, что еще не все рассказала сестрам.

– Мэдлин, ты хочешь сказать…

Улыбнувшись, Мэдди кивнула.

– О! И мы тоже!

– Что? Вы обе?

Офелия усмехнулась:

– Не ждешь же ты, что я позволю Корделии опередить меня?

Мэдди рассмеялась. Близнецы всегда все делали одинаково и одновременно.

– Как же весело будет всем кузенам, – предсказала Корделия. – Может, нам удастся всем троим родить мальчиков? Или у нас у всех будут девочки?

– Кто бы у нас ни был, – сказала Офелия, – все равно эти будет здорово.

Мэдди улыбнулась, но все же ей было немного грустно. Хорошо иметь ребенка, но ей хотелось иметь и мужа. Где же Эйдриан? Найдет ли она его?

И вдруг ее осенило.

Газета попалась на глаза Эйдриану, когда он был в Абердине. Он перебирался из одной деревни в другую, не заботясь о том, где находится. Коль скоро он не мог быть рядом с Мэдлин, какая разница – все эти деревушки были на одно лицо.

Он следил за газетами, хотя знал, что до рождения ребенка было еще много месяцев. Эйдриан часто думал о ребенке, особенно поздно ночью. Если это будет девочка, то у нее, наверное, будут такие же, как у Мэдлин, зеленые глаза и приветливое выражение лица. А если мальчик, он научит его ездить верхом и стрелять. В любом случае Эйдриан мечтал держать младенца на руках, подбрасывать его, слышать, как он при этом смеется, и видеть, как ребенок радуется, потому что знает, что виконт его отец.

Черт побери, он хочет быть со своей женой – прикасаться к нежному изгибу ее груди, целовать ее мягкие губы, разговаривать с ней, слышать ее голос, лежать рядом с ней в постели и слушать, как она вздыхает, засыпая.

Как Эйдриан скучал по ней! Жизнь без Мэдди теряла всякий смысл. Но он обязан жить. Его жизнь принадлежит Мэдлин. Вот ведь головоломка! Вся его жизнь состоит в разгадывании загадок.

Раньше это постоянное бегство не казалось Эйдриану трудным, а сейчас он ненавидел его. Теперь ему хотелось, наконец, встретиться лицом к лицу со своим безумным родственником. Но Эйдриан не знал, где Френсис. Если просто развернуться и поехать обратно в Йоркшир, этот проклятый кузен опять будет его преследовать и Мэдлин снова окажется в опасности. Этого Эйдриан не мог допустить. Он будет рисковать не одной жизнью, а двумя.