Репутация леди

– Не плачьте, дорогая. Вы у друзей. Мы вас не осуждаем.

Фелисити судорожно всхлипнула и постаралась взять себя в руки.

– Простите, пожалуйста. Мне не следовало вам лгать. Просто когда я сюда приехала, я всем рассказала, что я вдова, потому что… потому что…

– Потому что, если бы вы признались, что разведены, то был бы большой скандал, а вы не хотели стать изгоем, – подсказал ей Джон. – Это легко можно понять. Неужели вы думали, что мы вас осудим? Но тогда вы еще мало нас знали и боялись, что мы от вас отвернемся, не так ли?

– А потом вам все труднее было признаться, – сочувственно добавила Мэдди.

Фелисити вытерла носовым платком мокрые щеки.

– Да, но меня это очень угнетало. Когда мой муж начал бракоразводный процесс, от меня отвернулись все соседи, а те, кого я считала своими друзьями, перестал и здороваться со мной на улице и даже притворялись, что не видят меня, когда я проходила мимо. Я почувствовала себя призраком. Поэтому я и решила, что на новом месте будет лучше, если я скажу, что я вдова. – Она вздохнула.

– Как это ужасно!

– Да, но вы знаете, как тяжело быть разведенной женщиной? Обычно считается, что причиной развода является неприличное поведение жены. Позвольте мне рассказать вам об обстоятельствах…

– В этом нет необходимости, – заявил отец Мэдди.

– Но я хочу рассказать. Я понимаю, что, солгав один раз, я не могу рассчитывать на то, что вы поверите мне сейчас. Тем не менее, мне будет легче, если я расскажу вам все.

Джон кивнул, а Мэдди, движимая любопытством, лишь ободряюще улыбнулась.

– Это началось во время войны с французами. Мой муж был офицером нашей армии, и я повсюду его сопровождала. Условия жизни были примитивными, и когда я забеременела, то решила, что было бы благоразумнее вернуться в Англию. Но мужу нравилось, что я была рядом, и я осталась. Однако роды начались преждевременно, а поблизости не было ни одного врача.

Фелисити побледнела и на секунду запнулась.

– Что-то пошло не так. Роды были тяжелыми, и ребенок родился мертвым, а я чудом выжила. Когда, наконец, приехал врач, он сказал моему мужу, что я очень искалечена и больше никогда не смогу иметь детей.

Джон шумно выдохнул, и этим все было сказано.

– Да. Есть и еще одно объяснение, – продолжала Фелисити. – У моего мужа был титул барона, и ему нужен был сын, которому он смог бы передать титул и поместье. А раз я не могу больше иметь детей… В общем, он решил найти способ обеспечить себя законным наследником. Поэтому затеял развод.

– Какая несправедливость! – воскликнула Мэдди.

– Я понимаю его, – сказала Фелисити, но отвела взгляд. – Но как же это было трудно… Он сказал, что обеспечит меня содержанием, на которое я смогу жить, но сначала деньги поступали нерегулярно, а потом вообще прекратились. Я жила на небольшое наследство, оставленное мне матерью, но мне пришлось переехать в более скромный дом. Но это еще не все… – Фелисити словно собиралась с силами. – В первый раз я переехала в соседнее графство и не скрывала, куда именно. Я сняла коттедж в небольшой деревушке и думала, что никто даже не попытается меня разыскивать. К тому времени мои прежние друзья уже бросили меня. В этой деревне я жила в течение нескольких лет. Но однажды я рано ушла из дома за покупками и вернулась домой как раз перед тем, как началась гроза. На месте дома я нашла лишь кучу дымящихся головешек.

– Сожгли два ваших дома! – не удержалась Мэдди.

– Да.

– Это нелегко пережить, – медленно произнес Джон. – А установили, что стало причиной пожара?

– По соседству с деревней расположились цыгане, как сейчас, и соседи решили, что это был либо несчастный случай, либо поджог с целью скрыть кражу. Но мне и тогда показалось это странным. После пожара я снова переехала, но уже подальше на север. Кончилось тем, что я обосновалась здесь. – Фелисити тяжко вздохнула. – Я сменила фамилию и снова стала выдавать себя за вдову. Единственным человеком, который знал, что я здесь, был мой кузен, посылавший мне небольшое годовое содержание. Я попросила его никому не сообщать моего адреса. Я живу здесь уже довольно долго, поэтому подумала, что меня, наконец оставили в покое.

– А теперь оказывается, что ваш разведенный муж, переодевшись цыганом, пытался убить вас. Как вы думаете, это он поджег ваш дом? – спросила Мэдди.

– Это самый вероятный ответ, – твердо заявил Джон. – Но если он с вами развелся, почему же хотел вас убить? Неужели он так сильно вас ненавидел?

Фелисити побледнела.

– Я думаю, объяснение содержится в письме моего кузена. Есть одна побудительная причина, о которой я не знала. Дело в том, что мой бывший муж женился, и его жена ждет ребенка.

– И что? – Мэдди переглянулась с отцом. Фелисити не ответила, и отец нахмурился.

– Может, поэтому он и решил начать дело о разводе?

– Да, но, как и многие люди, я почти ничего не знала о разводах, считая, что такой позор меня никогда не коснется. – Голос Фелисити дрожал. – Теперь я знаю даже больше, чем мне хотелось бы. Джерод получил наш развод в английском консульстве во Франции. Нас развели, брак был расторгнут, и я уехала. Но оказалось, что этот документ не давал права ему – или мне – заключать новый брак и иметь законного наследника.

– Как это? – удивилась Мэдди. – Но…

– Оказалось, что если кто-то из нас захочет жениться – или выйти замуж – во второй раз и иметь детей, то надо пройти еще две ступени развода. Мой кузен – адвокат, и он все мне объяснил. Окончательный шаг, необходимый для законного развода, – это получить частный акт о разводе, выданный парламентом, а это может стоить несколько тысяч фунтов. Я написала кузену и попросила его проверить, имеется ли запись о таком акте, то есть об окончательном разводе, и он ответил, что такого документа нет.

– Значит, у вашего бывшего мужа должен родиться ребенок, возможно, сын, который – если кто-нибудь узнает, что вы живы, – не может стать его законным наследником, – заключил Джон.

Мэдди перевела взгляд с отца на Фелисити.

– Вы хотите сказать, что поэтому он решил вас убить? Но это же ужасно! Неужели он был таким злодеем?

– Да, и к тому же это было гораздо дешевле, чем развестись так, как положено, – сухо прокомментировал Джон.

– Мой кузен написал, что Джерод, кроме того, что ему приходилось содержать свою новую семью, был игроком, так что у него не было денег на то, чтобы обратиться в парламент. Похоже, он решил, что смерть бывшей жены была для него единственным выходом.

– Он определенно злодей, – содрогнулась Мэдди. – Ах, Фелисити, вы чудом избежали смерти. – Она обняла подругу за плечи.

Фелисити прижалась к Мэдди и всхлипнула.

– Спасибо, что не ругаете меня!

– Что вы! – ответила Мэдди, но про себя подумала: если бы ей сказали, что по соседству поселилась незнакомая разведенная женщина, она наверняка была бы потрясена. То, что «распутная женщина», какими общество считает разведенных жен, оказалась милой, приличной, доброй Фелисити, лишний раз доказывало, что никого нельзя судить поспешно.

Мистер Эплгейт отъехал от них и взглянул на тело на полу:

– Что нам делать с этим подонком? Нашего мирового судьи нет дома, только он смог бы разобраться со всем в соответствии с законом.

– Тебе нельзя вменить в вину, папа, что ты застрелил человека, который незаконно вторгся в твой дом да еще грозился тебя убить. Хотя мне очень хотелось бы, чтобы сквайр приехал к нам домой и привез с собой Лорин. Но он до сих пор убивается по сыну, которого потерял, а Лорин чувствует, что должна остаться со свекром, потому что у него нет других детей. Мы уже так давно с ней не виделись!

– Что бы там ни было, было бы жестоко оставить в неведении молодую жену Джерода, – сказала Фелисити. – Ведь она будет его ждать…

– Вы слишком великодушны, Фелисити. Не знаю, смогла бы я так сочувствовать этой женщине, будь я на вашем месте.

– Я думаю, что мы должны положить его в деревянный гроб и отправить туда, откуда он родом, тем более что вы знаете, где это, – сказал Джон. – Мэдди, попроси Бесс передать Томасу, чтобы он зашел ко мне. Пусть он сейчас же займется гробом. Нельзя, чтобы тело долго здесь находилось.