Неугасимый огонь

– Нет, сэр, не совсем.

Роберт изобразил негодование на своем лице и отшатнулся от Хоукинса.

– Это что? Измена!

– Не разыгрывайте меня, мистер Роберт. Да, я родился в Англии, это так. Во мне течет британская кровь. Но, как я вам уже говорил, я живу в Испании уже двадцать семь лет, ровно столько, сколько Вы ходите по этой земле, сэр. Я говорю по-испански, следую испанским обычаям, ем пищу, которую едят испанцы. И Испания, хвала Богу – католическая страна.

– Значит твоя лояльность налицо, – мягко сказал Роберт. – Да, я теперь все понимаю. Но тебе известно об этой компании революционеров, в которую тебя втянули?

– Никакие революционеры меня никуда не втягивали, – запротестовал карлик. – Я всего лишь верю в справедливость, дон Роберт. Мой исповедник представил меня брату Илие. Он полагал, что я могу помочь ему из-за того, что служу дому Мендоза.

Хоукинс затряс своей большой головой.

– Я ничего не мог сделать для них полезного вплоть до сегодняшнего дня. Я имею в виду то, что я смог уговорить вас посетить этот монастырь и поговорить с братом Илией.

Роберт промолчал. Монах сообщил ему, что карлик – святой. Может быть, он и был таковым. Гораздо более важным для Роберта являлось то, что Хоукинс знал этих людей и их планы. Но сейчас он думал о том, как ему поступать: сохранять дому Мендоза нейтралитет во всех этих закулисных интригах, или же войти в альянс с братом Илией и его тайным обществом?!

Роберт, натянув поводья, заставил своего коня идти шагом, а затем и остановиться. К ним приближался наездник, и Роберт хотел с ним встретиться без посторонних ушей. Взгорья в окрестностях Кордовы поросли жестким низкорослым кустарником, пригодным в пищу лишь козлам, которые здесь паслись в изобилии. Невдалеке находилось ранчо, но скота видно не было, за исключением того, на котором восседали он со своими спутниками и встречный наездник, вернее наездница.

– Добрый день, дон Роберт, – приветствовала его Мария Ортега.

Прежде чем ответить на ее приветствие, он внимательно ее разглядывал. Выглядела Мария эффектно и элегантно: привычно сидела в седле, из-под ее черной длинной юбки выглядывали изящные сапожки для верховой езды, ее рыжие волосы покрывала широкая черная шляпа с притороченным к ней букетиком желтых коготков какого-то зверька. На ней было элегантное болеро того же черного цвета. Несколько странным казалось ее темное одеяние.

– Спасибо, что приехали встретиться со мной, донья Мария.

– Брат Илия сообщил мне, что Вы дадите о себе знать. Я не удивилась тому, что Вы согласились с ним встретиться.

– Ах, да, этот неистовый монах. Могу я верить, что он служит объяснением вашей… вашего общения с доном Доминго?

– Я ведь была любовницей Доминго, это вам хорошо известно. Поэтому проще называть вещи своими именами.

Роберт не ожидал подобной откровенности.

– Ради нашего общего дела, – добавила она.

– А что же это за наше, да еще общее?.. Я не могу пока разобраться.

– Мы не смогли бы добиться успеха без опоры на дом Мендоза ни в Андалузии, ни вообще в Испании. Заполучить Доминго добровольно надежды не было. К сожалению, он не обладал широким кругозором и не мог предвидеть грядущие события. Поэтому пришлось использовать иные, более надежные методы…

– Но со мной они же не пройдут, сеньорита.

– Я знаю, поэтому очень обязана брату Илие, который сумел вас уговорить.

Роберт отрицательно покачал головой.

– Я лишь сказал ему, что готов продолжать разговор. Никаких обязательств я на себя не брал.

– Это только начало.

– Если вы хотите от меня большего, тогда скажите, кто еще вас поддерживает?

Лошадь доньи Марии попятилась назад, испугавшись прошмыгнувшего в кустарнике кролика. Резким, привычным жестом, натянув поводья, наездница вернула ее на прежнее место.

– Этого я не могу вам сказать. Многих я и сама не знаю – это один из способов обезопасить себя, инквизиция все еще применяет пытки и никто из нас не может быть уверен, что из него получится образцовый великомученик, если его этим пыткам подвергнут.

– Может только Гарри Хоукинс. Брат Илия говорил мне, что он святой.

– Возможно, – согласилась она, – но ему известно немного. – Меня, например, он не знает.

– Или об истинных мотивах поступков Хавьера, алькальда Мадрида? – По ее глазам он понял, что попал в точку.

Эта была внезапная, молниеносная догадка, сверкнувшая в его голове словно молния.

– Хавьер абсолютно преданный нам человек, – призналась она.

– И вы решили организовать для этого, абсолютно преданного вашему делу, человека «незначительную» сделку. Доминго взял у него десять тысяч реалов под залог поместья. Вы ему помогли приобрести хоть небольшой, но все же контроль за домом Мендоза. Так же у вас все получилось?

– Я пыталась приобрести влияние Мендозы, я уже говорила вам об этом.

– Если вы желаете моей помощи, то постарайтесь убедить меня в том, что вы ее заслуживаете. Так поступить – в ваших же интересах. Иначе я превращусь в вашего противника и постараюсь не проиграть… У меня это получится, уверяю вас, донья Мария. Не ошибитесь…

– Не бойтесь, я не совершу ошибки, – она повернула лошадь в ту сторону, откуда появилась. – Я должна ехать.

– Но мы еще поговорим об этом?

– Как только вы пожелаете. Adios, [10] дон Роберт.

– Adios, донья Мария.

Она уже пришпорила коня, но вдруг повернулась и вновь оказалась рядом с Робертом.

– Еще один вопрос, если можно. – Он кивнул. – Что вы сделали с моими жемчужинами?

– Продал. Благодаря вам, у нас некоторое время не хватало наличности. Но теперь это уже позади.

– Понимаю. Рада, что вам удалось решить сложные проблемы, дон Роберт, но жемчуга мне все же жаль – это были очень красивые бусы, мне они очень нравились.

Вновь встретиться с доньей Марией Роберту довелось только в октябре. На этот раз его пригласили в дом, который стоял в горах. Это была не просто хижина фермера, а кое-что посолиднее – одноэтажное глинобитное здание, одним боком прилепившееся к склону горы. Стоял вечер и с гор веяло прохладой. В очаге горели, потрескивая, сосновые поленья.

– Вы здесь живете одна? – спросил Роберт.

– Нет, еще трое слуг при мне. Когда вы меня выставили, один из моих друзей любезно предоставил мне этот дом.

– Вы ожидаете, что рассыплюсь в извинениях за свой поступок. Но вы сами его заслужили.

Мария пригнулась к камину и перевернула горящие поленья в нем. Поднялись легкие, яркие искры, приятно запахло дымом.

– Вполне возможно. Особенно, если взирать на это с ваших позиций.

– С любых позиций. Вы ведь шантажировали Доминго, позорили его супругу.

– Не для себя, а ради нашего дела, – не соглашалась она.

– А моего кузена вы убили тоже ради вашего дела?

Она вскинула на него испуганные зеленые глаза.

– Что? Убила? Нет! Кто вам это сказал? Доминго умер от разрыва сердца!

– Я тоже это слышал. И еще я слышал, что в последние дни вы ему что-то давали такое, от чего он терял рассудок. Может быть, это тоже убило его?

Она трясла головой. Ее лицо побелело также как и цветы, белевшие в ее волосах.

– Я давала ему опиум, чтобы унять боль. Я не один год давала ему опиум. Скорее он продлил ему жизнь, нежели укоротил.

– Ясно. Опиум убивал его сознание, – сказал Роберт. – Так дона Доминго было проще заполучить. Его в таком состоянии было не сложно заставить подписать любой документ.

– Да, – призналась она. – Но у меня были добрые намерения.

– Мне кажется, что вы давно высказались по этому поводу. Что там говорилось о пути в ад, сеньорита.

Она встала и оперлась о полку камина.

– Можете называть меня «сеньора» – я была замужем. Скажите, а евреи верят в ад?

– Я здесь не для того, чтобы рассуждать о теологии.

– И я не для этого. Что вы решили?

– Ничего. Я до сих пор не посвящен в ваши планы.