Горец-дикарь

Подозвав к себе слугу, Кэтрин попросила его опять наполнить бокал вином. Она понимала, что уже выпила немало, но не собиралась останавливаться. Шел праздник, и она намеревалась веселиться до тех пор, пока ее не отнесут в постель.

Кэтрин подумала о Лукасе. Больше всего на свете ей хотелось, чтобы туда ее отнес именно он. Картины того, как они с Лукасом занимались любовью, так ярко вспыхнули в ее мозгу, что Кэтрин почувствовала, как у нее запылали щеки. В этот момент к ней подошла Энни.

– Похоже, моя свадьба заставила вас мечтать о своей? – спросила она.

– Конечно, нет, – ответила Кэтрин, надеясь, что ее голос звучит уверенно. – Здесь просто очень жарко.

– И все-таки я права. Почему бы вам просто не отправиться с этим красавцем в спальню и не избавиться там ото всех тревог?

– У меня нет никаких тревог.

– О нет, я вижу, что есть. – Энни покачала головой. – Вам нужно перестать бояться, Кэтрин. – Она слегка покраснела, потому что все еще не могла привыкнуть называть хозяйку Данлохана по имени. – Сэр Мюррей остался тут и помогал вам, не требуя взамен ничего, кроме улыбки. Неужели вы думаете, что ему просто нечем больше заняться? Есть только одна причина, по которой он все еще здесь, и эта причина – вы, Кэтрин. Мне кажется, вы должны узнать, что ему от вас нужно.

– Я и так точно знаю, что ему нужно.

– Ну конечно, этого он точно хочет. Ведь сэр Мюррей все-таки мужчина. А мужчина не задерживается в крепости, где живет красивая женщина, только затем, чтобы починить ей конюшни. Нет, такого не может быть, особенно если он сам очень даже привлекательный, а скоро будет владеть землями и замком. – Энни похлопала Кэтрин поруке. – Я вижу, что мой любимый ищет меня. Да и ваш сейчас занят тем же. И только вы отказываетесь признать, что сэр Мюррей действительно ваш любимый мужчина. – И с этими словами Энни поспешила навстречу мужу.

Кэтрин проводила ее взглядом и почувствовала острый укол зависти, ко быстро подавила это чувство. Робби и Энни заслужили свое счастье. Они рисковали своими жизнями, чтобы помочь ей вернуть то, что принадлежало ей по праву, но было отнято. И если сейчас ей не удается радоваться вместе с ними, то виновата в этом только она сама.

Кэтрин, почувствовала, что к ней подошел Лукас еще до того, как он положил руку ей на талию. Все, кто смотрел на них сейчас, понимали, насколько фамильярным было это прикосновение, и Кэтрин чуть было не отпрянула от него прочь. Но потом внутренний голос сказал ей, что тем самым она причинит Лукасу боль, ранит его самолюбие. После всего того, что он для нее сделал, было бы хамством унижать его, отталкивая от себя так, как будто она может заразиться от него какой-нибудь неприятной болезнью.

Лукас прикоснулся губами к ее уху, и Кэтрин вздрогнула от желания, которое сразу проснулось в ней. Она посмотрела на бокал с вином и еле слышно вздохнула. Было глупо винить в этом спиртное, особенно если учесть, что никто не заставлял ее пить. Не вино превращало ее кровь в огонь, а Лукас.

– Ты давно не танцевала, – сказал он. – Если хочешь, давай потанцуем.

Кэтрин быстро допила остатки вина, скрывая улыбку. Лукас произнес эти слова таким голосом, словно предлагал ей ради развлечения вырвать ему ногти на пальцах. Она знала, что Лукас будет танцевать с ней, если она того пожелает, но также знала, что каждая минута танца будет для него сущим мучением. Но Лукас пойдет на это, чтобы доставить ей удовольствие.

Эта мысль была приятна ей, но, с другой стороны, заставила ее почувствовать себя самым глупым существом на свете, Он обидел ее, уязвил так сильно, что ей до сих пор было больно вспоминать об этом. Но кого она сейчас наказывала больше – себя или его? В любом случае, решила Кэтрин, глупо делать какие-то выводы и пытаться думать о серьезных вещах, когда в тебе булькает так много выпитого вина. Сейчас ей хотелось только одного – отвести Лукаса в свою спальню и там заниматься с ним любовью до тех пор, пока он не замолит о пощаде, после чего вылить на него немного холодной воды и вновь затащить в постель. Кэтрин была уверена, что никогда еще она не испытывала такого сильного желания, как в эту минуту.

Кэтрин развернулась и посмотрела на него. Лукас Мюррей явно был самым красивым мужчиной, которого ей доводилось встречать, и он хотел ее. В этот момент ей было все равно, что двигало им – похоть или более глубокие чувства. Кэтрин медленно провела пальцем по шраму на его лице и услышала, как он задержал дыхание.

В голубых глазах Кэтрин появилось нечто такое, отчего Лукас взмок так, как будто ему пришлось пробежать до Доннкойла и обратно. Он посмотрел на ее пустой бокал и спросил себя, сколько же вина Кэтрин выпила за вечер. Наверное, из-за этого она сейчас смотрела на него так же страстно, как раньше. Потом Кэтрин прильнула к нему, и ее полная грудь коснулась его тела.

– Лукас, – прошептала она.

И вдруг ему стало все равно, если даже дело было только в вине. Кэтрин произнесла его имя таким низким, хрипловатым голосом, что он чуть не захлебнулся в волне страсти еще прежде, чем она закончила говорить. Кэтрин возбуждала его, как никакая другая женщина, а он еще пытается рассуждать, правильно ли это будет или нет, если они займутся любовью. Его брат Артан точно бы решил, что он сошел с ума.

– Кэтрин, лучше веди себя осторожнее, – сказал Лукас, не удивляясь тому, что его голос дрожал. Было странно, что все его тело не сотрясалось от страсти. – Если ты еще раз произнесешь мое имя таким тоном, то я обхвачу тебя и кинусь вверх по лестнице к твоей спальне. И на этот раз ты не закроешь передо мной дверь.

На одно мгновение Кэтрин овладела мысль проверить, правда ли он сможет поступить так, но голос разума все-таки помог ей справиться с искушением. Лукас никогда не бросал слов на ветер. И никогда не давал обещаний, которых не мог потом выполнить. Кэтрин опустила ладонь Лукасу на руку и обвила пальцами его пальцы, а потом повела к выходу из пиршественного зала, игнорируя его слегка удивленный взгляд. Когда она оказалась рядом с лестницей, Кэтрин в последний раз внимательно огляделась вокруг себя. Убедившись, что рядом нет никого, кто бы мог увидеть, что сейчас произойдет, она подняла глаза на Лукаса и, улыбнувшись, прошептала:

– Лукас…

Она едва смогла подавить смех, когда Лукас зарычал и, подняв ее, перебросил через плечо. Кэтрин знала, что ее возлюбленный сейчас не шутил, какая-то часть его характера действительно побуждала его совершать такие варварские поступки, и это приводило ее в восторг. Она порадовалась, что никто не встретился им на пути, пока Лукас нес ее в спальню. Ей почему-то казалось, что знатные дамы, владеющие крепостями и землями, себя так не ведут.

Лукас зашел в спальню и поставил Кэтрин на пол, ощущая, как ее хрупкое и в то же время округлое тело коснулось его груди. Он был готов сорвать с нее одежды и взять ее, стоя у двери. Но Лукас намеревался дать ей последний шанс передумать. Ему совершенно не хотелось проснуться утром и увидеть, как она будет мучиться от стыда и раскаяния.

– Мне опасно тут находиться, – сказал Лукас, стараясь отдышаться. Он желал вы глядеть как мужчина, который ухаживает за женщиной, а не как безумец, готовый упасть перед ней на колени и умолять подарить ему хотя бы одну ночь. Ведь тогда у Кэтрин появится время, чтобы прийти в себя, а у него – слабая надежда на то, что он опять войдет в роль смиренного воздыхателя.

– Опасно? Для кого?

– Для тебя.

– О нет, я так не думаю. – Кэтрин была потрясена тем, какое огромное удовольствие она получала от происходящего. Ни на минуту не отводя взгляда от Лукаса и продолжая улыбаться ему, она закрыла дверь ногой и заперла ее на щеколду. – Мне кажется, что сегодня опасность угрожает именно вам, сэр Лукас Мюррей.

– Ох, Боже правый! – выдохнул он и протянул к ней руки.

Кэтрин наконец собралась с силами и, приподняв голову, оглядела спальню. Повсюду валялась их одежда – ее и Лукаса. Она надеялась, что разорвано не так уж много вещей, иначе работающие в прачечной женщины от души смогли бы позабавиться на их счет.