Гордая любовь

– Ваша прическа, мисс! Мы ведь еще…

– Неважно, Софи, я спрячу волосы под шляпкой.

– Но, мисс Оливия…

Она схватила приготовленную Софи зеленую сумочку, не посмотрев даже, на месте ли носовой платок, сунула ноги в туфли и бросилась к дверям.

Оливия быстро пробежала через холл и спустилась по лестнице, молясь о том, чтобы в вестибюле ее не поджидал отец. Дворецкий Гивенс как раз проходил мимо в тот момент, когда Оливия спустилась по ступенькам. Она быстро приложила пальчики к губам, умоляя молчать, и без промедления бросилась к входным дверям.

Она попыталась взглядом отыскать знакомую фигурку на противоположной стороне улицы. Но единственное, что увидела Оливия, был напоминающий паука фаэтон Спенсера Ламберта, приближающийся по 72-й улице к «Роузгейт». Оливия едва удостоила йиконта взглядом, осматривая улицу, но Сойера нигде не было видно.

Сердце ее оборвалось. Слишком поздно! Она опоздала. Он ушел прежде, чем ей удалось одеться и спуститься по ступенькам. Наверное, он думает, что она не хочет его видеть. Он ушел, и одному Богу известно, когда представится вторая такая возможность. Ей очень повезло, что удалось выскользнуть за дверь и отец ее не остановил.

Когда фаэтон Спенсера остановился, мальчик-грум соскочил с запяток и поспешил вперед, чтобы придержать лошадей, пока виконт спускался с места, где обычно сидит кучер.

– Мисс Вандерхоф, какой приятный сюрприз – обнаружить, что вы меня поджидаете! – сказал он с радостной улыбкой. – Не перестаю удивляться, какой свободой пользуются американские девушки!

«Напыщенный болван!»

Впервые за два прошедших месяца она ощутила в душе вспышку гнева, однако постаралась скрыть раздражение, не позволяя, чтобы это чувство читалось в ее огромных невинных глазах.

Встретившись глазами с виконтом, она ответила:

– Честно говоря, лорд Ламберт, я забыла о нашей договоренности. Мы о чем-то условились?

После такого вопроса с лица молодого человека исчезла самодовольная глуповатая улыбка.

– Да, так и есть. Мы собирались прокатиться до Центрального парка. Надеюсь, ваши планы не изменились?

Внезапно ее озарило, и Оливия подавила желание произнести фразу, которая заставила бы гостя уехать. Вместо этого она постаралась примирительно улыбнуться.

– Ну что вы, лорд Ламберт! Я просто вышла немного подышать. С огромным удовольствием проедусь в вашем экипаже… с вами.

Оливия взяла кавалера под руку.

– Зайдите в дом, поприветствуйте отца, пока я возьму муфту. А потом можем ехать.

Оливии не терпелось поскорее проехать через Центральный парк, хотя она и старалась не выдать перед Спенсером своих чувств. Наконец экипаж повернул к «Роузгейт», и только тогда Оливия коснулась руки виконта затянутой в перчатку ладонью.

– Лорд Ламберт, не могли бы вы оказать мне огромную любезность?

– Конечно, мисс Вандерхоф. Все, что в моих силах.

– Не могли бы мы остановиться у дома моей приятельницы? Всего на минутку. Обещаю долго не задерживаться.

– Конечно! Рад буду вам услужить. И вы вовсе не должны торопиться. Ничто не может оказаться для меня столь приятным, как возможность продлить время пребывания с вами рядом. – Он накрыл ее ладонь рукой. – Только покажите путь. Я пока еще не слишком хорошо ориентируюсь в вашем прекрасном городе.

Ремингтон нахмурился, когда увидел, что Либби сидит рядом с английским денди; щеки и носик ее раскраснелись от свежего осеннего ветра. Он не ожидал, что она нанесет визит в сопровождении лорда Ламберта.

Но по крайней мере она пришла, как он и надеялся. Что делать с виконтом, он придумает позже.

– Сойер, Либби приехала.

Мальчик бегом спустился по ступеням, топоча, словно табун диких лошадей, и встал рядом с Ремингтоном у окна гостиной. Заметив, что Либби не одна, он нахмурился.

– А это кто?

Ремингтон услышал в голосе Сойера то же недовольство присутствием виконта, какое испытывал сам.

– Английский лорд, подыскивающий жену, – с горечью проговорил он.

– Он собирается жениться на Либби?

Ремингтон наблюдал, как Ламберт помогает Либби выйти из экипажа.

– Нет, если мне это удастся, – пробормотал он и повернулся к Сойеру. – Ты знаешь, что делать?

Сойер кивнул.

– Хорошо. – Ремингтон хлопнул мальчугана по плечу. – Удачи!

Он направился к задней двери своего дома, на ходу сообщив:

– Миссис Блейк, меня не будет до середины дня.

«Может, мне не следовало приходить», – подумала Оливия в тот момент, когда открылась дверь.

– Да? – удивилась пухленькая женщина с румянцем во всю щеку, на темном платье которой выделялся крахмальный белый фартук.

– Здесь… – На минуту Оливия замолчала, не в силах продолжать, чувствуя знакомую острую боль в сердце. – Здесь живут Уокеры?

– Да, но мистера Уокера нет дома. Он только что ушел. Я миссис Блейк, его экономка. Хотите что-то передать ему?

Она, конечно, обрадовалась, что его нет. Ведь она и не хотела, чтобы он оказался дома.

– Я заехала повидать Сойера Диверса. Он дома?

Дверь распахнулась шире.

– Дома, мадам. Могу я сообщить ему ваше имя?

Она готова была уже ответить: «Либби». Оглянувшись, она порадовалась тому, что Спенсер согласился подождать ее в экипаже, для него она сумеет придумать позже какое-нибудь объяснение.

– Я мисс Вандерхоф. Скажите ему, что я подруга Либби Блю.

– Входите, пожалуйста, мисс Вандерхоф. – Миссис Блейк пригласила Оливию в гостиную. – Я сообщу Сойеру, что вы здесь. – И она вышла из комнаты.

«Мне не следовало приходить!»

Либби с интересом рассматривала окружающую ее обстановку. Это дом Ремингтона. Здесь он живет, здесь спит, здесь обедает.

«Мне не следовало приходить».

– Либби!

Она резко повернулась и увидела стоящего в дверях мальчика. Сойер подрос с тех пор, как она видела его в последний раз. Волосы мальчугана были аккуратно подстрижены, на нем был новый костюм. Выглядел он замечательно – сильным и довольным.

Либби почувствовала, как в горле встал комок слез, и тяжело сглотнула. Она давно не плакала. Ни разу за прошедшие недели. Ни единого раза! И она не собиралась позволить себе расплакаться сейчас.

– Привет, Сойер, – сказала она едва слышным шепотом. – Это тебя я видела сегодня утром из окна?

Мальчик бросился через комнату прямо в ее объятия и крепко прижался к Либби.

– Я так скучал по тебе, Либби!

Девушка не удержалась и заплакала.

– Я тоже по тебе скучала.

Сойер отклонился назад и заглянул ей в глаза. Потом протянул руку и большим пальцем смахнул слезы с ее щек.

– Тебе надо было вернуться в «Блю Спрингс». Тебе не можно быть здесь счастливой.

– Ты не можешь… – по привычке поправила она.

– Ты не можешь. – Он смотрел на нее не по возрасту мудрым взглядом. – Ты не можешь быть здесь счастливой, правда? – Это был даже не вопрос.

Оливия заставила себя слабо улыбнуться.

– Ты пока не понимаешь, Сойер. Все так сложно.

– Ремингтон хочет, чтобы ты вернулась домой.

Она напряженно замерла и отвернулась. «Домой»… Либби хотела было что-то сказать, но слова замерли у нее на губах, грудь пронзила острая боль.

– Я тоже хочу, чтобы ты вернулась домой.

Либби отошла к окну и посмотрела на экипаж, поджидающий ее на повороте, посмотрела на Спенсера Ламберта, мужчину, за которого отец намеревается выдать ее замуж. И она выйдет за него, потому что у нее больше нет сил сопротивляться отцу. Последний раз, когда она это сделала…

Как больно! Как невероятно больно! Она не может больше выносить эту боль!

– Я не могу вернуться с тобой домой, Сойер.

– Ты ошибаешься, Либби, – раздался у нее за спиной знакомый глубокий голос. – Ты могла бы поехать с ним. Твой отец не сможет тебя остановить.

Либби закрыла глаза. Она не позволит себе чувствовать. Не позволит думать. Не позволит ему прикоснуться к себе, сделать ей больно.