Преследование

Лукас с подозрением сощурился:

— И это означает, что вы уже обсудили ваши прошлые отношения?

Амелии не хотелось лгать.

— Конечно обсудили! Я согласна, что эта ситуация чревата некоторой неловкостью. Но во главу угла нужно ставить интересы детей — в этом мы с ним согласились.

Брат вздохнул:

— Ты кажешься такой сдержанной, Амелия, такой здравомыслящей, какой я и ожидал бы увидеть тебя при любых других обстоятельствах. Честно говоря, мне нравится Гренвилл. Я уважаю его. Но сейчас моя интуиция советует мне не доверять ему — только не теперь, когда он явно тебе небезразличен.

Интересно, она когда-нибудь перестанет краснеть? И как это Лукасу удается быть столь проницательным?

Он состроил гримасу.

— И хуже всего в этой ситуации то, что я так хорошо тебя знаю. Ты можешь быть взрослой женщиной, большей частью даже чрезмерно благоразумной, но еще я знаю, что ты остаешься такой же наивной, как когда-то. И преданной, как никто. Сострадание может оказаться обманчивым. Ты можешь посмотреть мне прямо в глаза и сказать, что у тебя нет к Гренвиллу никаких по-настоящему сильных чувств? Что ты — просто его экономка?

Амелия молчала, нервно ломая руки. Потом, наконец, ответила:

— Безусловно, у меня еще есть к нему чувства, Лукас. Я — не какая-нибудь легкомысленная женщина, чтобы ненадолго отдать свое сердце, а потом эгоистично забрать его обратно.

— Тогда я боюсь за тебя.

— Не стоит. Я — сильная женщина, и я не глупа. Я заняла это место, чтобы помочь его детям.

— Но ты помогаешь и ему.

Она перехватила пристальный взгляд брата и кивнула:

— Да. Но перед тем как ты снова начнешь бранить меня, ответь: неужели ты забыл, как я добродетельна?

Лукас помедлил с ответом, и Амелия вдруг поняла: он думает о том, как десять лет назад она чуть не забыла о своих моральных принципах.

— Я знаю, умышленно ты никогда не совершила бы ничего бесчестного и аморального. Но ты оказалась в незавидном положении, Амелия. Невозможно, находясь все время рядом с Гренвиллом, забыть то, что когда-то вас связывало. Боюсь, в глубине души ты можешь мечтать о будущем, которого точно не будет.

Она покачала головой, но внезапная резкая боль пронзила ее сердце.

— Я не питаю никаких иллюзий, — ответила Амелия, но тут же вспомнила, как целовалась с Гренвиллом прошлым вечером, задаваясь вопросом, почему он не предложит ей большее, чем просто любовную интрижку.

— Прекрасно. — Лукас пододвинул маленькую скамеечку и сел. — Но я по-прежнему всерьез сомневаюсь, что тебе стоит оставаться здесь.

— Я не могу бросить этих мальчиков и маленькую девочку, — объяснила Амелия, опустившись на позолоченный стул.

— Или Гренвилла? — Лукас пронзил ее испытующим взглядом. Когда Амелия не нашлась что ответить, брат спросил: — А что будет, если Саутленд приедет?

— Если Саутленд приедет, я попытаюсь порадоваться за Люсиль, потому что она будет со своим настоящим отцом, но это разобьет мне сердце.

Лукас взял Амелию за руку и сжал ее ладонь.

— Мне, наверное, не стоит высказывать тебе свое мнение, но я не думаю, что Саутленд приедет.

Амелия с надеждой встрепенулась:

— Ты его знаешь?

— Я столкнулся с ним на званом ужине, на севере, примерно год назад. Он — холостяк и проходимец. Конечно, с тех пор прошло некоторое время, так что он, возможно, изменился. — Лукас подернул плечами, явно не веря в это.

У нее как будто камень с души упал.

— Амелия, тебе нужны собственные дети.

Это замечание заставило ее вновь обратить внимание на брата. Саймон сказал то же самое.

— Может быть, ты и прав, — с большой осторожностью подбирая слова, ответила она, — но я уже не молода. К тому же, Лукас, у меня репутация убежденной старой девы.

— Если ты мне позволишь, я приступлю к поискам серьезной партии для тебя.

Амелия застыла на месте, не в силах думать ни о чем, кроме Саймона. Внезапно чуть ли не все подробности их отношений лихорадочно замелькали в ее сознании.

— Амелия?

Ей с трудом удалось отогнать от себя мрачно-привлекательный образ Саймона. Возможно, ей и правда стоит попытаться найти поклонника? О, ее нынешнее положение было таким ненадежным! Конечно, Амелии хотелось бы иметь своих собственных детей. Но Саймон и его дети нуждались в ней.

— Мне нужно подумать об этом, — сказала она и отчасти для того, чтобы сменить тему, но главным образом из-за того, что беспокоилась о братьях, спросила: — Ты давно виделся с Джеком?

В последний раз Амелия встречалась с Джеком в феврале, когда он ненадолго появился в поместье, задержавшись дома всего на два дня. Он ничего ей не объяснил; как контрабандист, он всегда был в море, скрываясь от властей. Амелия посоветовала Джеку отправиться в Лондон, чтобы навестить Джулианну, недавно вышедшую замуж. Джек пообещал сделать все возможное, чтобы этот визит состоялся. Но Джулианна встретилась с ним только один раз, в начале марта. Он еще не видел свою новорожденную племянницу.

Лукас отвел взгляд:

— Я видел его недавно. Несколько недель назад.

— Я начинаю волноваться за него. — Амелия понизила голос. — Он по-прежнему нарушает режим блокады?

— Время от времени, когда это ему требуется. — Лукас, похоже, был не слишком-то доволен поведением брата.

— Он давно не был дома. Он еще не видел Жаклин. Это не похоже на Джека. Каким бы рисковым он ни был, как сильно ни любил бы море, он — человек семейный. По-своему, конечно. Он обожает Джулианну.

— Так же как и ты, Джек цел и невредим. Если ему повезет, он выживет в этой войне. Думаю, чем меньше ты будешь знать о нем, тем лучше, — ответил Лукас.

— Тебе стоит отговорить его от нарушения режима блокады.

— Я пытался. Но ты знаешь нашего брата. Он успешно наживается на опасности и считает себя бессмертным.

— Я скучаю по нему. Надеюсь, он приедет в город. Если он вдруг окажется в Лондоне, попроси его заглянуть ко мне.

Лукас замялся. Помедлив, он наклонился ближе к ней:

— Он не приедет в город, Амелия. Это слишком опасно, — и, когда она в замешательстве уставилась на него, с явной неохотой добавил: — За его голову объявлена награда.

Амелия не сразу поняла смысл слов Лукаса. А уразумев, в ужасе вскричала:

— Власти выдали ордер на его арест?

— Дело обстоит гораздо хуже. Определенные силы разрабатывают проект приостановки действия хабеас корпус — правила, которое гарантирует личную неприкосновенность. Если Питту удастся добиться этой приостановки, превратив ее в закон, и Джека схватят, он рискует никогда больше не увидеть свет божий.

Амелия вскочила:

— Такой закон никогда не примут! Это основное право личности — знать, в чем тебя обвиняют. Подобная приостановка подразумевает, что почти каждого можно будет бросить в тюрьму, используя любой предлог, даже без предъявления обвинения!

— Верно, именно это и может произойти. И чем в таком случае мы будем отличаться от Франции? — Лукас тоже поднялся. — Кроме того, Джека разыскивают по подозрению в государственной измене. За это преступление полагается виселица.

Амелия взяла брата за руку.

— Вы держите связь с Уорлоком. Почему же вы не можете как-нибудь отменить эту объявленную награду?

Подумать только: если Джека схватят, он может отправиться на виселицу!

— Уорлок сказал, что поможет Джеку, но только если Джек поможет ему.

— И что это значит? — испуганно воскликнула Амелия.

— Это значит, что наш дядя может быть безжалостным. Это значит, что он хочет заполучить Джека в свою команду.

Взвинченная до предела, Амелия принялась мерить шагами комнату. Неужели Уорлок мог оказаться таким подлым? Ведь Джек был его племянником!

— Уорлок и тебе дает какие-то задания?

Лукас подошел к ней.

— Нет, Амелия. Я помогаю этим беднягам бежать из Франции, потому что верю в подлинную свободу — такую, которая позволяет человеку откровенно высказываться за или против своего правительства, не опасаясь за свою жизнь — или жизнь близких.