Охота на невесту

– Я должен сейчас уйти, – сказал он. – Думаю, у вас с Перл не возникнет проблем. Едва ли вечером здесь будет много посетителей – всех сегодня больше интересуют политические дебаты и речь Мэри Лиз. И вот еще что… Если здесь появится Чарли Уайт, гони его отсюда.

– С удовольствием, – кивнул Джек. – Он, похоже, бежит сюда при первом удобном случае. Этот подлец как будто чует, что вы с Люси соединились не на веки вечные.

– Мне наплевать, что он чует, а что нет. Я не хочу, чтобы он здесь снова появился хоть раз.

– Да-да, конечно. Может, хочешь наложить запрет еще на чье-то появление? Может, больше не пускать сюда гарпию в штанах, которая только что приходила?

Себ пристально посмотрел на друга:

– Эта гарпия – моя мать.

Джек уронил карты и разинул рот.

– Не знал, что у тебя есть мать.

– Представь, я тоже!

Люси покинула редакцию позже, чем планировала, и со всех ног побежала к муниципалитету.

Правильно ли она поступила, попросив отца и Дасти пойти вместе с ней? Во всяком случае, она надеялась, что они уже сидят в зале и заняли местечко для нее тоже – хорошо бы, если это оказалось место в первом ряду!

Подходя к зданию муниципалитета, Люси увидела небольшую группу людей возле парадного входа – они выражали свой протест против приезда Мэри Лиз. Некоторые из них кидали в стены помидоры, а другие держали в руках плакаты, обличающие популистскую партию. И хуже всего было то, что среди протестующих находились ее отец и брат.

Когда Люси приблизилась к ним, Дасти как раз взял в руку помидор и прицелился.

– Ты не посмеешь! – Она схватила Дасти за рукав. – Вы скоро уедете отсюда, а мне придется здесь жить. И я не хочу, чтобы моих родственников бросили в тюрьму.

– А я… Я ничего такого не имел в виду, просто делал то же самое, что и все остальные парни.

Вид у Дасти был ужасающий – подбитые глаза, покрасневший и распухший нос и расцарапанные щеки и шея.

– Как ты сегодня себя чувствуешь? – участливо спросила Люси.

– Как будто моя голова побывала между молотом и наковальней.

Тут в разговор вмешался Джеремая:

– Вот что происходит, когда человек вливает себе в глотку сатанинское пойло. Это расплата за твои прегрешения.

Люси уже собралась отвести своих родственников в зал, где начались дебаты, но тут вдруг услышала, как кто-то позвал ее. Оглянувшись, она увидела стоявшую перед ними мать Себастьяна.

– Еще раз здравствуйте, – сказала Элизабет. – Когда мы виделись в последний раз, я находилась в ужасном состоянии и не до конца осознала, что вы – та женщина, которая поймала в сети моего сына. – Джеремая подтянул штаны и осведомился:

– Про какого такого сына идет речь?

Элизабет взглянула на него, прищурившись, и сказала:

– Кажется, мы с вами уже где-то встречались, верно?

– Я отец Люси. А то, что мы с вами уже встречались, ясно как день. Вы тогда не очень-то вежливо со мной говорили.

– О, ради Бога, забудем об этом неприятном инциденте! Я не знала, кто вы такой. А я – мать Себастьяна.

Джеремая повернулся к Люси и выпалил:

– Что, твоя свекровь всегда щеголяет в штанах?

– Прошу тебя, папа!.. – взмолилась Люси. – Нам уже давно пора идти в зал заседаний!

Но Джеремая и бровью не повел. Нисколько не смущаясь, он снова повернулся к матери Себа и, окинув ее презрительным взглядом, проговорил:

– Как я полагаю, вы одна из тех… суфраженок, так, кажется?

Вскинув голову, Элизабет с достоинством ответила:

– Если вы имеете в виду суфражисток – то да. Я действительно одна из этих женщин.

Дасти рассмеялся и воскликнул:

– Суфраженок! Ты, пап, ни за что не запомнишь, как правильно!

Тут Люси пришло в голову, что пора представить брата матери Себастьяна.

– Миссис Коул, – сказала она, – это мой брат Дасти.

Элизабет взглянула на молодого человека и поморщилась. Дасти же улыбнулся и сказал:

– Не обращайте внимания на мое лицо. Это громадный рассвирепевший бык швырнул меня в кусты ежевики.

– Как же вам, однако, не повезло… – Элизабет покачала головой, потом посмотрела на помидор в руке Дасти. – Скажите, а что вы собирались делать… вот с этим?

Люси похолодела. Какое-то мгновение ей казалось, что Дасти по простоте душевной может все выложить. Но, к ее удивлению, брат проявил дипломатичность. Сверкнув белозубой улыбкой, он сунул помидор в рот и откусил. Спелый овощ выстрелил потоком сока и семечек прямо в грудь Элизабет, испачкав ее безупречную серебристо-голубую блузку.

– Ах, простите… – смутился Дасти.

Элизабет вынула из кармана пиджака носовой платок и, вытирая блузку, сказала:

– Надеюсь, Люси, вы с Себастьяном не собираетесь заводить детей. – Резко развернувшись, она направилась к входу в здание.

И почти тотчас же к ним подошел Себастьян.

– А почему вы не в зале? – спросил он. – Почему не слушаете речь великой ораторши?

– Я сейчас все объясню, – ответил Дасти. – Видишь ли, пришла твоя мама и узнала папу, а он назвал ее «суфраженкой». А после этого Люси пришлось представить меня, потому что твоя мама… В общем, ее удивило мое лицо.

– А женщине негоже думать плохо про мальчика, если с ним произошел несчастный случай, – вмешался Джеремая.

– На самом деле даже два несчастных случая, – уточнил Дасти. – Когда мы с папой пришли сюда, все парни бросали помидоры в стены. Я подумал, что это очень весело и забавно. Поэтому немного помог, вот и все.

– Понимаешь, – снова вмешался Джеремая, – когда подошла твоя мать, у Дасти в руке оставался помидор. И она спросила, что Дасти собирается с ним сделать. Но мой сын не такой дурак, чтобы признаться, что он хотел залепить им в стену муниципалитета!

– Да, верно, – подхватил Дасти. – И я сделал вид, что просто собирался его съесть. Но мне не повезло… Проклятый помидор брызнул соком на красивую одежду твоей мамы. И тогда она сказала что не хочет, чтобы вы с Люси заводили детей. Видишь, я совсем не виноват!

Люси искоса поглядывала на Себастьяна, со страхом ожидая вспышки гнева. Но, к ее удивлению, Себ не произнес ни слова. Решив, что пора вмешаться, Люси бодро затараторила:

– А теперь, если мы хотим занять хорошие места, нам, наверное, следует поторопиться…

Себастьян молча кивнул, и все направились в главный зал муниципалитета. Но свободных мест, к сожалению, не оказалось, и им пришлось слушать речь стоя, выстроившись в ряд у дальней стены.

Мэри Лиз, облаченная в черное атласное платье с кружевной отделкой, говорила о социализме, о «многовековой тирании» и о «британском золоте». Она обличала купавшихся в роскоши богачей – таких, как Рокфеллер, – и постоянно напоминала о бедственном положении бедняков, ютившихся в трущобах. Заканчивая речь, Мэри воскликнула:

– И вы, фермеры, должны наконец-то возвысить свой голос!

Зал одобрительно загудел, а затем взорвался аплодисментами. Мэри же, вытащив платок, утерла пот со лба.

– Вот что значит «женщина со змеиным языком», – прокомментировал Джеремая, когда они уже вышли на улицу.

– А куда вы все направляетесь? – неожиданно спросил Себастьян.

– Может, обратно в таверну? – предположила Люси.

– После такой речи, наверное, многим захочется промочить горло, – заметил Джеремая. – Боюсь, Себ, без нашей помощи твои работники не справятся.

– Я с удовольствием помогу! – заявил Дасти.

– Не сомневаюсь. – Себастьян покачал головой. – Только этого мне не хватало! Вся семейка Престонов в роли помощников…

Весь путь до таверны все четверо проделали в полном молчании. Себастьян сразу же поспешил к бару, оставив Люси с отцом и братом.

– Послушайте, – сказала она, пытаясь облегчить мужу жизнь, – а может, вам обоим сесть за столик? А еще лучше – пойти в гостиницу. Не думаю, что нам с Себом сегодня понадобится ваша помощь.

Джеремая ненадолго задумался, потом сказал:

– Мы сядем за столик. И если все-таки понадобимся, то будем под рукой.