Охота на невесту

– Может быть, вся семья у вас такая? – Несколько секунд Себастьян пристально смотрел на жену, затем спросил: – Так о чем ты хотела со мной поговорить?

Люси насторожилась и чуть отступила от мужа.

– Видишь ли, я… Я хотела поблагодарить тебя за то, что ты согласился поехать с папой. И еще мне нужно отпроситься у тебя с работы на завтра.

– Нет проблем. Это все?

Люси ужасно хотелось рассказать Себастьяну о своей колонке, но она все же сдержалась. Тихонько вздохнув, она опустила глаза и сказала:

– Наверное, да. Да, это все.

– Тогда, может быть, тебе пора приступить к своим обязанностям?

– Да, конечно.

Из кладовой Люси не вышла, а вылетела пулей. Она никогда раньше не видела Себастьяна в таком странном настроении – таким угрюмым и мрачным. И не знала, как это истолковать. Было ясно только одно: она в чем-то виновата. Наверное, это все из-за ее родственников. Вероятно, ей не следовало отправлять Себа вместе с отцом на поиски Дасти. Нужно было узнать дорогу и самой поехать с отцом. Но в таком случае она бы никогда не встретилась с Мэри Лиз… О Господи, почему только в жизни все так запутано?

Люси обслуживала столик возле двери, когда в таверну вдруг вошла Элизабет Коул. Она снова была в брюках, на сей раз черного цвета, и в черном же пиджаке поверх бледно-розовой блузки. Выставляя на стол кружки с подноса, Люси с удивлением наблюдала за Элизабет – та сразу же направилась туда, где сидел Себастьян. Наклонившись к нему, она что-то прошептала ему на ухо. Себ тут же поднялся со стула, что-то сказал Джеку, а затем пошел вместе с Элизабет к парадной двери.

Люси догнала мужа и преградила ему дорогу.

– Объясни, что все это значит! – сказала она.

– Мисс Коул пригласила меня на ужин, – проговорил он с бесстрастным выражением лица.

Возможно, ей следовало оставить все, как есть, но Люси, заинтригованная, не давала Себастьяну пройти.

– Пригласила? С чего бы это? Я не думала, что ты знаешь ее.

Он со вздохом ответил:

– Я не знаю ее.

– Я не понимаю тебя, Себастьян.

– Тебе и не нужно ничего понимать, – прошептал он, дотронувшись пальцем до кончика ее носа. – Это секрет. Ведь каждый из нас имеет право на свои маленькие секреты друг от друга, не так ли? – Сказав это, Себ обошел Люси и вышел из таверны.

– Эй, бархатные глазки! – крикнул ей ковбой с соседнего столика. Он покрутил в воздухе указательным пальцем и добавил: – Принеси нам всем по кружке пива.

Люси молча кивнула и направилась к бару.

Себастьян с матерью сели за столик в самом дальнем углу ресторана, и Элизабет сказала:

– В гостинице «Палас» такой замечательный ресторан… – Не удержавшись от улыбки, Себ ответил:

– Мне он тоже очень нравится. Ведь я постоянно живу в этой гостинице и время от времени здесь обедаю.

– О, в таком случае ты, возможно, хотел бы пойти в какое-нибудь другое место? Ведь тебе, наверное, слишком часто приходится здесь обедать. Думаю, твоя жена не готовит даже для самой себя.

Себ не собирался говорить с матерью о Люси, тем более сейчас.

– Давай не будем об этом.

Элизабет опустила глаза и со вздохом проговорила:

– Как неловко…

– Не то слово! – Внимательно разглядывая мать, Себ заметил светло-золотистые пряди у нее на висках. Чтобы они оба почувствовали себя более непринужденно, он спросил: – Откуда этот рыжий цвет в твоих волосах? Мне казалось, ты была темнее.

– Правда? У меня когда-то были золотисто-каштановые волосы, но они немного посветлели, а потом им вдруг вздумалось частично поседеть.

Мысленно возвращаясь в прошлое, Себастьян вдруг вспомнил эпизод из детства: освещенная яркими лучами солнца, мать стоит во дворе и развешивает на веревке выстиранное белье, прикрепляя его прищепками. И будто с ее головы слетают блестящие искорки, освещающие все вокруг, словно волшебные фейерверки. А может, именно поэтому его всю сознательную жизнь так тянуло к рыжеволосым женщинам? Возможно, это влечение к рыжеволосым объяснялось тем, что он неосознанно искал в женщинах свою мать.

– Послушай, Себастьян, – тихо проговорила Элизабет, возвращая его в настоящее, – если ты не возражаешь, я бы хотела расспросить тебя кое о чем.

Тут подошел официант с бокалами коньяка. Когда официант удалился, Себ ответил:

– Что ж, пожалуйста. Ведь надо с чего-то начать… Только потом я тебя кое о чем спрошу.

– Договорились. – Подняв свой бокал, Элизабет прикоснулась им к бокалу Себа. Сделав небольшой глоток, спросила: – Что привело тебя в Эмансипейшен?

Не собираясь выдавать матери своих секретов, он сказал:

– Деньги, что же еще?

– Ты давно здесь живешь?

– Меньше года. – Себ тоже пригубил из своего бокала.

– А до этого?

– Жил в Денвере, – сказал он, глядя ей прямо в глаза. – Там, где ты меня бросила.

Элизабет тяжело вздохнула:

– Ты считаешь, что на свете не может существовать причина, которая оправдала бы мой поступок?

– Да, – кивнул Себастьян.

– Вот именно поэтому я все эти годы и не пыталась встретиться с тобой. Я знала, что ты не поймешь меня, – я и сама до последнего времени себя не понимала. Ты хотя бы позволишь мне все тебе объяснить?

Себ равнодушно пожал плечами и сделал еще один глоток коньяка.

Расценив его молчание как знак согласия, Элизабет спросила:

– Ты помнишь время, когда мы занимались разведением скота? – Он кивнул, и она продолжила: – Время от времени в стаде встречалась молодая телочка, которая не знала, что делать со своим первым теленком, даже не кормила его. В таких случаях нам либо приходилось кормить теленка из соски, либо подыскивать ему корову, недавно отелившуюся мертвым теленком. Женщины в этом отношении ничем не отличаются от животных.

Себастьян внимательно посмотрел на мать, пытаясь сообразить, к чему она клонит.

– Ты сравниваешь себя с коровой?

Она рассмеялась и снова сделала глоток коньяка:

– Я просто хочу этим сказать, что некоторым женщинам не дано стать настоящими матерями. Такой вот у них недостаток.

– Но зачем же ты тогда выходила замуж?

– Ах, Себастьян, я никогда бы не вышла за Калеба, если бы не ты.

Себ с удивлением уставился на мать. Элизабет же, опустив глаза, продолжала:

– Знаю, что это звучит довольно глупо, но видишь ли… Когда мы с Калебом только познакомились, он был очень энергичным и напористым. Ты уже взрослый человек, так что сам сделай выводы.

Тут до Себа дошел смысл сказанного, и щеки его залились краской. Вскинув вверх руку, он привлек внимание официанта и жестом дал понять, что заказывает еще две порции коньяку.

– Это вовсе не значит, что я не любила тебя, – продолжала Элизабет. – Или что не люблю тебя сейчас. Просто ты требовал от меня больше, чем я могла тебе дать. И, уехав, я полагала – по крайней мере надеялась, – что Калеб снова женится и у тебя появится мать, которую ты заслуживаешь.

Себастьян невесело рассмеялся:

– Как тебе уже известно, все вышло не совсем так. Получилось, что моей новой мамочкой стал взрослый парень, который научил меня вытаскивать из чужих карманов кошельки и жульничать, играя в карты. А больше – должен признать – мне нечем похвастаться.

Официант принес им еще два бокала коньяка и спросил у Себа:

– Вы будете заказывать ужин?

Не имея представления, какое в ресторане дежурное блюдо, и не испытывая ни малейшего желания поужинать, Себастьян, пожав плечами, ответил:

– Да, дежурное блюдо, пожалуйста.

– Мне тоже, – сказала Элизабет, даже не заглянув в меню. Когда официант удалился, она сказала: – Пусть ты не можешь меня понять, но я хочу, чтобы ты уяснил следующее: для меня очень важно познакомиться с тобой получше. Узнать, каким человеком ты стал. Разумеется, если ты мне это позволишь.

Себ не был по натуре жестоким человеком. Будь он таким – давно бы уже выгнал Люси с ее семьей на улицу. И сейчас он тоже не хотел проявлять жестокость. Хотя его сердце до сих пор жгла обида на эту женщину за все, что ему из-за нее пришлось пережить.