Куртизанка и джентльмен

Райдер усадил ее между своих бедер и закинул ногу на противоположное сиденье, так что Миракл оказалась прижатой к его согнутому колену. Она потерла ладонью его внушительную выпуклость и, расстегнув пояс его брюк, стала ласкать его обнажившуюся плоть.

Миракл сознавала опасность. Она была куртизанкой и всякий раз, как они занимались любовью, снова и снова доказывала это. И всякий раз их страсть все приближала тот день, когда Райдер, подарив ей ожерелье или браслет, распрощается с ней. Такой конец неизбежен, хотя Райдер клянется ей в любви и сам верит в серьезность своего чувства к ней.

Он стонал, как раненый, прижимаясь к ее губам своими горячими и жадными губами. Его руки гладили ее тело, сильные пальцы вонзались в ягодицы. Миракл почувствовала, как с ног до головы ее опалило пламя. Оно несло в себе отчаяние, боль и восторг. Миракл, извернувшись в объятиях Райдера, подобрала юбки.

Экипаж подпрыгнул на ухабе. Райдер усадил Миракл на сиденье напротив, и Миракл пришла в замешательство.

– Вы по-прежнему не желаете отказываться от роли сэра Галахада? Даже сейчас? – шепотом проговорила она.

– Нет! Я давным-давно лишился всех прав на этот титул.

– Я хочу доставить вам удовольствие, – сказала Миракл, скользя рукой по его бедру. – Позвольте мне сделать это!

– А что, если настал мой черед? – Прижав ее к стене, Райдер опустился на пол и встал перед ней на колени. В его растрепавшихся волосах блестел лунный свет, губы распухли от поцелуев, а в глазах светилась насмешливая дерзость. – Вопрос в том, позволите ли вы мне доставить удовольствие вам?

– Какого дьявола вы решили, будто я могу вам отказать?

Подняв ей юбки и откинув ее на спинку сиденья, Райдер принялся ласкать ее бедра, заставляя Миракл стонать от удовольствия.

– Научите меня, как сделать это должным образом, – проговорил Райдер.

– Вас научит этому ваша природа.

Она чувствовала себя перед ним беззащитной, когда он дарил ей свои сладкие и быстрые ласки, касаясь языком ее тела и осыпая его поцелуями. Миракл уперлась ногами в противоположное сиденье и всецело отдалась его нежному исследованию. Его язык, неискушенный, но исключительно чуткий, легко касался ее, и все ее существо целиком растворилось в потоке влаги.

Когда Райдер расстегнул брюки, Миракл уже испытала наслаждение.

Они ехали по краю йоркширских долин, в окно экипажа уже проникал дневной свет. Райдер не сводил глаз с Миракл, Ее губы были слегка приоткрыты, словно для поцелуя.

Райдер откинул у нее со лба прядь волос и увидел ее улыбку. Его сердце, которое он давно потерял, отчаянно искало в этой улыбке надежного прибежища.

– Вы не голодны? Кучер говорит, что неподалеку постоялый двор, и до встречи с мистером Мелманом осталось всего ничего.

Миракл поправила волосы.

– Видимо, я выгляжу слишком растрепанной, чтобы можно было показываться на людях.

– Вы никогда не были прекраснее. В вас есть что-то от непорочной юной девы.

Миракл рассмеялась:

– Как вы можете так говорить? И это после прошлой-то ночи?

– Даже после прошлой ночи.

– Бог с вами, Райдер! Не забывайте, кто я такая! Отношения между джентльменом и его любовницей не должны быть обременительными и затрагивать сердце. В их основе лежит удовольствие.

– Так обычно рассуждают мужчины, когда, бросив женщину, хотят оправдать себя.

– Женщины тоже могут притворяться, будто влюблены, хотя ими движет одна корысть.

– Но ведь бывает и по-другому? Вы имеете в виду бабочку, брошенную своим покровителем, которая продолжает беззаботно порхать?

Шурша юбками, Миракл пересела на противоположное сиденье. Она чувствовала себя перед ним уязвимой, с обнаженной душой, она могла ему говорить только правду.

– Не знаю. Я не встречала такую проститутку, даже самую пресыщенную, которая не имела бы глубоко в сердце раны от мужской жестокости. Она может скрывать свои чувства под грубой бравадой, пристраститься к алкоголю или опиуму, или рыдать в одиночестве. Иные, пытаясь защитить себя, начинают мстить мужчинам или стараются вытянуть из них побольше денег. Но большинство этих женщин когда-то, пусть очень давно, мечтали о настоящей любви.

– Вы мечтали о настоящей любви с Гаем?

– Да, конечно. Мне, тогда совсем юной, казалось, что в нем есть все, о чем только можно мечтать. – Миракл стала собирать волосы в узел. – Ваш кузен был мне хорошим другом, Райдер. После того как пути наши разошлись, мы встречались с ним несколько раз. С тех пор как мы были любовниками, прошло много лет. Я сама пробивала себе путь в жизни.

Закудахтали куры: экипаж свернул в постоялый двор, распугивая птиц.

Усилием воли Райдер заставил себя вернуться мыслями в настоящее. Зачем ему знать, любили ли они с Гаем друг друга? В его голове рождалось новое решение, любой, услышав о нем, усомнился бы в здравом уме Райдера.

– На вас лица нет, – произнесла Миракл. – Можно подумать, будто вы увидели привидение.

Экипаж остановился. Грум из Рендейла открыл дверцу. Райдер улыбнулся как ни в чем не бывало:

– Просто мне кое-что пришло в голову. А пока мы поищем мистера Мелмана, который, вероятно, за беконом изучает Священное Писание. Что ж, давайте войдем и посмотрим.

Час спустя они сидели с проповедником в отдельном покое. Сумка Миракл лежала на столе. Лицо Джорджа Мелмана выражало благожелательность. Он встал и поклонился.

– Рад был вам служить, мэм. Виноват, что не смог помешать тому джентльмену-ирландцу завладеть кое-какими вашими вещами.

– Не могли бы вы поточнее описать, что это было? – спросил Райдер.

Проповедник пожал плечами.

– Я не обратил на это особого внимания, сэр. Быть может, ожерелья? Или серьги? Брат леди, несомненно, помнит. А теперь, если позволите, мне надобно возвращаться к своей работе.

Мужчины обменялись рукопожатиями. Как только мистер Мелман покинул кабинет, Миракл схватила сумку и высыпала содержимое на стол. Просмотрев все, взглянула на Райдера.

– Вы сочтете меня сумасшедшей, – проговорила она. – Но за исключением этого браслета все остальное просто хлам: веера, гребешки для волос, булавки, мешочек с шитьем, три посредственных романа. Я, верно, была не в себе, собирая эти вещи.

– Вы просто были напуганы. – Райдер взял одну из книг и повертел в руках. – Можно мне ее разорвать?

– Зачем?

– Что бы ни искал Хэнли, оно представляет собой нечто такое, что, по его мнению, может его уничтожить. Бумаги могут быть спрятаны в переплете. Мне нужно разорвать страницу за страницей, чтобы в этом убедиться.

– Да, конечно!

Райдер взял нож и взрезал обложку, затем оторвал корешок и разорвал нитки. Книга распалась. То же самое Райдер проделал еще с двумя книгами.

Они проверили все снова. Наконец дело дошло до самой сумки, которую Райдер разрезал, отделив подкладку.

– Ничего! – Миракл, еще раз осмотрев предметы, едва сдерживала отчаяние. – Какие-то ничего не значащие обрывки. Этот браслет, пожалуй, имеет какую-то ценность – просто счастье, что ирландец не прихватил его, – но все остальное не может интересовать лорда Хэнли.

Райдер кивнул.

– Стало быть, мы зря спешили. Когда граф обнаружит, что у меня нет того, что он ищет, – что бы это ни было – он выдвинет против меня обвинение в убийстве.

– Нет, он не сделает этого.

– Именно это он и сделает. Приключения странствующего рыцаря подошли к концу, Райдер. Мне следовало бы прямиком двинуться в Ливерпуль.

– Люди Хэнли будут караулить вас в портах.

– Придется рискнуть. – Миракл бросила браслет на стол. Крошечные бриллиантики заискрились. – Вырученных за это денег, надо думать, хватит, чтобы заплатить за билет в новую жизнь. Если только я не вознаграждена за свои труды подделкой.

– Прекратите! – Райдер стиснул ее запястье. – Как смеете вы каждый раз бросать мне в лицо свое прошлое!

– Смею, потому что я такая, какая есть, милорд. Моя история не имеет счастливого конца.