Воскреснуть и любить
Воскреснуть и любить читать книгу онлайн
Героине романа, возглавляющей фонд материнства, угрожают бандиты. Чтобы отвести от одинокой девушки смертельную опасность, на ней женится настоятель храма. Объявив войну городской нечисти, проповедник не может справиться с самим собой: его вера в Бога пошатнулась, а мужская несостоятельность на брачном ложе грозит потерей веры в себя и разрывом отношений с любимой. Как же ему возродиться и вновь обрести утраченное и в личной жизни, и на общественной ниве служения добру? Ответ на этот вопрос читатель найдет в романе «Воскреснуть и любить».
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Энтони понял, что начинается исповедь. Он обратился в слух.
— Я верю в это всем сердцем.
— Но вы ведь не верите в Бога.
— Я не верю во многое, но прощение существует.
Казалось, это удовлетворило Джеймса.
— В тот вечер, когда я должен был «заскочить», со мной было еще двое. Нас позвали, велели украсть у кого-нибудь кошелек и принести его. Они забрали у нас все деньги, чтобы мы смогли вернуться домой только пешком, если ничего не украдем. Затем один из «братьев» увез нас из города. — Он умолк.
Энтони пытался подбодрить его.
— Вы боялись?
Джеймс не смотрел на священника.
— Место, в которое нас привезли, вы знаете. Это Изумрудная долина.
Казалось, в комнате повеяло холодом. Энтони застыл, боясь услышать продолжение и боясь не услышать его.
— Вы ведь когда-то там жили, — сказал юноша.
— Да. — Падре прикинул возраст Джеймса. В тот вечер, о котором он рассказывал, ему было шестнадцать. Теперь ему было девятнадцать. Три года назад. Три года…
— Нас высадили в центре городка. Я пошел в одну сторону, остальные в другую. Я так и не знаю, куда. Вечер был холодный, а одет я был не слишком тепло. Я ходил по улицам. Все, что мне было нужно, это украсть кошелек и убраться оттуда. Изумрудная долина — такое место, где копы не спускают с тебя глаз. Особенно если ты черный.
— Да.
— Я увидел на холме церковь.
Энтони наклонился вперед и обхватил голову руками. Он услышал, как скрипнул диван, и понял, что Джеймс снова принялся мерить шагами комнату.
— Продолжай, — тихо сказал он.
— Я увидел церковь, но не собирался идти туда, потому что было уже поздно, а на стоянке не было ни одной машины. И вдруг с дороги свернул автомобиль. Я увидел, что за рулем сидит женщина, и понял, что нашел свою цель.
— Ты не хотел убивать ее, правда? — выдавил из себя падре. Оказывается, какая-то часть его мозга еще сохраняла благоразумие.
— Я подошел к дверям раньше, чем она. Все, чего я хотел, был ее бумажник. Просто кошелек. Я сказал ей это, но она не слушала, пыталась оттолкнуть меня, а потом открыла рот, словно хотела закричать. Я не мог позволить ей кричать, знал, что через секунду здесь будут копы. Я сильно толкнул ее, чтобы она замолчала. Женщина упала на спину. Она не ожидала, что я толкну ее.
— Несчастная ударилась головой и умерла.
— Об этом мне стало известно только на следующий день. Я взял ее бумажник и побежал изо всех сил. Потом я долго шел и наконец сел на автобус. Когда я вернулся в Пещеры, то отдал кошелек нашему главному. Документы он выкинул, деньги забрал себе, а я стал «мустангом».
Энтони поднял голову.
— А на следующий день я узнал, что она умерла. Я убил ее. — Джеймс крутил в руках кепку.
Падре пристально смотрел на него. Убийца Клементины был в его руках. Он пришел по собственной воле, совершив первый важный шаг в жизни. Шаг, подлинный смысл которого станет ясен когда-нибудь потом.
Его жену убил этот сукин сын.
Энтони душил гнев. Все инстинкты нашептывали ему одно: месть. Самосуд. Убийца заслуживал наказания. Высокий, сильный, он больше не был мальчиком. Кровь прихлынула к кончикам пальцев падре. Руки чесались от желания убить Джеймса.
Юноша стоял с таким видом, словно ждал наказания. В нем было покаянное спокойствие, величие праведника, снявшего грех с души, и в то же время что-то другое, чему не было названия.
— Почему ты решил рассказать об этом именно мне? — спросил Энтони.
— Я не знал, к кому еще мог пойти.
Хэкворт закрыл глаза. Красное облако гнева заполняло комнату, рассеивая темноту, которая помогла бы успокоиться. Ярость заливала его с головой, угрожая задушить.
Перед ним стояла Клементина — такая, какой была в день их свадьбы. Сияющая от радости новобрачная, которой предстояла целая жизнь. Такая, какой он видел ее в окне сельского домика на Рождество. Счастливое лицо, полное безмятежного спокойствия. Такая, какой она была в миллионе других случаев, за исключением тех, о которых он позволил себе забыть.
И за молитвой. Дочь епископа, религиозное чувство которой было живым и бесспорным. Она верила в Бога. Вера ее была непоколебима.
А его вера в Бога поколебалась. Но он сказал покаявшемуся, что верит в прощение. Клементина тоже верила в прощение… Он открыл глаза, не зная, сколько прошло времени. Джеймс все еще молча стоял перед ним и чего-то ждал. Молодой человек, жизнь которого могла быть наполнена смыслом, а теперь колебалась на краю пропасти. Молодой человек с такими задатками…
Энтони протянул руку. Джеймс судорожно сглотнул, а затем стиснул ее. На глаза юноши навернулись слезы. Ответные слезы наполнили глаза падре. Гость опустился на диван, и они долго молча сидели бок о бок.
А в спальне на краю кровати замерла Кэрол и плакала. В маленькой квартирке было трудно уединиться. Она слышала исповедь и поняла, что женщина, которую убил Джеймс, была Клементиной. Ей было ясно, что собственные скорбь и гнев ничего не значат по сравнению с чувствами, охватившими Энтони. После ухода парня она подойдет к супругу и утешит его, как сможет. Ах да, это теперь невозможно…
Когда за недобрым гостем хлопнула дверь, Кэрол умылась и закончила собирать вещи. Дав мужу побыть одному еще несколько минут, она открыла дверь спальни.
Он сидел, спрятав лицо в ладони. От этой картины у женщины дрогнуло сердце, но она заставила себя поднять чемоданы и шагнуть к выходу.
— Я все слышала, — тихо сказала она.
— Он убил Клементину.
— Я знаю. — Она поставила чемоданы. — Ты отправишь его в полицию?
Энтони поднял измученные глаза.
— Нет.
— Нет?
— Джеймс не Кентавр. Он три года страдал из-за того, что сделал.
— Убил женщину.
— Он не собирался убивать ее, даже не собирался причинять ей вред. Он оказался втянутым в то, что было выше его сил. — Муж поднялся. — Он пришел ко мне, зная, что я могу сообщить в полицию. Я думаю, он хотел, чтобы его наказал кто-нибудь другой. С той ночи он наказывал сам себя. Но стоило отправить его в тюрьму — а я вижу, что он был готов к этому, — и больше никто не сумел бы достучаться до него. Сейчас он доступен чувствам. Он сделал первый шаг к новой жизни. Я не собираюсь останавливать его на пороге.
— Значит, ему придется уехать?
— Нет. Когда я приду в себя, то поговорю с ним. Мы вдвоем решим, что ему делать. Может быть, поступить в какую-нибудь из городских служб. Может быть, вернуться в школу. Я должен убедиться, что он на правильном пути.
Она кивнула. Святой отец был справедливее и добрее всех на свете. Он подошел к Кэрол. Заглянув мужу в глаза, она увидела, как ему тяжело. И еще кое-что.
— Ты простил его, да?
Энтони прислушался к себе. Его все еще переполняли гнев и невыразимая боль. Смерть Клементины обездолила не только его, но и весь мир, нуждавшийся в ее доброте и нежности. Но Кэрол спрашивала не о том.
— Простил, — сказал Энтони, всей душой чувствуя, что говорит правду.
В глазах женщины сверкали слезы. Перед ней стоял рыцарь. Благородный герой во всех отношениях.
Кроме одного.
— Значит, ты лучше самого Бога? — Она открыла дверь и подняла чемоданы.
Супруг уставился на нее. Он был так переполнен эмоциями — вернее, целым шквалом эмоций, — что с трудом говорил. Он схватил жену за плечо и заставил остановиться.
— Черт побери, что это должно значить? — тихо и гневно спросил Энтони.
Кэрол обернулась и посмотрела на него.
— Ты можешь простить Джеймса, но не веришь, что Бог может простить тебя. Разве это не делает тебя лучше, чем Он? Ты всегда упрекал себя в гордыне. Раньше я не представляла себе, как далеко это зашло.
Он уронил руку. Непереносимая боль заставила исказиться его лицо. А затем оно снова стало бесстрастным. Как всегда. Кэрол спустилась по лестнице и вышла на улицу.
Глава 15
Однажды ночью незадолго до Пасхи в церковь снова залез бездомный. Когда утром Энтони спустился вниз, он увидел бродягу, стоявшего у фрески Габриеля.