Тайная свадьба

– Но черт возьми, Кристиан, акт появился больше десяти лет назад. Думаю, в 1753 году. Тебе было шестнадцать!

– Церемония состоялась в 1754-м. Это означает, что акт уже действовал?

– Законы не всегда вступают в силу немедленно. – Поднявшись, Торн дернул шнурок колокольчика. – Пригласите Оверстоуна, – приказал он вошедшему лакею.

Секретарь Торна быстро появился.

– Брачный акт 1753 года, – сказал Торн. – Когда точно он вступил в действие?

– Позвольте свериться с документами, ваша светлость?

Торн махнул рукой, отпуская секретаря.

– Если акт действовал, ты чист и свободен.

– Благослови Господь лорда Хардуика!

– Закон не слишком благочестивый. Раньше мужчина, давший обещания и совративший девицу, обязан был жениться.

– Я не давал никаких обещаний, черт побери, и, уж конечно, никого не совращал!

Торн вернулся к своему креслу и чаю.

– Тогда почему бы тебе не рассказать, что произошло?

Кристиан, вздохнув, пересказал странные события десятилетней давности.

– Вот это да! Но почему ты влип в эту историю?

– Ты же знаешь, в шестнадцать лет любой юнец чувствует себя мужчиной, непобедимым, неуязвимым и бессмертным. Я был едва оперившимся лейтенантом армии его величества, хозяином мира и, соответственно, галантным спасителем благородных дев.

Торн фыркнул от смеха:

– Благородная дева по имени Доркас Фроггат.

Насмешка в голосе Торна искушала Кристиана защитить худенькую испуганную девушку, но друг продолжил:

– Если бы я не от тебя услышал эту историю, то не поверил бы ни единому слову. Ты все эти годы хранил это в тайне?

– Какой смысл рассказывать?

– Из-за некой клятвы, – сказал Торн.

– Вот об этом-то я и не подумал.

Кристиан за прошедшие десять лет дважды возвращался в Англию. В последний раз – недавно, – чтобы доставить донесения и залечить рану плеча.

В то время война еще не кончилась, и Торн на своей яхте «Черная стрела» занимался каперством. Торн и Робин взяли себе вымышленные имена. Кристиан объявил себя Пиратом-язычником.

Однажды вечером за вином Торн запротестовал против постоянного давления на него по поводу женитьбы. Товарищи решили поддержать его сопротивление. Они составили и подписали клятву, что не женятся до тридцати лет.

Дабы укрепить свою волю, они решили, что нарушивший клятву отдаст тысячу гиней на самое недостойное, по их мнению, дело – в «Фонд моральных реформ лондонского общества», который возглавляла леди Фаулер.

Эта угрюмая дама требовала закрыть театры, запретить танцы и особенно балы-маскарады, преследовать по суду каждого, кто на деньги играет в карты и кости.

Отдать деньги этой безумной – настоящая анафема, но бедняге Робину уже пришлось это сделать. Как следует помучив его, Кристиан и Торн сжалились и позволили приятелю сделать взнос анонимно. Но поскольку Кристиан был уже женат, когда подписывал клятву, неудивительно, что Торн его расспрашивает.

– Если помнишь, я составил тот документ, будучи тогда самым трезвым. Среди цветистых фраз я вставил слова о том, чтобы не жениться со дня подписания.

– Это низко!

– У меня не было другого способа вступить в игру.

– Ты мог бы рассказать нам историю. Мы бы позабавились.

– Было достаточно причин молчать. Я чувствовал себя одураченным и всегда жалел о смерти Мура. Он, конечно, подлец, но не должен был умереть. Будь я постарше, я бы лучше с этим справился. В любом случае к моменту подписания клятвы меня уже известили, что моя жена умерла и дело закончено.

– Закон вступил в силу 29 марта 1754 года, ваша светлость, – возвратился с ответом Оверстоун.

Торн вопросительно взглянул на Кристиана, тот поморщился:

– Мы отплыли в середине марта.

– Если нужно, Поултни изучит закон подробнее, – сказал Оверстоун.

– Спасибо. – Торн отпустил секретаря.

– Поултни? – переспросил Кристиан.

– Мой юрист, занимается законодательными и теоретическими вопросами.

– И сколько у тебя юристов?

– Я счет потерял.

Кристиан передернул плечами.

– Когда-нибудь и ты к этому придешь, – без всякого сочувствия сказал Торн.

– Вряд ли. Графы Ройланды весьма незначительны, а герцоги Иторны могущественны. К тому же отец проживет еще не один десяток лет, а я, вероятно, умру молодым и, даст Бог, в ореоле славы.

– Черт бы тебя побрал, Кристиан! Что ты несешь?!

– Прости, но к этой мысли привыкаешь.

– Лучше бы ты привык к мысли, что женат. Кстати, с чего ты взял, что она умерла?

– Я получил об этом письмо в пятьдесят шестом.

– Тогда почему ты сейчас явился ко мне?

– Потому что кто-то из Йоркшира интересуется Джеком Хиллом. – Кристиан пересказал разговор с Делахью.

– Странный у тебя способ рассказывать историю. – Торн отхлебнул чай. – Этот запрос может не иметь к тебе никакого отношения.

– Верно. А письмо о ее смерти может быть фальшивкой.

– По какой причине?

– Бедная девушка была взята силой, а потом стала свидетельницей убийства. Не удивлюсь, если она не хотела иметь со мной ничего общего.

Торн кивнул.

– Тогда оставь покойную женушку с миром, на земле или на небесах. Непохоже, что ты планируешь жениться на другой. – Кристиана, видимо, передернуло, и Торн уставился на него. – Или собираешься?

– Вовсе нет, но отец начал подталкивать.

– Почему? Ему сыновей не хватает?

– Хватает, но, как всегда, не хватает денег. И он сообразил, что обещание будущей графской короны дорого стоит на брачном рынке.

– Черт! – Торн, похоже, тоже вздрогнул. – В таком случае я тебе искренне сочувствую. Полагаю, служба в гвардии не дает возможности затаиться и отсидеться.

– Вот именно. Хозяйки всех этих балов и вечеринок считают, что мы существуем исключительно для их удовольствия. В скучные летние дни все было не так плохо, но когда начнется зимний сезон…

– Да уж. Но по крайней мере Брачный акт означает, что нельзя заманить тебя в объятия и таким способом заполучить титул.

– Или тебя, – сказал Кристиан.

– Или меня.

– Благослови Господь лорда Хардуика.

– Аминь. Что касается твоего отца, его прихоть пройдет.

Кристиан рассматривал собственные манжеты.

– К сожалению, уже есть претендентка.

– На роль твоей жены?

Кристиан поднял глаза:

– Леди Джессинем.

Лицо Торна застыло.

– А-а-а…

– Твоя любовница, как я понимаю?

Торн посмотрел ему в глаза:

– Уже нет, теперь она вдова.

– А-а-а… – в свою очередь, протянул Кристиан. Жена пожилого и покладистого мужа, леди Джессинем прекрасно подходила на роль любовницы, но смерть ее супруга все изменила.

– Я знал, что она подыскивает нового мужа, – сказал Торн, – и на сей раз по собственному выбору. Я, конечно, прекрасно подхожу на эту роль, но дал ясно понять свою позицию. Мне надо твердо знать, что в жилах моего наследника течет моя кровь. Удивлен, что твой отец считает эту даму подходящей.

– Он не знает о ее репутации.

– Этого и не нужно, чтобы понять, что он пригреет на груди змею.

– Ты знаешь моего отца, – сказал Кристиан. – Он уверен, что мои обаяние и преданность изменят ее. Думаю, он уже воображает, как она вместе с моей матушкой раскладывает джем по банкам. И конечно, он убежден, что как только она увидит многочисленных маленьких Хиллов, она тут же их всех полюбит.

– В любви к детям нет ничего плохого.

– Конечно, но я намереваюсь избежать дополнительных проблем и вообще не жениться.

– Не жениться снова, – с явным удовольствием уточнил Торн.

– Иди к черту! – Но Кристиан тут же добавил: – О Господи…

– Что такое? – встревожился Торн.

– Законный брак. Дети. Хотя это и маловероятно, но если эта Доркас Фроггат жива, то все ее дети юридически становятся моими?

– Включая сына, – сказал Торн, поставив чашку, – который будет наследником графского титула. Но у мужа должна быть возможность зачать ребенка. Ты десять лет не был рядом с этой женщиной.