Там за Вороножскими лесами. Зима (СИ)

- А ты остался ради княгини?

Радим сначала нахмурился, потом хитро прищурился и ответил вопросом на вопрос:

- А ты, видать, из-за молодой княжны?

Оба расхохотались, вопросы остались без ответов.

- Что ж ты, Демьянка, женился? Детки есть? - участливо спросил Айдар.

- Нет, холост я, - насупился теперь Олексич, почувствовав на себе, как неприятно, когда дергают за потаенное.

- Что ж так? - удивленно поднял рассеченную бровь татарин. - Неужто невеста, что за другого отдали, так по сердцу была?

- Я ее даже не помню, - буркнул Демьян.

- Так, что ж не женишься? Не гоже в таких летах холостым ходить. - Айдар, лукаво улыбаясь, покачал головой. - Вот мне моя Айсылу трех девок народила да в родах по осени померла, грустил, конечно, только без жены никак нельзя. Так бабка мне уже невесту ищет, приеду, женюсь. Пусть новая батыров нарожает. Отчего тебе родня новую невесту не сыскала?

- Видать в Ольгове девки красные перевелись, - присоединился к допросу Радим, отыгрываясь за рыльскую княгиню.

- Так к нам в степь приезжай, я бабке скажу, - продолжал наступать побратим, - она и тебе найдет.

- Не перевелись у нас девки, просто так получилось, - вздохнул Демьян и отхлебнул побольше из братины. - Нашли мне другую, свадьбу назначили, а она расхворалась. Ждали, что поправится, не хотели родителей ее печалить, им и так тяжко было. И вроде она на поправку пошла, на крыльцо уж выходить стала, думали, Бог милует, а прошлым летом все ж померла.

- Эх, Демьянка, да разве-ж на больных женятся, они и родить не смогут. Чего ждать-то было? - удивился Айдар.

Демьян пожалел, что чаша уже в руках у Радима, и нельзя хлебнуть еще.

- По сердцу она мне была, мать не слушал. Матушка тоже твердила - другую взять. А по этой весне уж третью мне сыскали, сватов хотели засылать, да тут все завертелось, не до свадьбы было.

- Женись, Демьянка, женись, это доброе дело, - они с воргольским сотником подмигнули друг другу и задорно захохотали.

- Ну, хватит надомной потешаться, - проворчал Олексич, - что и поговорить больше не о чем?

- Поговорить есть о чем, - посерьезнел Айдар. - Недоброе дело ваши князья затеяли.

Лица курских бояр сразу помрачнели.

- Недоброе, - повторил татарин. - Зачем к Тула-Бука [2] с поклоном ездили?

- А куда же еще, за правдой идти? - жестко ответил воргольский сотник.

- К нему за правдой? - Айдар усмехнулся. - Он добра не помнит, злобен да завистлив. Привечает вас, пока нужно Ногаю досадить, а замирятся, так ваши голову ему и выдаст. Меж двух жерновов вы оказались.

- А твой царь не таков? - прикрыл правый глаз Радим.

- Мой преданность чтит, да и силы у него побольше будет. Ханы в Сарае приходят и уходят, а Ногай всегда здесь, под боком у вас. Сейчас у них с Тула-Бука ссора из-за ляшского похода. Может, слышали?

- Как не слышать, темник твой царя в ловушку заманил, чуть все войско не замерзло, - Радим смело глянул на татарина.

- Глупость его и упрямство в ловушку заманили, а Ногай здесь ни при чем! - вскипел Айдар. - Хан наш говорил ему, что южными степями домой нужно возвращаться, где снега поменьше и мороз не так суров, а Тула-Бука ваш уперся напрямик идти, путь сократить хотел.

- Или боялся, что Ногай его в свои земли для расправы заманивает, - не уступал Радим.

- И чего добился? Заплутали, обморозились, полон [3] загубили и сами чуть не померли, а Ногай виноват.

Демьян не вмешивался в спор. Он знал хорошо эту историю, и в глубине души был согласен с Айдаром, но и выступать открыто против своего курского земляка не хотел. Куряне в походе на Краков не участвовали, но наслышаны были. Войскам Ногая сопутствовала удача, они захватили большой полон и с богатой добычей вернулись домой. А вот над Телебугой висел злой рок, он не сумел взять Сандомир, ограничившись разграблением окрестностей. На обратном пути его войско попало в снежную бурю, сбилось с дороги и чуть не погибло, все пленники замерзли, добычу пришлось бросить. Телебуга в неудачах обвинил Ногая, мол, это он неправильно путь подсказал. Темник огрызался, что это хан его плохо слушал и сам сбился с дороги. Раздором между былыми союзниками и решили воспользоваться курские князья, обратившись за покровительством к Телебуге. И тот их радостно принял, понимая, как сбесится Ногай.

Олексич считал, что надо всегда думать своей головой, и в бедах сарайского царя ни к чему виновного искать на стороне.

- Ладно, что спорить о пустом, изменить уж ничего нельзя, - махнул рукой воргольский сотник. - Спасибо за хлеб соль, пойду я к своим спать.

Он встал, вопросительно глядя на Демьяна.

- Я еще посижу, сон пока не идет, - ответил на его взгляд Олексич, ему хотелось переговорить с Айдаром с глазу на глаз.

Радим ушел.

- Горяч боярин, - вслед ему сказал татарский княжич.

- Послушай, Айдар, - Демьян замялся, - я и так теперь пред тобой в долгу, да у меня еще одна просьба есть.

- Говори, - расслабленно потягиваясь, промурлыкал побратим.

- Родители у меня в Ольгове остались да сестры. Младшей Дуняше и осьми нет, а старшая Улюшка уж на выданье, невеста совсем. Боюсь я за них. Сможешь, защити.

- Сделаю, что смогу, - вздохнул Айдар.

«Как сумею», - вспомнился Демьяну ответ князя Александра, друзья не могли дать твердого ответа. И от этого становилось зябко у жаркого костра.

- Они уж там два дня хозяйничают, пока вернусь, еще два дня пройдет. Отец во всем Ахмата слушает, а тот мести жаждет, - но видя, как побелело лицо Демьяна, Айдар поспешил добавить. - Да и я слово пред отцом имею, не пропадем.

Повисла тишина. Оба сидели, погрузив взгляды в беззаботное пламя.

- Ты, Демьянка, бросай своих непутевых князей, переходи ко мне, - неожиданно добавил Айдар. - Видел, у меня много русичей служит, никого не обижаю.

- Не могу, где князь, там и я, не по чести бросать, - ответил Демьян.

- Знал, что так скажешь, а долга у тебя предо мной нет. Видишь все это? - Айдар обвел рукой богатую походную юрту, и погладил, лежавший рядом, позолоченный шлем. - Все это благодаря тебе.

Демьян непонимающе моргнул.

Айдар понизил голос.

- Я ведь сын наложницы, рабыни. Мать булгарка. Отец ее толи купил, толи в полоне выбрал. Привечал, подарки дарил. Меня родила, а вскоре померла. Да тут про сына рабыни все и позабыли, законные сыновья есть. А таких, как я у него много по степи бегает. Темир до женской красоты охоч. Меня нянька - рабыня из под Чернигова воспитала. От того я по вашему баю.

- А я все думал, откуда ты речь нашу так хорошо знаешь, - подивился Демьян.

- Да, вот теперь земляков няньки в дружину набрал. Время пришло воином становиться, а у меня ни коня, ни доспеха нет. Сижу плачу, а к отцу пойти попросить не могу. Он мимо проходит, так даже взгляд на меня не кидает, вроде, как и нет меня. Нянька и подсказала: «Ты к бабке, матери господина, сходи. Может, пожалует». Я набрался храбрости и пошел. Она меня приняла очень холодно, разглядывала да все молчала. Потом сказала: «Ступай». Я и побрел, слезами давиться. А наутро к юрте старый нукер привел хорошего коня, а на седле броня приторочена и сабля. «Госпожа велела передать, что ты на сына ее похож», - и ушел. И решил я в бою себя показать, чтобы отец заметил храбрость мою. Лез везде, в самую гущу. Так ты на меня и набрел. А как привезли меня израненного, Темиру стали наперебой рассказывать, как его нукер против угров отбивался. А он и спросил: «А кто этот благословенный Тенгри [4] отец, что дал жизнь такому доблестному нукеру?» «Ты, господин». Вот тогда он меня и приметил. Теперь сам видишь. По-другому все.

Побратимы снова замолчали.

- А княжна тебе и вправду приглянулась, - вдруг подмигнул Айдар Демьяну.

- Опять ты за свое, - надулся Олексич, - мала еще, чтобы такому переростку как я нравиться, да и невеста она князя моего. Мне чужого не надобно.

- А что ж злишься? - хмыкнул побратим.

- Ничего я не злюсь, спать уж пора.