Проделки купидона

— Аликс, стойте! — воскликнул он. Его рука обвила ее талию, притянула девушку ближе — и в этот миг доспехи вместе с тяжелым топориком в руке рыцаря рухнули на каменный пол. Удар груды металла о гранит произвел ужасный шум. Прежде чем Александра успела сообразить, что делает, она уже приникла к груди Лонстона.

— Наше привидение вернулось, — сказал он, обнимая ее и гладя по голове, как ребенка. — Вы могли погибнуть! Окажись вы на шаг ближе, и лезвие как раз ударило бы вас по шее! О боже!

— Лонстон, — прошептала она со слезами, — я боюсь!

— Нет‑нет, любимая, все хорошо! — Теплые губы его коснулись ее лба, затем влажной от слез щеки. Страхи исчезли, и Александра ощутила прилив необыкновенной нежности. Лонстон чуть отстранился, с надеждой заглядывая в ее глаза.

Всей ее решимости и твердости как не бывало. Губы девушки приоткрылись, и виконт наклонился к ней, готовый воспользоваться этим безмолвным приглашением.

Жаркое дыхание его обжигало губы Александры. Еще мгновенье, и…

— Аликс! — услышала она голос Джулии.

— Лонстон! Где вы? Что случилось? Откуда этот страшный шум? — восклицала Виктория.

Когда сестры и мистер Тринер появились в холле, Александра уже отстранилась от Лонстона.

— Доспехи упали, — сказала она, указывая на рыцаря на полу.

— Не знаю, как это произошло, — прибавил Лонстон. — Этот чертов рыцарь чуть было не свалился на Александру, но все обошлось благополучно.

Александра достала платок и поднесла к глазам.

— Я ужасно испугалась. Благодарю вас, Лонстон.

Обойдя рассыпавшиеся доспехи, она подошла к сестрам, и те нежно взяли ее за руки, стараясь успокоить.

Психея смотрела на мужа широко раскрытыми глазами. Купидон сидел в кресле у кровати. Его здоровое крыло было плотно сложено, а поврежденное полураспущено и перевязано. Закинув ногу за ногу, он подпер рукой подбородок. Вид у него был озадаченный.

— И больше ты ничего не сумел сделать? — спросила Психея.

Купидон покачал головой:

— Если бы я знал, что на этот грохот все сбегутся, устроил бы что‑нибудь потише. Я порядком порастерял навыки в таких делах. Леди Александра так испугалась, что обратилась за помощью к сестрам, а не к Лонстону. Боюсь, от меня мало толку. Если бы только мои стрелы были при мне!

Психея сочувственно погладила его по руке.

— Мне, наверное, следовало огорчиться твоей неудаче, но для меня сейчас важно только одно — что ты здесь и чувствуешь себя лучше. Очень болит крыло?

— Совсем не болит. Врач дал мне столько чудесных трав, что, выпив пару стаканов настоя, я уже больше не чувствую боли.

— Но скажи мне правду — что тебе пришлось пообещать Диане за помощь в поиске твоих стрел? И не пытайся меня уверить, что она это делает из душевной щедрости. Артемиду интересует только охота — и ничего больше.

— Две стрелы, — отвечал он с улыбкой.

Психея усмехнулась:

— Значит, она все‑таки добилась своего, хотя это и заняло у нее несколько тысяч лет.

— О да, — улыбнулся Купидон.

— По крайней мере, она сдержала слово. Только я никак не могу поверить, что, проискав всю прошлую ночь и сегодняшний день, она не нашла твой лук и колчан.

— Энтерос их хорошо спрятал.

Вид у Купидона был грустный, и Психея снова погладила его по руке.

— Уверена, завтра мы что‑нибудь придумаем.

Купидон нахмурился. Мысли его снова обратились к событиям дня.

— Я знаю, если бы все они не прибежали, Александра позволила бы Лонстону поцеловать себя — и все было бы в порядке.

С трудом отвлекшись от своих мыслей, он снова обратился к жене:

— Скажи, любимая, сможешь ли ты завтра ходить? Я не в состоянии долететь до часовни, но могу поддерживать тебя рукой. Ты пробовала встать?

— Нет. Ты мне поможешь? Посмотрим, что получится.

Обняв жену за плечи, Купидон помог ей встать. Психея осторожно спустила ноги на ковер и стояла, слегка пошатываясь от слабости после стольких дней, проведенных в постели.

— У меня кружится голова, — прошептала она и сделала шаг, держась за руку Купидона. Потом, улыбнувшись, сделала еще один шаг. — Мне гораздо лучше! — воскликнула она. — Уверена, что с твоей помощью или с помощью Александры я смогу дойти до часовни.

— Я очень рад. А теперь ляг, чтобы не навредить себе, не то все у нас сорвется в последний момент.

— Да уж, не хотелось бы такого! — засмеялась Психея.

Купидон взбивал ей подушки, когда в спальню вошла с подносом Александра.

— И еще одно, — прошептал он, оставаясь невидимым для Александры, — ты должна всячески настраивать ее в пользу Лонстона. Такие, как она, могут сбежать прямо из церкви, уже дав согласие.

Психея кивнула, и Купидон исчез.

— Как вы себя чувствуете? — спросила Александра с улыбкой. Она поставила поднос на столик у кровати и расстелила салфетку на коленях Психеи.

— Расскажите мне, что случилось сегодня. И благодарю вас за все эти вкусные вещи. Йоркширская ветчина!

— С картофелем и горошком. Очень простое меню.

— И весьма мне по вкусу.

Подцепив на вилку кусочек ветчины, Психея перешла к более всего интересовавшему ее вопросу.

— Лонстон был с вами любезен?

Александра сделала гримасу.

— И да, и нет. Сначала он вел себя ужасно, флиртуя с сестрами. Потом назвал меня дурой за то, что я не отдала ему свое сердце, как будто хоть мало‑мальски здравомыслящая женщина пошла бы на это после его возмутительного поведения! А потом он спас мне жизнь.

Она вздохнула.

— Неужели? Каким образом? — Психея надеялась, что ее удивление выглядело достаточно натурально.

Александра рассказала ей свою версию истории, уже слышанной ею от Купидона. Между ними было только одно различие — Александра была убеждена, что в этом происшествии виноват Энтерос.

— Почему вы так думаете? Он там был? Вы его видели?

— Да, но не рядом с доспехами. Он стоял на лестнице, ведущей к развалинам часовни, а потом исчез. Думаю, он проник в холл сквозь стену и опрокинул рыцаря.

— Это вполне возможно, — задумчиво сказала Психея. Купидон не желал, чтобы Александра или кто‑либо другой из смертных знали о его присутствии среди них. Он считал позором, что столько обитателей замка Перт видели Энтероса и даже его мать. Он полностью соглашался с Зевсом, что смертных следует предоставить самим себе. Артемида тоже согласилась держать в тайне свое присутствие в окрестностях Ситвелла. Всей душой надеясь на благополучный исход в отношениях Александры и Лонстона, Психея с равнодушным видом спросила:

— У вас действительно нет никакого чувства к нему?

— Ах, прошу вас, не начинайте и вы выступать в его защиту! Мне до смерти надоело, что все, даже папа, которого, казалось бы, это вовсе не должно интересовать, твердят мне, что я должна принять его предложение.

— Предложение? — искренне удивилась Психея. — Вы мне об этом не говорили. Это правда? Лонстон просил вашей руки?

Александра вздохнула:

— Ну да. Только все это было в высшей степени неромантично! Он вдруг выпалил: «Я люблю вас, я хочу, чтобы вы стали моей женой». Представьте только, так небрежно говорить о таком важном деле!

Поскольку Александра прикусила губу и походила в этот момент на девочку, неуверенную в себе, а не на взрослую женщину, Психея заподозрила, что ее подругу раздирает жестокая борьба между гордостью и любовью. Что она могла сказать, чтобы наставить девушку на путь истинный, не раздражая ее в то же время, чтобы она не приняла неправильное решение исключительно из чувства противоречия?

— Вам, конечно, неприятно, что все подталкивают вас к замужеству. Но если человек предлагает вам руку и сердце, а вы сами признали, что вам нравятся его поцелуи, нет ли здесь противоречия между чувством и доводами рассудка? Мне кажется, вы сами не знаете, как поступить.

Александра сдвинула брови.

— Мама говорит, что я слишком горда, и я начинаю думать, что она права. Дело в том, что я невысокого мнения о Лонстоне. То есть я его уважаю за многое, за все, чего он достиг, но в то же время он такой легкомысленный и пользуется таким успехом у женщин! Я могла бы простить ему пари, если бы была уверена, что он знает, что такое любовь, и что он любит меня. Боюсь, я очень невнятно выражаюсь…