Во власти мечты

— Глупо? — переспросила Мэриголд. — Ты, надеюсь, не считаешь, что я работаю ради забавы? Тебе не приходило в голову, что обычным людям, вроде меня, необходимы такие штучки, как пенсы, шиллинги, фунты?

Голос Мэриголд теперь звучал резко и немного с вызовом. Бен не сразу ответил, он взял кусочек какого-то деликатеса с большого блюда, пожевал, потом заговорил снова:

— Как ты умеешь все перевернуть, Мэриголд! Я вовсе не хотел показаться ни легкомысленным, ни надменным. На самом деле я имел в виду совсем другое.

— Тогда выражайся яснее! — огрызнулась Мэриголд, тоже приступая к еде. Через несколько минут она почувствовала, что вино и вкусная еда начинают действовать на нее умиротворяюще. Как правило, Мэриголд не ела много. Несмотря на упреки Салли она все время спешила, ей попросту некогда было рассиживаться за столом. Она всегда приходила домой под утро. А на работе нужно было быть в девять. Это означало, что в начале девятого она, уже одетая, наскоро перехватывала что-нибудь на завтрак и спешила на автобус, который вез ее в Вест-Энд.

Взглянув на Бена, Мэриголд почувствовала угрызения совести. Она плохо с ним обращалась. Он частенько раздражал ее, но благодарить его было за что. Без него последние несколько недель могли бы оказаться поистине невыносимыми. Искренне сожалея о своей резкости, Мэриголд положила руку на руку Бена.

— Прости меня за то, что я была такой злой, — сказала она с улыбкой, перед которой с детства никто не мог устоять, если Мэриголд считала нужным извиниться.

Бен взял Мэриголд за руку. Они сидели в уединенном уголке ресторана, и соседние столики были, естественно, не заняты.

— Мэриголд, — чуть хрипловато произнес Бен, — я хочу кое о чем спросить тебя.

Мэриголд отняла руку и, достав пудреницу, посмотрелась в зеркальце.

— Да? — тихо сказала она.

К ее большому удивлению, Бен явно не решался заговорить. Он отодвинул тарелку и, словно забыв о хороших манерах, быстро достал сигарету и закурил, не спросив разрешения Мэриголд. Только затянувшись, он спросил:

— Помнишь, я возил тебя к своей матери?

— Конечно, — ответила Мэриголд. — Как она поживает?

— Я возил тебя к ней по особой причине, — продолжал Бен, не отвечая на вопрос. — Я хотел познакомить тебя с матерью, а ее — с тобой.

— Конечно. Это было очевидно.

— Не совсем, — ответил Бен. — Я привозил к маме многих девушек и, скажу откровенно, Мэриголд, она ни разу их не одобрила. Ты совсем другая. Ты ей понравилась, и она честно мне сказала, что, по ее мнению, ты подходящая девушка для меня.

Мэриголд секунду смотрела на него в полном изумлении, прежде чем до нее дошел весь смысл сказанного. Она несколько принужденно рассмеялась.

— Ты в самом деле так думаешь?

— Да. Моя мать хотела бы, чтобы мы поженились.

— Но, Бен! Я не очень понимаю. Ты делаешь мне предложение, потому что так хочет твоя мама?

— Я тоже этого хочу, — очень серьезно ответил Бен. — Ты мне уже давно очень нравишься, Мэриголд. Не смею утверждать, что я именно такой муж, какого ты искала, но я сделаю все, что от меня зависит, чтобы ты была счастлива, и, надеюсь, мы прекрасно заживем вместе. Правда?

Мэриголд закрыла лицо руками, словно защищаясь.

— Но, Бен, это смешно! Ты нисколько не любишь меня и хорошо об этом знаешь.

— Люблю, — ответил Бен. — По крайней мере я думаю, что люблю. Просто ты мне не давала возможности задуматься об этом. Ты всегда держала меня на расстоянии. Ты даже не позволяешь мне поцеловать тебя. Но даже если мы и не влюблены по уши друг в друга, мы можем научиться любить, я уверен.

— О, Бен, Бен! — с улыбкой произнесла Мэриголд, но вдруг слезы потекли по ее щекам. Она вдруг поняла, каким простым и безыскусным был Бен Барлоу на самом деле. В глубине души он был всего лишь маленьким мальчиком, который играл во взрослость, а когда дело доходило до самых серьезных решений в жизни, делал то, что велела мама.

Мэриголд сняла элегантную шляпку, положила ее рядом на стул и провела пальцами по волосам. Затем, будто почувствовав себя свободной, она немного подалась вперед и сказала:

— Послушай, Бен, я понимаю то, что ты пытаешься мне объяснить, и с уважением отношусь к твоим чувствам, но ты вынуждаешь меня почувствовать себя гораздо старше и мудрее тебя. Когда люди вступают в брак, Бен, они должны любить друг друга. Не думаю, что так уж легко пожениться, а затем прожить счастливо всю жизнь вместе. Но для этого необходима прочная основа: любовь, настоящая любовь.

— Но я люблю тебя, Мэриголд, — воскликнул Бен.

Мэриголд покачала головой:

— Не по-настоящему.

— Но я очень полюблю тебя, если ты мне позволишь.

Мэриголд вздохнула:

— Дело не в том, чтобы позволить. Любовь либо есть, либо ее нет. Невозможно сказать себе: я влюблен, потому что это подходящий для меня человек. Когда любишь кого-то, то любишь просто так, не думая о том, что это за человек, чем он занимается.

— Ты подходишь мне, и я хочу на тебе жениться, — упрямо повторил Бен.

— Потому что твоя мама посоветовала тебе!

— Не только, но и это важно. Посмотрим на это беспристрастно. Моя мать мудрее меня на этот счет. Она вытягивала меня из многих передряг, и если она говорит, что женщина мне подходит, я готов согласиться с ее мнением.

Мэриголд нежно улыбнулась. Милый Бен! Его вера в свою мать, готовность подчиниться ее воле просто умиляет, и она не станет разубеждать его или стараться нарушить эту преданность. Отведя глаза в сторону, она пробормотала:

— Прости, Бен… но… я не люблю тебя.

— Я научу тебя любить меня, — с жаром ответил Бен. — Послушай, Мэриголд, мы можем прекрасно проводить время вместе с тобой. Мы можем путешествовать, можем купить дом в Лондоне и за городом, можем держать лошадей, машины, самолет, — все, что пожелаешь. Я хочу дать тебе все: наряды, украшения, меха, все, что достойно такой девушки, как ты!

Когда Бен заговорил так, Мэриголд неожиданно поняла, что она только что наделала. Она, которая всегда хотела стать богатой, только что отказалась выйти замуж за миллионера! Разве не этого она желала так страстно? Разве не за этим приехала в Лондон? Но на эти вопросы Мэриголд прекрасно знала ответы.

Официант принес кофе. Мэриголд пила кофе, поглядывая на Бена. Он, явно волнуясь, ждал ответа. Она поставила чашку и, глядя прямо на него, сказала:

— Послушай, Бен, ты покупал многих женщин. Неужели ты думаешь, что можешь купить и меня?

— Черт возьми, Мэриголд! Что бы я ни сказал, ты все переворачиваешь с ног на голову. Я не хочу покупать тебя, я хочу тебя! Я хочу жениться на тебе!

Мэриголд посмотрела на него, сожалея, что, сама того не желая, задела Бена.

— Почему ты не хочешь использовать свои способности, Бен?

— Ты хочешь сказать, что если бы я работал, то нравился бы тебе больше?

— Ты бы всем нравился больше, если бы прекратил прожигать жизнь, как ты делаешь сейчас. Это хорошо ненадолго, а что дальше? Чем это закончится? Найди себе настоящих друзей. Займись чем-нибудь, что в самом деле интересно тебе.

— А если я все это сделаю, ты выйдешь за меня?

Мэриголд покачала головой:

— Не выйду, пока не влюблюсь в тебя, но почему-то мне кажется, что этого не произойдет. Бен, когда-нибудь ты полюбишь кого-нибудь в тысячу раз лучше, чем я, и будешь счастлив, по-настоящему счастлив!

— Я не хочу влюбляться ни в кого другого!

Мэриголд взяла со стула свою шляпку и сумочку.

— Извини, Бен, но мне пора. Если я лишусь работы, то мне придется выйти за тебя замуж только ради денег.

— Мне все равно, почему ты выйдешь за меня!

— Неправда! Ты хочешь получить от жизни все… как и другие люди.

Они вышли из ресторана, сели в автомобиль и отправились в Дом моделей Майкла Сорреля.

И только когда они уже подъехали к боковому входу, Бен взглянул на Мэриголд.

— Ты мне нравишься, Мэриголд, — сказал он. — Ты так не похожа на других. Ты совсем не хитрая и очень порядочная, вот почему я люблю тебя.